Мой отец прочистил горло где-то рядом, и я взглянул на него, понимая, что мои глаза, черт возьми, даже не были закрыты, что только сделало этот поцелуй еще более неловким, и я воспользовался возможностью освободиться от Валентины.

— Я рад видеть, что вы двое ладите. — Его пристальный взгляд встретился с моим, и я был уверен, что он мог видеть нежелание в моих глазах, его брови чуть нахмурились, но выражение извинения на его лице не было равносильно моему освобождению от этого решения. Он протянул руку и похлопал меня по плечу. — Солнце взошло. Пришло время оформить вашу помолвку официально.

Валентина вскочила на ноги и поспешила мимо костра, чтобы присоединиться к моей матери, которая ждала нас, в ее движениях чувствовалось рвение, которому я был совершенно неспособен соответствовать. Мой отец остановил меня, когда я двинулся следом.

— Я знаю, сейчас тебе кажется, что это неправильно, — пробормотал он. — Но я надеюсь, что со временем ты поймешь, что следование пути, проложенному богами, всегда приводит к лучшему. Твоя жертва будет вознаграждена.

— Я знаю, — ответил я. Идун сама сказала мне об этом. Я должен был принять этот вызов и все, что последует за ним. В конце концов, мне нужно верить, что оно того стоило. Однако это не помогло избавиться от кислинки во рту. — Но я бы хотел, чтобы ты попросил меня о чем-нибудь другом, кроме этого, — добавил я, не в силах скрыть от него правду о своих чувствах. — Единственное, что я хотел бы выбрать для себя в этой жизни, — это жену. Единственная вещь, на которую я надеялся претендовать, и в которой мне теперь отказано.

Отец вздохнул, глядя через огонь на Валентину, его взгляд переместился на мою мать, — его большую любовь. Я знал, что он понимал, в чем отказывает мне, и что он хотел бы, чтобы это было не так.

— Я горжусь тем, как ты справляешься с этим, — медленно произнес он. — В таком юном возрасте тебе пришлось многое взять на себя, и я понимаю, что это тяжелая жертва. Тебе нужно скрепить помолвку сегодня, но твоя мать предложила отложить свадьбу до завершения твоего обучения.

— Правда? — Я посмотрел через огонь на свою мать, которая понимающе улыбнулась мне. Не было установленного срока, сколько времени займет обучение воина, но я соединился с отцом всего неделю назад. По крайней мере, это даст мне год. А скорее всего, и больше.

— Ты бы предпочел это? Как ярлу, решать мне, и если я скажу, что твое обучение должно быть приоритетным, то никто не сможет пойти против меня.

— Я бы так и сделал. — Я практически обмяк от облегчения и потянулся, чтобы схватить его за руку. — Мои тренировки — это единственное, на чем я хочу сосредоточиться в данный момент. Я еще недостаточно изучил себя, чтобы думать о женитьбе и рождении детей…

— Я бы не стал упоминать о внуках при твоей матери, если ты хочешь, чтобы она была на твоей стороне в этом вопросе. Если она подумает, что ситуация принесет ей внуков, перед которыми она сможет заискивать, тогда она будет за то, чтобы подтолкнуть тебя к этому как можно скорее, — усмехнулся он. — Хочу также отметить, что я прекрасно понимаю, что она направляет мою руку в откладывании этого союза.

Я перевел дыхание и улыбнулся с легким смущением. Возможно, позволить моей матери вести эту битву за меня не подобало истребителю, принесшему клятву верности, но мне было все равно. Я бы принял любую помощь, которую мне предложили бы в этом вопросе.

Отец рассмеялся, обнял меня за плечи и увлек вслед за Валентиной на поляну за костром. Всего девять лун назад я опустился на колени в эту грязь и дал обет. Отец согласился обучать меня, и на коже тыльной стороны моей правой руки появился полумесяц, связывающий нас вместе. Сейчас я провел пальцами по этой метке. Тогда это было похоже на свободу, а теперь — на ловушку.

