– Тебе не о чем волноваться, мой мальчик, – Дражайший не обращал на генерала внимание. – Всё готово к приему гостей. Я отдал под посольскую миссию белый флигель в персиковом саду летнего императорского дворца. От тебя потребуется только твоё высокородное присутствие. Разумеется, с этим ты справишься. А бумаги Моего возлюбленного родственника, Императора Россена, – подчеркнул последние слова дядька, – я вскрыл и прочёл. Поверь мне, он этого хотел, я не мог его подвести. Можешь даже не читать, я перескажу тебе слово в слово.

– Дядюшка, твоя забота не ведает границ. Но пересказывать не нужно, не хочу напрягать твои изношенные связки.

На задворках зала пела девица по имени Шиэль. Они не пела, а скорее проговаривала слова песни, что даже лучше при отсутствии слуха. Скотина вконец распоясалась и лаяла уже беспрестанно, призывая мужа опомниться и вернуться к жене и детям. Родион с тоской подумал, как ему не повезло с дядюшкой.

Ной Орс являлся вторым по старшинству братом Мамы в семействе Орсов. Старшим был Торк Орс, известный и уважаемый генерал Ригорона. Со времён Восхождения Императора Россена Ялагра он служил Наместником северных областей, а затем наставником Редгору. Титтава Орс назначен Наместником восточных областей и наставником Ридалагу. И только Родиону не свезло. Куда смотрел Папа, когда запускал лису в курятник, не понять. Ной Орс всё испортит, он засел в летнем дворце, как осадный генерал, и не выветрится оттуда до самой смерти. На время алесцийских послов его нужно устранить. Вот только как?

А потом танцевала княжна Вилетта. Младшенькая и самая живенькая, с этим трудно поспорить. Она нарядилась алесцийкой, взяла в руки мечи и махала ими так, что Родион невольно пригибался всякий раз, когда она излишне живописно изображала южную женщину. Он видел таких и дома, Икота и Жалка часто злоупотребляли своим алесцийским происхождением. Однажды мальчики на один из костюмированных праздников вышли в одеждах алесциек, поддельными формами превзошли даже самое богатое воображение и затмили красотой собственных сестёр. Это был единственный вечер, когда Ридалаг откликнулся на прозвище «Алесцийка» и не обиделся.

Вилли корчилась в диких плясках, пока во время очередного пассажа не вдохнула в себя муху, отлетевшую от стола. На том выступление закончилось, княжна, натужно кашляя, отползла со сцены.

– Ваше Высочество, – сразу после ужина генерал Сирета вернулся к наболевшим вопросам, – завтра мы ждём вас в гарнизоне. По пути к крепости я изложу вам расстановку сил перед приездом алесцийских послов, а смотритель Вестель посвятит вас в состояние дел на стройке.

– Генерал, я и сам введу его во все дела, – преследовал их Дражайший.

– Ваше Высочество, – оттеснил всех Князь. – Позвольте моим дочерям провести вечер в вашем кругу. Среди стольких забот и важных дел нельзя забывать о прекрасном. Девочки так впечатлены вашим приездом, что…

Из прекрасного в дочерях Князя только то, что их уже не тринадцать, а всего пять. Родион почувствовал себя загнанным в ловушку зверем. Его загоняли со всех сторон, привычное дело в кругу семьи, но не здесь, где ты главный и должен держать лицо. Это Святошу можно унижать, Гусениц можно изводить мелкими укусами, Икоту и Жалку дразнить и задевать. Здесь он – Наместник южных провинций, от него ждут основательности, последовательности и трезвого взгляда на все вопросы. Однако на трезвую голову он не выдержит вечера с княжескими дочками.

– Ваше Высочество, – подскочил Турис с руками, занятыми исписанными листами рукописи, – позвольте поделиться с вами несколькими главными мыслями моей книги…

– Турис, я дрожу от нетерпения, – воспользовался случаем Родион, готовый бежать даже на край земли от девиц Тирэлл и зарождающейся схватки несгибаемого генерала и скользкого казнокрада. – Более того, у меня есть пара идей, как сделать вашу книгу настольной в каждом уважающем себя доме.

