— Есь, ты должна хотя бы поесть, я заказала твои любимые бургеры, — ставя на прикроватную тумбу тарелку с большим жирным бургером, говорит Настя.

Но я не хочу, ни к чему теперь это всё. А зачем? Я уже потеряла любимого мужчину, чистое тело или факт того, что я поем, не вернёт мне его. Изменить себя и выстоять могут сильные люди, а я слабая, раненая внутри, я не могу, мне нужно больше времени, чтобы вырваться из замкнутого круга. Слышу тяжелый вздох подруги и отворачиваюсь: противно видеть жалость в её глазах, она носится со мной, словно я больна. Только вот я здоровее многих, мне просто грустно и больно, но боль уже не оглушающая, которую я чувствовала раньше, а тихая, спокойная. Она не сьедает изнутри, не мучает тело и душу, просто существует, с ней можно жить, если постараться, можно смириться, а пока я хотела бы просто побыть одна, всего лишь выспаться, поваляться в кровати несколько дней, размышляя. Неужели это запрещено?  Зачем сразу записывать меня в психбольные, если я всего лишь не хочу идти в душ или запихивать в себя отвратительную пищу?

— Насть, со мной все в порядке, езжай лучше домой, я справлюсь сама, — уже в сотый раз за прошедшие дни произношу я.

— Я боюсь тебя оставлять одну, вдруг ты совершишь что-то непоправимое, — возражает подруга.

— Всё нормально, я не собираюсь ничего делать с собой, просто хочу побыть одна.

— Ты уверена?

— Я уверена, Насть, езжай, только дверь захлопни сама, не пойду тебя провожать.

Удивительно, но мне всё же удаётся избавиться от постороннего присутствия в моей квартире. Настя, конечно, моя подруга, но до чего она навязчивая, раз десять переспросила точно ли я хочу остаться одна, я что, похожа на попугая? Почему я вынуждена повторять одно и то же? А её попытки выведать у меня подробности случившегося так надоели, что я несколько раз притворялась спящей, стоило только услышать осторожные шаги Насти по коридору.

День сменяется ночью, а ночь новым днём, не могу точно сказать, сколько времени прошло, какое число сегодня, но, в очередной раз проснувшись, решаю всё же доползти до ванной и принять душ, переодеться и причесаться тоже не мешало бы, хотя, волосы свалялись уже в такой колтун, что их легче обрезать, а не пытаться разодрать. Скидываю одежду, стараясь не смотреть в зеркало, висящее здесь, не стоит, хватило одного, случайно брошенного взгляда, чтобы ужаснуться: тёмные круги под глазами, землистый оттенок кожи, впалые щеки, я и раньше не была толстой, но сейчас одежда висит на мне, словно на флагштоке — отвратительное зрелище. Теплая вода, льющаяся сверху, не приносит какого-то облегчения и расслабления, переключаю на холодный, но он не способен подарить бодрости. Впервые за несколько дней прохожу на кухню, которая, стараниями Насти, выглядит вполне прилично — подруга даже новую посуду умудрилась принести и расставить на места, вот только стены не удалось до конца отмыть от следов моего безумия. Хочется чего-то горячего, завариваю чай, добавляю несколько ложек сахара и с наслаждением выпиваю сладкую жидкость, вроде получше, голова меньше кружится.  Продолжая держаться за стены, прохожу в гостиную и опускаюсь на диван. Зачем я встала? Что мне теперь делать? Может быть позвонить Насте и попросить её приехать? Одной мне, отчего-то, становится страшно, кажется, будто кто-то следит за мной. Нет-нет, это невозможно, просто игры уставшего разума. Шарю глазами по комнате, размышляя, где может быть мой телефон, нахожу его на полке стеллажа, стоящего в углу, разряжен. Может, ну его? Слишком много утомительных действий необходимо совершить, чтобы справиться с этой проблемой, лучше, еще посплю, возможно, появятся силы на что-то большее, чем душ. Сжав зубы, дохожу на слабых ногах до спальни, и бросаю телефон на тумбочку. Не могу заснуть, крутясь на постели, какая-то тревога не даёт, кажется очень важным включить телефон, но не понимаю зачем, что это за помешательство одолевает меня? Спустя какое-то время, окончательно поняв, что заснуть не удастся, подключаю аппарат к сети. Лежу на спине, уставившись в белый потолок, в сотый раз гоняя одни и те же мысли по кругу.

