Нет. Плохая идея, Келли. Никакого траха с этим задумчивым ублюдком. Прошло чертовски много времени с тех пор, как я чесала этот зуд, и я была скручена в узел напряжения с тех пор, как потеряла свою семью, так что неудивительно, что мой разум продолжал скатываться к идее получить от него разрядку. Но я не позволю себе поддаться этому искушению. Неважно, насколько он был горяч, неважно, пришел ли он ко мне, когда никто другой этого бы не сделал. Он был средством для достижения цели. Все просто. Мне не нужны были какие-либо дополнительные сложности в нашем соглашении.

Кожу на моем правом предплечье покалывало при этой мысли. Ладно, возможно, было еще одно небольшое осложнение, но мне было все равно. Магнар ясно дал понять, что образ жизни истребителей был добровольным, а у меня была четкая жизненная цель, которая не предполагала, что я пожертвую своей свободной волей в надежде победить врага, который уже победил. Двух истребителей никогда не будет достаточно, чтобы уничтожить вампиров, и, хотя я желала Магнару всей удачи в мире в его миссии по их уничтожению, его армия из одного человека останется такой, какой была. Моим единственным желанием было увидеть свою семью свободной. Эгоистично или нет, остальное человечество не было моей проблемой.

Я посмотрела на идущего впереди меня Магнара, мои шаги были намного тише, чем когда мы начинали, мои ноги находили более мягкие места для приземления, чем больше усилий я прилагала.

Возможно, тишина между нами была в такой же степени моей заслугой, как и его. Я прикусила губу, обдумывая, как начать разговор на разные темы — от наших семей до наших надежд и мечтаний, — но так и не озвучила ни одной из них. Это укоренилось во мне слишком глубоко — держать все при себе, — и я сомневалась, что была бы настроена на светскую беседу, даже если бы это было не так.

Я подумала, не стоит ли мне рассказать о своем плане отправиться на юг, как только я воссоединюсь со своей семьей. Я не обсуждала эту тему с Магнаром, но была почти уверена, что он не пошел бы с нами, даже если бы я попросила. Не то чтобы я действительно планировала это. Он ясно дал понять, что весь смысл его существования заключался в том, чтобы убивать вампиров, и я сомневалась, что это соответствовало тому, чтобы оказаться как можно дальше от них, насколько это в человеческих силах.

У нас были разные пути. Так и должно было быть.

По крайней мере, ко мне вернулся Фурия. Странно успокаивающий клинок теперь висел в ножнах у моего бедра, которые Магнар забрал из одежды мертвых вампиров, и я поймала себя на том, что не раз провожу большим пальцем по его рукояти. Мне нравилось, как он ощущался, когда я прикасалась к нему: как будто кошка выгибает спину, чтобы ее погладили. Нежность, которую я испытывала к куску металла, возможно, была странной, но это было похоже на путешествие с кем-то, кто был гораздо лучшей компанией, чем Магнар. Я знала, что в глубине души это было в моих интересах. Он хотел помочь мне. Хотел быть со мной. И я тоже хотела быть с ним.

Я подружилась с ножом. Уверена, это считается безумием.

Моя нога наступила на сосновую шишку, и она громко хрустнула, раскрошившись под моим ботинком. Я виновато замерла, когда Магнар обратил на меня свой неодобрительный взгляд.

— Ты двигаешься с грацией беременной буйволицы, — прорычал он.

Я быстро поняла, что его методика преподавания основана на жесткой любви. За вычетом любовной части.

— Вау, просто назвать меня буйволицей, было бы слабовато? Тебе пришлось добавить слово «беременная»? — Спросила я, выгибая бровь.

Магнар скрестил руки на груди, рассматривая меня. — Ты совершенно неосторожно переставляешь ноги. Если бы кто-то охотился за тобой, они бы легко нашли тебя на большом расстоянии. Ты не осматриваешь свое окружение, когда входишь в него. Твои движения небрежны. Если ты не исправишь эти вещи, то станешь легкой мишенью для монстров, жаждущих твоей крови. Но ты бы предпочла обойтись без моей помощи, верно?

Я бы предпочла, чтобы меня не называли беременной буйволицей.

