Привет, любимый. Я так скучаю по тебе. Невыносимо. Так странно писать тебе это так открыто… Раньше я это чувствовала, но не могла сказать из-за обиды. Ты прав, мы будто играли с тобой какой-то спектакль. И я тоже больше не хочу играть, хочу говорить, как есть.

Ты мне снился. Помнишь, когда ты забрал меня из колледжа и мы проспали весь день, а потом я звонила маме и врала, что останусь у Кристины, чтобы сделать какой-то совместный доклад, и поеду в колледж от неё на следующий день. А мы с тобой потом всю ночь валялись и смотрели фильмы. Я даже не помню, какие конкретно, потому что на самом деле мы их не смотрели :)

Очень скучаю по тем временам. Всё бы отдала, чтобы вернуться туда.

Стадия №1. Любовь.

Помню, как увидел тебя у барной стойки, ты была так растеряна и невинна. И эта странная толстовка белая с розовым… На тебя нельзя было не посмотреть. Потом через месяц, помнишь? Наверное, нет, но я помню эту встречу пятисекундную. Я уезжал из клуба, и ты вышла в своём длинном голубом платье тоже, кстати, странном очень.

Я смеюсь. Не знала, что он так внимателен. Не знала, что он помнит всё это. Он пишет «я», вместо «мы», но я прекрасно помню, что он уезжал тогда с Аней. Мы пишем свою историю заново, без неё?

Я обрадовался тебе как родной. Не знаю почему. Просто почувствовал что-то, что давно или даже, может, никогда не чувствовал. Может, существуют какие-то силы потусторонние всё-таки. Родство душ. Хотелось бы верить. Я вернулся в следующую субботу один, в надежде тебя найти.

Я тоже пришла тогда, чтобы увидеть его. Я улыбаюсь. Эта стадия заключения предполагает чувствование безграничной любви куда более яркой, чем была на самом деле.

Ты еле стояла на ногах. Была очень красивая и пьяная. Прости, я не мог не воспользоваться этим.

Мы никогда не обсуждали с ним происходившие события. Никогда не делились видением этих событий с каждой стороны. У меня немного вспотели ладони от волнения, потому что мы приближаемся к болезненным событиям. Хотя все наши отношения пронизаны этими событиями.

Точнее, я, как истиный джентльмен, довёз тебя до дома, который оказался домом твоей бабушки. Смешно сейчас вспоминать. Потом поймал тебя на обратном пути. И мы поехали ко мне. К нам.

Я уже сильно напряжена. Он написал «истиный» с одной буквой «н». И он подходит к травмирующим моментам. Не знаю, как он выкрутится. Я потёрла своё «истиное лицо» руками, взяла письмо и пошла на кухню, чтобы налить вина. Можно просто чувствовать боль. Видеть её. Это мой уникальный узор. Шрамирование психики. Это я. Другой не будет. Придётся жить. Если станет невыносимо, можно обезболить. Делаю глубокий вдох, хороший глоток и продолжаю читать.

Прекрасная ночь получилась тогда. Много раз вспоминал её и сейчас. Вернуться бы сейчас в ту ночь.

Я люблю тебя.

А вы хотите вернуться в ту ночь? Я уверена, что да.

Он выпил розовую таблетку со стола в гостиной, и я сказала, что тоже хочу попробовать. Он сказал, что в таком случае мы больше не увидимся. Спустя полчаса мы сидели на кухне, он на стуле, а я на столе, и у меня в руках был стеклянный стакан с водой. Дима значительно повеселел к тому времени и казался таким мягким и добрым, его глаза блестели. Я была так счастлива! Моя цель была достигнута, я не могла поверить, что нахожусь с ним в его квартире. Что он со мной. Я спросила его ещё раз, несерьёзно. Думаю, я тогда хотела, чтобы он снова так пристально посмотрел мне в глаза и сказал, что мне нельзя этого делать. Я тогда хотела ещё раз окунуться в свои фантастические интерпретации его агрессивного поведения. Почувствовать его страх за меня. Свою важность для него.