Тревожное сообщение

От увлекательного занятия по пересчитыванию потолочных плит меня отвлекает пиликанье телефона, сразу же ощущаю какое-то внутреннее напряжение, интуитивно кажется, что ничего хорошего меня не ждёт, гоню прочь упаднические мысли и протягиваю руку к аппарату. Наверное, просто оператор прислал какое-то сообщение, или рекламная рассылка, они часто приходят неожиданно. Чуть щурясь, вглядываюсь в буквы на экране, чувствуя липкий страх, расползающийся по телу:

Абонент: Настёна

сегодня в 14.27

Текст: Еська, я попала в огромную беду, не знаю как быть, что теперь делать. Пожалуйста, приезжай: ул. Вронского д. 27, я на крыше, не вижу выхода… Но страшно, так страшно, что не полечу, словно птица. Пожалуйста…

Что она собралась делать, глупая, неужели и правда прыгнет? Подскакиваю с кровати и кидаюсь к шкафу, отыскивая вещи. Во что она снова вляпалась? Что случилось? Мы не виделись всего несколько дней, что могло произойти? Может быть, это глупая шутка? Чей-то розыгрыш? Трясущимися пальцами нажимаю на вызов, надеясь услышать подругу, но в ответ только механический женский голос, сообщающий, что абонент находится вне зоны действия сети. Панические мысли преследуют меня, свои действия запоминаю яркими вспышками: вот я натягиваю джинсы и футболку, роюсь в гардеробе в поисках пуховика, вот прыгаю в машину к пожилому таксисту и кричу адрес, вот серая многоэтажка с открытой железной дверью, вот бегу по лестнице вверх, потому что лифт не работает. Сердце стучит в ушах, воздуха не хватает, ноги подкашиваются, но упорно, цепляясь за перила, поднимаюсь на двадцатый этаж и замираю перед дверью, ведущей на крышу. Она чуть приоткрыта, плохие предчувствия усиливаются, цепляюсь за ручку, слышу мерзкий громкий скрип давно не смазываемых петель. Еще несколько ступенек вверх, очередная дверь и я на крыше, покрытой чёрным рубероидом, ноги скользят, тут и там виднеются островки снега. Оглядываюсь, силясь отыскать одинокую хрупкую фигуру подруги, но вижу совершенно другого человека, того, кого не ожидала увидеть. Решительно шагаю в сторону Тарантула, который стоит чуть в стороне от входа, повернувшись ко мне спиной.

— Я знал, что ты примчишься по первому зову. Такие как ты не могут пройти мимо чужой беды, — его громкий голос долетает до меня сквозь шум ветра.

Мужчина поворачивается, смотря на меня со снисходительной усмешкой на лице. Замираю, не дойдя до него нескольких шагов: как он узнал, что я здесь? Он же стоял спиной, я двигалась почти бесшумно.

— Знаешь, стоило только тебя увидеть, я понял, что на этот раз у меня всё получится. Куфия… Такая яркая, красивая, ядовитая в своей непосредственности, способная отравить чуждым демонам чувством любви. Тьфу, и почему вы, смертные, так превозносите эту любовь? От неё одни беды.

— Я не понимаю… — шепчу, чувствуя страх. — Где Настя?

— А, твоя подруженька. Знала бы ты как гадко мне было делать вид, что она мне интересна, какое омерзения я испытывал, спариваясь с ней. Только мысли о моей главной цели помогали мне не придушить эту восторженную истеричку, которая смотрела на меня своими телячьими глазами, полными обожания. Она в порядке, спит себе, возможно, даже жива останется. Чего не скажешь о тебе.

По моему телу пробегает дрожь, делаю пару шагов назад, но бежать некуда, мне не добраться до выхода с крыши, а других вариантов нет, вокруг только пустота.

— Это ты отправил сообщение с её номера? — мужчина кивает, со странным блеском в глазах снова сокращает расстояние между нами. — И какая твоя главная цель?

Тарантул точно психически нестабильный, не может нормальный человек так смотреть и говорить. Может быть удастся отвлечь его разговором и незаметно подобраться ближе к двери? Главное — не делать резких движений, двигаться аккуратно и плавно.

— Цель? Вернуться в Олленд и убить наследника престола, конечно же, — в его голосе столько недоумения, словно я не понимаю очевидных вещей.