Тело охватила приятная невесомость, зрение и слух на секунду исчезли, и вот, я стал ниже ростом и немного более неуклюжим. Лошади прекратили ржать и уставились на меня с любопытством. Никто из них больше не чуял крови нелюдя.

Помявшись на месте, я тоже стал их осматривать, подошел поближе к загону.

— Бэйр, дай-ка мне яблоко, — попросил я.

— Держи, — она с готовностью протянула мне вторую половинку от того яблока, которое дала до меня лошади.

— Спасибо, — я на глазах у кобыл вгрызся в яблоко и продолжил их рассматривать. — Они все равно смотрят на меня как-то злобно… — отметил я.

— Лео, я тебе дала яблоко, чтобы ты подкормил одну из них, а не ел его у них на глазах! — вздохнула Бэйр.

— А я попросил как раз для того, чтобы его съесть, — пожимаю плечами и отправляюсь к другому загону.

Хах! В одной книге мужчина из Ишимера точно так же выбирал себе жену. Стояли перед ним десятки красавиц, а он ходил по рядам и с важностью каждую осматривал, а потом выбрал одну, самую последнюю, и жили они долго и счастливо.

Лошадь это, конечно, не жена, но почему бы мне не посмотреть сразу на последнюю, а не ходить вот так вот по всем загонам и терпеть усмешки этих длинных лошадиных морд?

Решив так, я отправился в конец всего ряда.

— Лео, ты куда? — удивленно спросила Бэйр, отправляясь за мной.

— Хочу посмотреть сразу на последнюю лошадь. Вдруг она мне понравится?… или он?

Последним в строю стоял высокий, с меня ростом тощий жеребец. Серый, в белых крапинках, с белой редкой гривой и с блуждающим взглядом больших, широко рассаженных глаз. На меня он даже не посмотрел, ему было абсолютно все равно на нас, бесцельно копошащихся вокруг людей.

— Хочу этого, — решаю, осторожно подходя к коню. Ради интереса я даже вернулся в свой естественный нелюдской облик, но конь никак не отреагировал: он заметил меня только тогда, когда я положил руку ему на морду, а в другой руке протянул покусанную половинку.

Конь лениво слизнул у меня с руки угощение. Я почувствовал на пальцах его влажный шершавый язык… Это было здорово!

— Что, коня выбираете? — к нам подскочил низкий и прыткий торговец. Он был чуть выше моего живота и на вид напоминал какого-нибудь слевита из картинки в детской книжке.

— Выбираем, — важно киваю.

— Этого? — он кивнул на серого великана, который обвел его шляпу скучающим взглядом, а потом уцепился за нее зубами и стал лениво жевать.

Глядя на это, я расхохотался и окончательно убедился в правильности своего выбора.

— Этого!

— Не стоит, — поморщился торговец, отнимая у коня шляпу. Тот даже не заметил этого. — Он какой-то апатичный, никакого в нем огня нет, никакого запала! Такой только для томных дворянских барышень, а не для путешественников: вы его бежать не заставите, — сказал он, осмотрев мой костюм.

— Но мне он нравится, — возражаю, зарываясь пальцами в длинную челку коня.

— Так-так… — к нам подошел Арланд.

Оттолкнув меня от жеребца, он принялся его осматривать. Посмотрел в уши, подергал их, надавил на места под глазами, ощупал плечи и торс, заглянул под хвост, посмотрел копыта и ноги…

— С севера Агирада, помесь упряжной и верховой, идеален для охоты, послушен и вынослив, быстр и силен… Возраст — пять-шесть лет, — протараторил он, закончив осмотр.

— В точности так, — довольно кивнул торговец.

— Ого! — воскликнула Бэйр. — Да ты в самом деле знаток!

— Еще бы! — усмехнулся Арланд, потрепав коня за ухом. — Леопольд выбрал хорошую лошадь… только сонную немного.

— Он все время спит, — как будто пожаловался нам торговец.

— Мы ему покурить дадим, так он в пути очухается, — уверяю торговца. Тот посмотрел на меня как-то странно.

— Но лошади не курят! — воскликнул он, когда понял, что я не шучу.

— А конь Бэйр курит, иногда по две трубки в день, — отвечаю ему. — Он из-за этого очень нервный, но всегда бодрый.

— Я не продам вам свою лошадь! — крикнул торговец и оттолкнул меня от коня. — Изверги!