Но он неожиданно вскочил со стула и больно схватил меня за руку, резко сдёрнув со стола. Я еле устояла на ногах, и сильно испугавшись, ударила его стаканом. Сама до сих пор не понимаю, как так вышло, а тогда я обомлела от ужаса. Стакан вылетел из моей руки и разбился об этот кафельный пол, но каждому из нас было не до него. Я рассекла Диме бровь, и тонкой струйкой кровь потекла по его лицу. Я сейчас отчётливо помню, как испугалась тогда. Я боялась, что всё испортила. Совершила непоправимую ошибку. Одно неверное движение, и я теряю его. Знаю, что изведу себя чувством вины за это. Боюсь сама себя, если буду виновата. В моих глазах был жуткий страх. А в его – ярость. И я была готова на любой исход, лишь бы он не выгнал меня отсюда.

Он бросился ко мне, я сейчас вижу это как в замедленной съёмке. Делаю глоток вина. Раньше у нас было только настоящее, и мы никогда не обсуждали прошлое. Теперь у нас нет настоящего, и нам приходится копаться в прошлом.

Он крепко схватил меня, это было и объятие, и захват. Это была любовь и ненависть. Страх и страсть. Забота и агрессия. Одновременно. В этом весь он. Всегда на грани добра и зла. Он поцеловал меня, а я чувствовала его кровь. Это был наш первый поцелуй и бой. Одновременно. Добро и зло.

Я начала мямлить что-то:

– Я… Я… Я не…

А он ответил твёрдо, возможно даже грубо, но шёпотом:

– Я знаю. Тихо.

Это была любовь со знаком «минус». Или ненависть со знаком «плюс».

Делаю ещё глоток и смотрю на пустой бокал. Наливаю ещё.

Не стоит винить его во всём. Я тогда посчитала этот момент первым днём нашей любви. Так оно и было. Потому что мы оба оказались больными. На этом и сошлись. На следующее утро он просил у меня прощения, целуя моё запястье с красно-синим пятном. Сказал, что таблетка оказалась какой-то излишне стимулирующей. И в тот самый момент, когда я гладила его по чёрным волосам и смотрела в его чёрные, но светлые, извиняющиеся глаза, я подсела на что-то покрепче его грёбаных таблеток.

Да, абсолютно точно, я бы тоже хотела вернуться в ту ночь сейчас. Я сейчас стою на кухне, в том самом месте, где всё это происходило, закрываю глаза и представляю. Его руки. В них такая сила, но они мягки со мной. В нём такая холодность, но он горит рядом со мной. По его лицу стекает кровь, но он не чувствует боли, целуя меня. В нём кипит ярость, но он нежен со мной. Он такой сильный, но слабый рядом со мной.

Я выпускаю бокал из руки, и он летит на кафельный пол, разлетается на мелкие кусочки, как тот стакан из прошлого, и вино брызгает в разные стороны, как кровь на его лице. В этих отношениях каждый получал то, что ему было нужно. Любовь. Привязанность. Принятие. Непринятие. Зависимость. Контрзависимость. Боль. Кровь.

Доминируют мысли о прошлом. Доминирует прошлое. Я не сижу в тюрьме физически, но абсолютно точно нахожусь в заточении. Психологи говорят, что свобода всегда внутри. Для меня эта фраза сейчас не несёт никакой смысловой нагрузки. Я не понимаю, что это значит. А в саундтреке к «Бумеру» Шнур поёт, что свобода никому не даётся просто так, и что из неё нет выхода и в неё нет входа.

Никаких инсайтов.

Аккуратно перешагиваю осколки своей инсталляции прошлого и собираюсь к родителям на ужин. Даже реальным заключённым положены длительные свидания с родственниками и прогулки на свежем воздухе. Мне надо проветриться. И поесть.