Моё сердце на мгновение замирает, когда до меня доходит смысл слов.

— Убить Люцифера? Зачем? — лицо мужчины становится задумчивым.

Решаю, что наступил хороший момент, чтобы сделать несколько шагов к выходу, но мои осторожные передвижения останавливает громкий голос:

— Если ты сдвинешься еще хоть на сантиметр, улетишь вниз, — равнодушно взирая на меня, произносит Тарантул. — Но если будешь хорошей девочкой, то я расскажу тебе одну любопытную историю о твоём избраннике. Это не займёт много времени, но уверен, она тебя позабавит.

Снова замираю, смотря на мужчину расширившимися от ужаса глазами, не знаю, каких действий от него ждать в следующий момент, но пусть лучше говорит, чем пытается меня убить.

— Вот и молодец, — кивает Тарантул. — Ты знаешь, почему у Люцифера нет матери? Он убил её.

— Что? — переспрашиваю пересохшими губами.

— Убил своим рождением. Она не пережила вынашивание столь сильного демона, оказалась слишком слабой, — поясняет мужчина, смотря куда-то вдаль. — С самого его рождения. все вокруг восхищались его могущественной силой, прочили ему будущее великого правителя Материка. Только вот была одна незначительная проблема, — Тарантул усмехается своим словам. — Наследником престола был не он, а я.

— Не понимаю, — я в полуобморочном состоянии, мысли скачут в голове.

Что за бред он несёт? Он точно — псих, хождения по кладбищам, поклонение демонам и странные ритуалы не прошли без следа — Тарантул повредился умом, ему надо лечиться в больнице, а не разгуливать по городу.

— Конечно, не понимаешь, ведь несколько веков прошло. Никто и не вспоминает о старшем брате Люцифера — Адриане, все думают, что он погиб при загадочных обстоятельствах. Вот только я жив и помню всё.

Стараясь придать лицу ласковое и понимающее выражение, я спрашиваю:

— И как же ты здесь оказался?

На лице Тарантула появляется зловещая улыбка.

— Волей случая. А может быть, сам Астарос поспособствовал тому, чтобы я выбрался из межмирья, в котором томился столетиями. Глупый смертный не знал, кто может прийти на его зов, за то и поплатился, его больше нет. Зато, я здесь.

— Ты хочешь сказать…, — подбираю я слова, стараясь уложить в голове эту правду, в которую не хочу верить. — Что ты убил Тарантула, чтобы занять его тело?

— Какая же ты глупая, не понимаю, что в тебе нашёл мой брат. Хотя, такие забавляют, как милые тупые домашние зверюшки, за которыми любопытно наблюдать, — усмехается демон, а я не реагирую на оскорбление, силясь понять, серьезен ли мужчина, стоящий передо мной. — Я занял его место, а не жалкое смертное тело, я стал им, трансфигурировав себя. Ты знаешь, что некоторые демоны способны менять обличье? Я — один из таких.

— Но зачем? — отчаявшись докопаться до истины, повышаю тон. — Почему ты оказался в межмирье? Зачем тебе смерть Люцифера?

— Потому что он заслужил её. — глаза Тарантула или Адриана зажигаются яростью, в них жажда мести, такая явная, ничем неприкрытая. — Я ненамного старше, но стоило ему появиться на свет, я сразу лишился одновременно матери и отца. Мама, которая заботилась обо мне, умерла, истратив последние силы на этого ублюдка, а отец… Я надеялся, что он не простит его, надеялся, что придушит под покровом ночи это отродье, но нет. Белиал был счастлив, что удалось сохранить хотя бы жизнь сына и горд тем, каким мощным магическим резервом тот обладает. Обо мне все будто забыли, отдав всю заботу и любовь Люциферу.

Мужчина так быстро говорит, стараясь выплеснуть всё, что накопилось в его душе, что на последних словах задыхается. Я же слушаю, еще пораженная тем, что под личиной обычного, немного странного парня оказался агрессивный демон. Немного успокоившись, он продолжает:

— Я рос, слыша от всех, какой Люцифер замечательный: умный, привлекательный, всепонимающий, одарённый и общительный — меня же, кроме как букой и нытиком не называли, а всё потому, что мне было неинтересно общаться с другими, я лелеял в голове собственные идеи, мечтал вырасти и доказать всем этим высшим вокруг, что я достоин трона, буду прекрасным правителем. Время шло, мы были уже взрослые, когда меня постигла та самая отрава, болезнь, которой подвержена и ты. Понимаешь о чем я?

— Любовь… — почти шепчу.

— Любовь, — задумчиво повторяет демон, будто пробуя это слово на вкус. — Я со всевозможной искренностью молодого горячего сердца полюбил демоницу. Думаю, она тебе знакома, попробуешь догадаться, как её зовут?

