Но все изменилось спустя первый и самый неприятный месяц жизни в селении, и если у меня и появлялись мысли об Арланде и об остальных, то это были размытые грустные воспоминания по вечерам, которые мелькали за несколько секунд до того, как я пропаливалась в глубокий сон смертельно уставшего человека.

Новый период моей ссылки началось с того, что однажды ночью в селение прибыли неожиданные гости. Несколько кентавров пришли с самого юга материка, прямо из сердца южных пустынь.

Они были в разы меньше, красивее и изящнее, чем те существа, с которыми мне приходилось жить. Их тела напоминали скорее антилопьи, чем лошадиные, а на головах вились небольшие черные рога.

Всего пришедших было двадцать, пятнадцать мужчин, две женщины и трое детей. Семеро из них были больны, трое на последней стадии: их вели связанными, потому что они бросались на все, что видели, даже на камни и деревья.

Вид больных кентавров был из тех зрелищ, которые потом преследуют в страшных снах. Ввалившиеся черные глаза, искаженное худые лица с выступающей на губах пеной, клацанье зубов, неестественно искривленные конечности, судорожно сжимающие что-то пальцы… долго время я боялась даже близко к ним подходить.

Утром я должна была начать лечение, используя свои силы и зелья с мазями, рецептам которых научил меня друид. Старый Козел хотел присутствовать при лечении, но он только мешал мне, поэтому я его выгнала. В этом мне не стали перечить, слава Богам.

Первым ко мне отправили самого больного, которого уже хотели убить по пути. Проще говоря, того, которого было уже не жалко.

Его связали и положили ко мне на стол в части шатра, оборудованной под кабинет. Несчастное создание дергалось в судорогах и бросало на меня кровожадные взгляды, разражаясь незнакомыми мне проклятиями.

Я сварила несколько мазей и зелий, которые могли успокоить и обездвижить больного, облегчить мне работу. Но я совершенно не понимала, что мне нужно делать после того, как кентавр успокоится, поэтому медлила с началом «операции» до последнего.

Когда все было готово, я с опаской приблизилась к столу, на котором лежало связанное чудовище, жаждущее моей крови. Левая рука, почувствовав, что «пища» близко, вспыхнула бирюзовым туманом. Ощущение было мне знакомо: то же я чувствовала, когда пытался противостоять Дороти, напавшей на меня в галерее поместья Сеймур… но тогда я вытягивала магию, а теперь мне нужно было определить заразу, не трогая остальных потоков в кружеве.

Я стала медленно прощупывать ауру пустынного кентавра, стараясь не поглощать ничего лишнего. Но против моей воли поглощение все же происходило: рука, почуяв кормушку, не желала повиноваться. Не знаю, сколько я простояла над столом, пытаясь отыскать источник болезни в ауре, заполняя собственной магией то, что пожирала левая рука. Но когда я очнулась, рубашка на мне была вся мокрая от пота, как и волосы, голова кружилась, а перед глазами все плыло.

Кентавр был мертв.

Я не успела даже осознать, что произошло, обдумать это и сделать выводы. Ко мне зашел один из селения, забрал тело, потом пришел друид, что-то презрительно мне проблеял и удалился.

Я уснула прямо в кабинете, сидя на земле и прислонившись спиной к шкафу с книгами. Меня разбудили только вечером, чтобы я поужинала.

На следующий день на моем столе оказался другой больной, который был не в таком плохом состоянии, как прошлый. Я с трудом заставила себя снова подойти к столу, но, когда приблизилась, рука сама загорелась и потребовала работы. Чтобы случившееся днем раньше не повторилось, я стала использовать еще и правую руку. Когда левая искала, чем бы насытиться в ауре нелюдя, правая давала ей необходимую магию, чтобы она не высасывала дочиста жизненно важные плетения ослабленной ауры.

Через несколько часов напряженной работы я нашла источник болезни, но к этому времени больной находился на последнем издыхании. Если бы я продолжила дальше копаться в его кружеве, он бы погиб.

С помощью жестов я объяснила кентаврам, что продолжить можно только на следующий день, когда восстановятся силы зараженного, а пока его надо покормить и дать где-нибудь отлежаться.

На следующее утро я узнала, что он не пережил ночь.