Остальные члены клана собрались вокруг нас, и я заметил, что Джулиус наблюдает за мной с жалостью в глазах. Несмотря на все его поддразнивания, я знал, что он, вероятно, был единственным здесь, кто полностью понимал, чего мне это будет стоить. У нас были мечты, у него и у меня. Мы мечтали о жизни, которую хотели бы обрести после победы над Восставшими. Слишком многие из наших людей, казалось, были счастливы смириться с тем, что их жизни могут сложиться так, что они никогда не узнают, выиграли ли мы эту войну, но не мы. Мы с братом хотели видеть, как это случится, и упиваться нашей победой долгие годы после нее, наслаждаясь всеми благами, которые может предложить жизнь.

Я занял свое место в центре круга, созданного моими людьми, а Валентина встала напротив меня. Восходящее солнце освещало нас, и я почувствовал, как воздух гудит от прикосновения силы, которую я ощутил прошлой ночью. Богиня наблюдала, следя за тем, чтобы я сдержал свое слово. Я бы не стал ее разочаровывать.

Мой отец подошел и встал рядом с нами, подняв мою руку и положив ее на сердце Валентины. Оно сильно билось под моей ладонью, улыбка тронула ее губы, а глаза засияли от предвкушения. Затем он поднял ее руку, тоже положив ее мне на грудь. Мое сердцебиение участилось, но не от волнения. Оно хотело быть свободным, диким зверем, борющимся за то, чтобы разорвать цепи, которые, как оно могло чувствовать, надвигались на него.

— Собравшиеся здесь будут свидетелями соединения ваших душ. Произнесите эти слова, и пусть ваши жизни будут связаны воедино с этого момента, пока смерть не разлучит вас. Это обещание приведет к вашему союзу и рождению благословенных детей. Вы понимаете, какую клятву приносите? — спросил мой отец достаточно громко, чтобы все собравшиеся могли его услышать.

— Да, — твердо ответила Валентина, и я кивнул.

Я знал, что собираюсь сделать, и на сердце у меня было тяжело.

— Валентина из Клана Бури, предъявляешь ли ты права на этого мужчину? — спросил мой отец, и первая из цепей с ее ответом крепко сжала мое бьющееся сердце.

— Я объявляю Магнара Элиосона из Клана Войны своим женихом. Мое сердце принадлежит ему. Моя жизнь принадлежит ему. Мы станем одним целым. — В ее глазах плясало возбуждение, и на мгновение мне показалось, что в них сверкнула молния, сила ее народа пробудилась под ее кожей.

— Магнар из Клана Войны, предъявляешь ли ты права на эту женщину? — спросил мой отец.

Прошла долгая пауза молчания, прежде чем я выдавил обещание изо рта, мой язык боролся со мной, бунтовал до последнего момента, не желая подчиняться словам. — Я объявляю Валентину Торбрук из Клана Бури своей невестой. Мы станем одним целым.

Если кто-то и заметил, что я не отдал ей свое сердце и жизнь, то они не стали говорить об этом. Губы Валентины растянулись в широкой улыбке, и тяжесть силы богини придвинулась ближе к нам. Я чувствовал, как воля Идун обвивается вокруг нас, как веревка, соединяющая наши души.

Под ладонью Валентины на моей коже расцвела боль, и я резко втянул воздух. Валентина тоже ахнула, когда руны начали появляться на коже над ее сердцем, отмечая ее, отмечая нас.

Сила, наконец, иссякла, и я убрал руку, взглянув на свою кожу. Валентина тоже отстранилась и посмотрела на новую отметину, выведенную под моим сердцем. Руны говорили о любви и моей связи с незнакомкой, стоящей напротив меня, привязывая меня к ней физическим, непоколебимым образом, гарантируя, что никто не сможет усомниться в том, кто моя судьба. Это был знак, который носили все обрученные истребители, тот, который будет завершен после нашей свадьбы, и тот, на который я никогда не хотел претендовать, не выбрав для себя самостоятельно.

Меня охватило желание выжечь это клеймо, глаза метнулись к костру и пылающему пламени в его центре. Я сжал челюсти, заставляя себя отвести от него взгляд.

— Готово! — объявил мой отец. — Да начнется пир!

Люди, окружавшие нас, разразились одобрительными возгласами, они бросились вперед, хлопая меня по спине и выкрикивая поздравления. Я заставил себя улыбнуться, отчего у меня заболела челюсть, и позволил им увести меня от моей будущей невесты так незаметно, как только мог, позволив им подвести меня поближе к элю, чтобы я мог утопить свои эмоции в опьянении. Это казалось очевидным поступком.