Наместник подхватил Принца под руку и увлек в гостиную. Родион дал знать всем оставшимся, чтобы не беспокоили. Правила употребления вина штука настолько серьёзная, что любое вмешательство порушит сами основы мироздания.

– Милорд, у меня к вам одна личная просьба, – тихо шептал Турис. – Я бы не посмел к вам обратиться с таким пустяком, но лучшего помощника не найти. В память о нашей дружбе…

Турис молодой мужчина, он старше Родиона лет на десять. Он невысокий, в меру полноватый, подвижный южанин с крупными залысинами и широким чутким носом, будто природа позаботилась заранее о том, чтобы этим носом вдыхать запах вина и без труда определять год урожая и место его происхождения.

– …и в память о том молодом белом вине, которое мы оценивали месяц кряду, – поддакнул Принц.

– О, да, было времечко, и я очень настаиваю повторить. Но речь не о том. Князь Тирэлл вам приходится родственником, а его дочери ваши кузины. Ваше родство…

– Очень дальнее, кузины многоюродные, а родство, как разбавленное вино.

– Его Светлость задолжал мне небольшую сумму денег. Я рад оказать помощь вашему родственнику, но…

– Насколько небольшую?

– Большую, – с прискорбием признался Наместник. – Но я не против, я только рад. Деньги пошли бы в счёт моей женитьбы на его дочери, княжне Геванне.

– Турис, ты всерьёз поглядываешь на эту девицу? – искренне недоумевал Принц. – Она же способна командовать целым гарнизоном. Это не девица, а верховная жрица Храма домашнего насилия и самоуправства. Уверен, у неё под юбкой спрятана книга по укрощению ялагров и мужей.

– Да, она ангел, – покорно согласился Асмагел. – Но пока Князь не сосватает вам каждую свою дочь, он не даст согласия на нашу свадьбу. Если бы вы намекнули ему, что не рассматриваете Геванну повелительницей своего сердца, то…

– Лихие боги побери, нет! – выпучил глаза Родион в непритворном ужасе, поскольку хуже нет истории, чем повелительница сердца, рожденная в замке Князя.

В этот момент в гостиную ворвалась сорванная с цепи «ревнивая жена». Как она освободилась с балкона, неизвестно, неужели перегрызла все преграды? Скотина пронеслась по комнате, скрылась в столовой, вызвала там переполох и визг дражайшего дядюшки, вернулась по следу Хозяина, нашла его и налетела на Асмагела с «нежным» приветствием. Наместник выпучил глаза и раздул трепетные ноздри, задрожал всем телом и изошёл потом. Скотина нашла виновника своих бед, почувствовала признание вины и раскаяние, сладко затянулась воздухом и цапнула мужчину за чуть выпирающий пах.

Родион замер от ужаса, в голове пронеслись мысли об отложенной надолго, если не навсегда, свадьбе Туриса.

Местность близ Горного перешейка довольно открытая, чуть холмистая, земля пыльная и каменистая, подмоченная продолжительным дождём. Сам гарнизон обнесён высоким каменным забором. Это не крепость, которую, случись война, защищали бы солдаты. Это огромный пограничный лагерь для солдат и командоров, где нередко располагалась целая армия, где проходили учения и несли дозоры у южных рубежей ригоронские воины. Отсюда видны горные врата Пограничных гор, отсюда уходили колонны солдат в Алесцию, отсюда начинались великие деяния известных полководцев. Но все это дела минувших дней, а нынче…

В гарнизоне насчитывались десятки казарменных строений самого разного назначения. По центру располагалось здание в два этажа, где проживали высшие командоры, хранились важные документы, проходили военные советы и встречи важных персон. Кругом развевались императорские стяги, заметна оживлённая суета, по предгорью разъезжали в разные стороны всадники, дозоры, обозы.

На утро Родион наконец посетил гарнизон. Но это было уже другое утро, ибо после памятного ужина Принцу пришлось утешать Наместника Ближних Патн, показательно наказать Скотину, побить прилюдно плёткой. Та сносила побои покорно, только в глазах светилась многозначительная мольба.

– Да, ещё, чеши мне зад, и спинку, не останавливайся, ещё, и спинку, и животик, и ещё зад, много раз зад…