Я отказалась работать над остальными больными, пока не выясню, как работает моя рука, почему она убивает вместо того, чтобы лечить. Но меня опять никто не слушал. Чтобы я продолжила дело, ко мне в надзиратели приставили двоих мужчин и друида, принесли в шатер третьего пустынного кентавра.

Спустя несколько часов скандалов, сквозь слезы и под угрозой остаться без руки, я все же приступила к работе. На этот раз я старалась делать все быстрее, на ходу придумывала уловки, которые мешали руке поглощать силу души нелюдя. Источник болезни я нашла быстрее, но предпринять что-либо не успела: друид остановил меня. Зараженный уже был мертв и дальнейшая работа была бесполезна.

Этот кошмар с убийствами продолжался, пока дело не дошло до детей. Когда кентавры привели первого ребенка, который был в полном сознании, потому что болезнь в нем только начинала развиваться, я взбунтовалась и в очередной раз попыталась бежать.

Я понимала, когда мне, как скот на убой, приносили безысходно больных, но когда на столе оказался практически здоровый ребенок… Это было уже слишком!

Но разве меня кто-то послушал? Эти скоты грозили убить ребенка самостоятельно, чтобы он не заразил остальных, если я не примусь за лечение! Зараза была угрозой для их чистого селения, это все, что волновало друида и лесных кентавров.

Страх причинить вред ребенку удвоил мои старания. На этот раз я принялась за работу со всей возможной тщательностью. Я несколько часов разрабатывала схемы и алгоритмы, по которым стоило действовать заклинаниям обеих рук, затем составляла формулы плетений… слава Богам, копытные изверги позволили мне хотя бы подготовиться как следует!

Несмотря на то, что новый метод был сложен в исполнении, в теории все было достаточно просто для того, чтобы сойти за гениальное решение. Держа две руки по бокам от тела зараженного, я должна была одновременно пускать особенные плетения потоки энергии из обеих – поглощающей магию левой и создающей магию правой. Если левая «пожирала» больше положенного из ауры, на место захваченной энергии тут же становилась чистая магическая, и таким образом истощение ауры происходило насколько можно минимальное. При этом в некоторых, особо уязвимых ее участках я заранее «устанавливала» сгустки магии, которые левая рука впитывала несколько секунд, прежде чем я могла начать ей управлять и остановить впитывание силы.

Работа была не из легких, но я все же решилась попробовать в тот же день, в который разработала новую схему действий. Решиться мне помогли стерегущие кентавры.

Несчастный ребенок брыкался и скулил от страха, потому что знал, что все, кто приходил в мой шатер до него, погибли. Детеныша пришлось опоить сонным зельем, и только когда он уснул, я приступила к работе. На этот раз все прошло гораздо быстрее, ребенок сильно ослаб, но все же была надежда на то, что он выживет.

На следующий день он не пришел в себя, но несмотря на это мне на стол положили второго. Под угрозами мне пришлось провести все то же самое и с другим ребенком.

Прошло несколько дней, оба пациента не приходили в себя и боролись с последствиями моего лечения с переменным успехом… Но, слава всем Богам, один из них очнулся на четвертый день без всяких признаков заражения!

Это была первая победа.

После того, как и второй ребенок очнулся здоровым, кентавры разослали гонцов во все ближайшие Рощи, чтобы те принесла счастливую весть: выздоровление стало возможно. Не прошло и недели, как в селение прибыла еще одна группа, на этот раз лесных кентавров, таких же, как те, с которыми я жила. Они были гораздо выносливее, чем пустынные лани, мне удалось исцелить почти всех, за исключением двух случаев, когда состояние было уже необратимо.

Во время лечения лесных кентавров у меня возникла проблема, противоположная той, которая была с пустынными. Если там энергии катастрофически не хватало, то тут ее было слишком много. Впитанная магия и болезнь, переработанные в моем теле, буквально переполняли мою ауру, и мне приходилось использовать накопители, чтобы «не лопнуть». Часть силы я возвращала кентавру, а ненужную часть – преображенную в чистую силу болезнь – я вкладывала в старые драконьи яйца, которые нашла еще в гроте, во время нашего расследования, связанного с «Глубинным Демоном». Эти прозрачные пустые шары размером с елочную игрушку могли хранить огромное количество энергии, что было весьма кстати.