— Он шутит, не переживайте. Конечно же мы не даем лошадям курить, — поспешил успокоить его Арланд, бросив на меня недовольный взгляд.

— Но я правду сказал!…

— Лео, помолчи, — прошептала мне Бэйр, мягко пихнув в бок. — Ты хочешь этого коня или нет?

— Хочу.

— Ну вот тогда молчи про то, что мы с лошадьми курим, а потом в карты с ними играем — нас не правильно поймут.

— Угу, — киваю, понимая, про что мог подумать торговец.

Арланд тем временем уже уговорил его продать нам коня.

— Я принесу деньги через полчаса, идет?

— Я буду ждать вас, господин инквизитор.

— Бэйр, пока я с этим разбираюсь, подыщите Леопольду нормальное седло и узду.

Пока ведьма выбирала для коня все необходимое, я думал, как его назову.

Наверное, лучше было сначала подарить мне котенка или щенка, а потом уже лошадь, ведь я совсем не умею ухаживать за животными и даже имена им выбирать, как оказалось, не умею!

— Может, я назову его Голубь? — спрашиваю у Бэйр, когда мы отошли от одной лавки и вновь стали пробираться сквозь рыночную толпу, пытаясь найти другую.

— Нет, это как-то глупо. Голубь, это голубь, а конь, это конь, — она пожала плечами.

— Предлагаешь назвать его Конь?

— Нет, глупый, — засмеялась Бэйр. — Вот мой Черт, это черт воплоти, сущий демон, а не лошадь. Кобыла Арланда… кстати, я до сих пор не знаю, как ее зовут! Надо бы узнать… В общем, назови своего коня так, как ты его чувствуешь.

— Эмм… Мотылек?

— Это длинно. Не будешь же ты кричать «Мотылек, Мотылек, иди сюда!». А сокращение какое? Мотыль!?

— Тогда, может назвать его Грегор? Гриша?

— Грегор? — Бэйр скривилась. — Это же человеческое имя!

— А, по-моему, ему подходит. И коротко, и звучно.

— Ну… вроде как. Ладно, назови его Грегор. Это твой конь, в конце концов.

— Ага… даже не верится, что у меня будет собственная лошадь!

— Смотрю, эта мысль тебя уже радует, — заметила Бэйр, отпихнув от себя уличного воришку.

— Это лучше, чем ездить на Арланде, — отвечаю.

— И когда это вы успели не поладить? — удивилась ведьма, улыбнувшись. — Вы же почти не общались!

— Почему? Я следил за ним с тех самых пор, как он вернулся из дома для душевнобольных. Я хорошо его знаю, потому могу его не любить просто потому, что он плохой человек.

— Он вовсе не плохой, — нахмурилась Бэйр. Ей очень не понравилось то, что я сказал. — У него тяжелая жизнь, он одинок, потому что вынужден постоянно скрываться. Только представь, мы с тобой — единственные, которым он может открыться, с кем он может поговорить по душам! А до этого у него никого не было, можешь такое представить? Ты рос один, но ты всегда мог поговорить с той же Сарабандой, мог посоветоваться в чем-то или попросить помощи, а он этого не мог! Что бы он ни натворил сдуру, нельзя сразу отталкивать его. Постарайся его принять, тогда увидишь, каким он может быть хорошим.

— Не понимаю, почему он тебе так нравится, — вздыхаю.

— А ты мне почему нравился, когда от тебя все в стороны шарахались?

— Я красивый и милый, а еще я могу быть котом, — улыбаюсь. — Все любят котов. А Арланд хоть и не уродлив, но зато совсем не милый. Он злой и страшный, как злодей из сказки.

— Он, конечно, не может быть котом, но он… он… — Бэйр замялась и как будто сама была этим удивлена. — Он очень интересный, — в итоге нашлась она. — Он, как и ты, любит помечтать, он романтик в глубине души, он добрый, хотя почти не имеет возможности показать это… Я уверена, если бы судьба сложилась иначе, вы с ним были бы очень похожи!

— Кажется, мы говорим о разных людях.

— Ты несправедлив! — решила она. — Вот увидишь, он первым тебя полюбит, и ты потом будешь стыдиться своих слов.

— Он меня никогда не полюбит. Он никого не любит, даже себя.

— Тебя он полюбит: у него просто не будет выбора, — уверила меня Бэйр.

Проторчав на рынке еще час, мы все же откопали подходящее седло и узду. Кроме этого мы еще купили пару седельных сумок, чтобы я мог сложить туда свои немногочисленные пожитки.