— Ладно, — вздохнула я. — Но, может быть, ты мог бы дать мне какой-нибудь совет, а не просто оскорблять меня, когда я ошибаюсь.

— Ты права, — согласился он ровным тоном. — Я советую тебе двигаться бесшумно.

Магнар повернулся ко мне спиной и ушел, не дав мне ответить.

Я сердито посмотрела на него, затем наклонилась, подняла раздавленную сосновую шишку и швырнула ее ему в затылок. Он уклонился в сторону, прежде чем она соприкоснулась с ним, и это доводило меня до бешенства. Как, черт возьми, ему это удавалось каждый чертов раз?

— В следующий раз попробуй бросить бесшумно. — Он продолжал уходить от меня, и мне уже хотелось, чтобы он нечаянно наступил на ветку, чтобы я могла указать ему на это с таким же презрением, с каким он указывал мне. Но, конечно, он этого не сделал. Если я двигалась, как беременная буйволица, то Магнар — как пук мошки на ветру. Его невозможно обнаружить.

Я стиснула зубы, пытаясь промолчать, мысленно проклиная его всеми возможными способами, которые только могла придумать. Он был таким приводящим в бешенство, упрямым, раздражающим, высокомерным, отвратительно привлекательным сукиным сыном. Я даже не знала, почему он так сильно меня раздражал, но он забрался мне под кожу, и я застряла между мечтами укусить его, о камнях, бьющих его по затылку, и фантазиями, которые включали в себя гораздо меньше одежды и здоровую порцию ненависти к себе.

Пока мы двигались дальше, он все время останавливался, низко пригибаясь к земле и раздвигая листья. Земля за ночь промерзла, и я не могла разглядеть никаких следов, несмотря на его постоянные наблюдения. Мне так и хотелось спросить его, что он видел такого, чего я не могла, но я догадалась, что это означало бы провал моей задачи по сохранению тишины, и я была полна решимости доказать этому ублюдку, что могу хранить молчание, когда захочу.

По мере того, как день тянулся, я начала лучше расставлять ноги и замечать вещи, которые могли бы выдать мои движения. Оскорбления Магнара становились все реже, и я начала верить, что, возможно, действительно адаптируюсь в соответствии с его указаниями.

Магнар остановился сразу за поляной, оставаясь скрытым в тени деревьев, и выглянул за них.

Я подкралась к нему и остановилась в нескольких футах от него.

— Лучше, — объявил он низким голосом, и этот почти комплимент показался мне высшей похвалой после утренних оскорблений. Не то чтобы я позволила этому отразиться на моем лице, но было трудно не ухмыльнуться.

— Так я узнаю, на поиски чего мы потратили столько времени? — Спросила я шепотом.

В ответ Магнар указал на поляну, и я наклонилась поближе, чтобы осмотреться. Две большие черные лошади топтали копытами зеленую траву, медленно пересекая поляну, откинув назад уши и помахивая хвостами. Они были привязаны друг к другу полуразбитым устройством, которое, должно быть, крепило их к повозке вампиров до того, как они вырвались на свободу.

Кроваво-красные полосы выделялись на их задах, отмечая следы, оставленные кнутами вампиров. У меня внутри все сжалось от этого зрелища. Казалось, жестокость вампиров распространялась на всех теплокровных существ, и я быстро почувствовала естественную близость к этим существам. Они были рабами тех же злых хозяев, что и я, и они тоже стали свободными.

— Как у тебя дела с лошадьми? — Тихо спросил Магнар, пока я смотрела на красивых животных.

— Я никогда раньше не видела их так близко, — призналась я. — Иногда я видела Элиту верхом на одной из них, когда им приходилось посещать Сферу, но я всегда просто пыталась обходить их стороной, надеясь не привлекать ничьего внимания.

— Тогда ты можешь считать это своим следующим испытанием. Мы выследили этих тварей и использовали скрытность при приближении к ним. Теперь важно завоевать их доверие. Они помогут нам преодолеть большее расстояние, чтобы мы могли быстрее добраться до «Банка Крови». Мы сделали чертовски большой крюк, благодаря тем кровососам, которые схватили тебя, и я сомневаюсь, что это хорошо, что вампиры так долго удерживают твою семью.