— Аурелия? — нерешительно спрашиваю, ведь знаю всего двух демониц.

— Может ты не такая уж и глупая. Ауелия показалась мне яркой звездой, осветившей серую безрадостную жизнь, которой я жил, находясь в тени блистательного брата, купающегося во всеобщем обожании. Она была первой женщиной, которая зацепила меня, заставила моё сердце биться чаще. Сначала я незримо присутствовал в её жизни, восхищаясь ей, но потом мне стало этого мало, я решился открыть свои чувства, — глаза демона блестят возбужденным, маниакальным блеском безумца, когда он говорит о демонице. — Представляешь как счастлив я был, когда она ответила мне взаимностью?

Мотаю головой, в которой проносятся сотни мыслей о побеге, который по-прежнему нереален. Мне так холодно стоять на продуваемой ветрами крыше двадцатиэтажного дома, так жутко находиться в компании демона, который утонул в собственной злобе к брату.

— Конечно, куда тебе, смертной, понять, что такое любовь и страсть демона. Все ваши людские чувства — лишь жалкий отголосок того, что творится в наших душах, когда мы влюбляемся. Я осыпал её богатствами, потакал всем прихотям и капризам, даже поговорил с королём, чтобы продвинуть её отца по карьерной лестнице. Я был по-настоящему одержим этой любовью и этой женщиной, она казалась мне единственной в своём роде, идеальной, созданной специально для меня, — Адриан замолкает.

— Что случилось потом? — спрашиваю, решившись нарушить тишину, которая затянулась.

— В свой день рождения, а у нас принято отмечать его раз в десять лет, я пригласил её во во дворец, решив познакомить с семьёй. Отец удивился, ведь я предпочитал раньше не отмечать праздник появления на свет, да и женщин никогда не приводил в дом, но приказал накрыть ужин. Я пребывал в радостном возбуждении, собирался сделать предложение Аурелии сразу после трапезы, когда мы останемся наедине, специально для неё я достал уникальное кольцо с кроваво-красным рубином в виде сердца. Мне казалось, что это так символично, будто я передаю своё сердце в её руки, — взгляд демона затуманивается, на лице написана горечь, а я уже понимаю, чем именно закончится его история. — Вот только после ужина она исчезла, будто растворилась, выйдя за дверь столовой, а вместе с ней исчез и мой младший братик. Снедаемый плохими предчувствиями, я обшаривал каждый уголок замка, надеясь обнаружить возлюбленную. И нашёл её. Их. Они были в тёмном чулане, голые и возбуждённые. Она стонала и металась, насаживаясь на его член, её лицо выражало такое наслаждение, которого я раньше никогда не видел.

Демон скрипит зубами, на его щеках играют желваки, руки сжимаются в кулаки — он до сих пор злится, столетия прошли, а ему до сих пор больно.

— Я не подал вида, что знаю о предательстве, думал, что смогу простить, ведь так любил её.  Но Аурелия сама пришла ко мне, от неё смердило его запахом, глаза возбуждённо горели, а щеки пылали. Она призналась, что со мной была лишь для того, чтобы стать ближе к Люциферу, который не замечал её, сколько она не пыталась. Теперь же, она добилась своего, поэтому, мы должны расстаться. Я смотрел на эту женщину, сжимая в кармане кольцо, которое с любовью и трепетом искал по всему миру для неё. Только когда она ушла, я понял, что рубин раскололся под натиском моих пальцев, рассыпался на мелкие осколки, превратившись в пыль, как и моя любовь. Я поклялся отомстить, планировал убийство брата несколько недель, ведь он слишком силён. Но мне удалось найти кинжал, пропитанный ядом, смертельным для высших, — облизывает пересохшие губы, смотрит мне за спину пустым взглядом, кажется, забыв, что здесь не один. — Ночью, когда все уснули я пошёл в его комнату, хотел убить его спящим, напасть неожиданно и смертельно. Сгорая от ярости и боли, я втыкал и втыкал кинжал в тело Люцифера, не замечая ничего вокруг. Не помню, что было потом, не знаю, как ему удалось выжить, а вот меня отец лично приговорил, не посвящая даже ближний круг в случившееся. Существование в межмирье — самое страшное наказание для демона, он сослал меня туда, откуда невозможно выбраться, где нет ничего, кроме тебя и твоего разума, мыслей, которые снедают тебя изнутри. Ни времени, ни пространства, уже после нескольких минут там кажется, что прошла целая вечность, а я провел в нём несколько сот лет. Слишком жестоко, даже для того, кто пытался убить собственного брата.