– Но, мадам…

– Я подумала и пришла к выводу, что комната Бахуса прекрасно подойдет для этой цели.

– Комната Бахуса?

Себастьян засомневался, сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к тому, что мать Франчески постоянно дает советы относительно искусства любви.

– Там можно не сдерживать воображение, а у моей дочери очень живое воображение, милорд.

– Да, я это знаю.

– Тогда я пришлю ее к вам?

– Пожалуй.

– Хорошо! А теперь надо продумать, как вы встретитесь. Лесная опушка. Девушка, которая ничего не подозревает, а в кустах прячется, наблюдая за ней, сатир. – Она ненадолго погрузилась в задумчивость. – Что ж, кажется, неплохо. Думаю, из вас получится отличный сатир.

Себастьян развел руками.

– Сатир так сатир.

– И помните, вы должны привязать ее к себе: я не хочу, чтобы Франческа возвращалась в дом на ужасных болотах. Ее место в Лондоне, ведь только здесь она сможет засиять, как бриллиант.

– Ее место в Уорторн-Мэноре.

Афродита улыбнулась:

– Похоже, мы думаем об одном и том же.

Франческа обрадовалась, увидев, что Афродита определенно набирается сил. Сейчас она расположилась в будуаре, прихватив бухгалтерские книги и занимаясь проверкой счетов.

– Я удивлена, что тебе разрешили меня навестить.

– Под «разрешили» ты имеешь в виду дядю Уильяма?

– Лорд Уорторн сообщил мне, что дядя Уильям был недоволен твоим поведением на балу у леди Эннир.

– Что ж, возможно. Но как мне кажется, он все-таки хочет помириться с Эми.

Франческе неловко было говорить о дяде Уильяме, и уж тем более вспоминать вечер бала. С тех пор дядя так изменился, стал таким любезным, даже приветливым… Если он и правда пытался навести мосты, она была перед ним в долгу, однако вопрос о причине столь неожиданной перемены для нее оставался загадкой.

– Наверное, дело в письме, – сказала она задумчиво.

– В письме? – Афродита насторожилась. – О каком письме идет речь, Франческа?

– О письме моего отца, Томми. Ты рассказала мне о нем, когда была больна. Когда мы вернулись с бала леди Эннир, дядя Уильям был очень зол. Он сказал, что мой отец не хотел меня, что я ищу любви, потому что была нежеланным ребенком. Я должна была доказать, что это неправда, и поэтому рассказала о письме.

Афродита вздохнула:

– Бедняжка. Теперь мне все понятно. И что он сказал, когда ты рассказала о письме Томми?

– Его тон очень изменился. Может быть, он понял, что был не прав. С тех пор он очень старается. Например, когда я спустилась сегодня к завтраку, дядя отодвинул для меня стул и сказал, что у меня прекрасный цвет лица. Даже Эми заметила, что он во многом изменился в лучшую сторону. Думаю, Эми надеется в скором времени написать мистеру Джардину и попросить его приехать в Лондон.

– Понимаю. Она, наверное, испытывает большое облегчение от перемен, происшедших с братом.

Казалось, на Афродиту все это произвело мало впечатления, и Франческа решила, что виной тому усталость. Прошло так мало времени с того момента, как она лежала при смерти.

Ей самой все еще снились кошмары, признание Мей, поездка, которую они совершили с Себастьяном…

Тут Франческа вдруг осознала то, что Афродита говорила до этого, и забыла о дяде Уильяме.

– Ты упоминала лорда Уорторна. Он был здесь?

– Он и сейчас здесь.

– Ах вот как… – Она чувствовала, что сияет, словно лампа, но ничего не могла с этим поделать.

Афродита улыбнулась:

– Он ждет тебя в комнате Бахуса.

– В комнате Бахуса? – растерянно повторила Франческа.

Афродита отодвинула бухгалтерские книги и спустила ноги с дивана.

– Некоторые люди бывают сбиты с толку комнатой Бахуса, так что будь осторожна.

Франческой овладело любопытство.

– Чего мне опасаться?

Афродита придвинулась и ближе заглянула ей в глаза.

– Сатиров.

Теперь Франческа ощущала волнение и трепет.

– Себастьян тоже будет в той комнате?

Афродита кивнула.

– Дверь в конце коридора. Надеюсь, у тебя хватит смелости войти в нее.

Франческа встала.

– Хватит, можешь не сомневаться!

Снаружи эта дверь была украшена белым и золотым узорами, как и остальные двери, а в центре ее было написано: «Комната Бахуса».

Вспомнив, что за дверью ее ждет Себастьян, она ощутила покалывание во всем теле. Они стояли на пороге нового общего приключения, и вот теперь оно начинается.

Франческа открыла дверь и, войдя, замерла.

Комната Бахуса была похожа на лес: стены ее были украшены рисунками, изображавшими деревья и виноград, разноцветные драпировки свисали с потолка, из-за чего было трудно разглядеть что-либо дальше двух шагов. На полу лежали подушки разного размера; цвета были подобраны так искусно, что Франческе почудилось, будто она потерялась в лесу.

Выбирая, куда идти, она подняла голову и увидела странную фреску, изображавшую мужчину, или, скорее, наполовину мужчину. Вместо ног у него были копыта, а из длинных волос торчали рога. Поскольку он стоял боком, она видела, как он возбужден. Неужели это сатир?

Франческа отступила и, столкнувшись с кем-то, подкравшимся к ней сзади, вскрикнула.

Незнакомец обнял ее, коснулся губами шеи…

– Ага, женская плоть!

Франческа тут же поняла, кто это, и дала волю фантазии.

– Мистер Сатир, пожалуйста, не делайте мне ничего плохого.

– Франческа…

Она хихикнула:

– Не надо имен. Давайте лучше поиграем.

Он крепко обнял ее.

– Откуда ты знаешь, что я не сатир, пришедший за тобой?

Франческа откинулась назад.

– Мне всегда казалось, что сатиры пахнут, как козлы, а ты пахнешь чистым бельем и пеной для бритья. – Она повернулась к Себастьяну и улыбнулась. – Не переживай, я все равно предпочитаю тебя сатиру.

– А как тебе нравится наше сходство?

– Да? Сходство?

Себастьян кивком указал на фреску, и Франческа расхохоталась.

– Ты смеешься надо мной, женщина? Что ж, берегись! – Он рывком опустил ее на подушки и принялся раздевать, осыпая поцелуями.

К тому времени, когда он сам начал раздеваться, Франческа уже сходила с ума от желания.

– Ты был прав, сходство с сатиром действительно есть.

Себастьян зарычал и потянулся к ней. К удивлению Франчески, он перевернул ее и провел губами по ее коже, а потом подложил под нее подушку.

Франческа удивилась, но не встревожилась.

– Разве сатиры так делают, Себастьян? Ты снова стал сатиром?

– Конечно! Как ты думаешь, зачем они подкрадываются к смертным женщинам?

– Чтобы напугать их?

– Чтобы лаской добиться согласия.

– Но женщина все равно знает, что это не обычный мужчина.

– Может быть, а может быть, и нет. Когда она поймет это, ей будет уже все равно… – Он пустился на колени, и Франческа почувствовала, как он наполнил ее собой. Себастьян крепко взял ее за бедра, а когда Франческа оглянулась, глубоко вошел в нее. Он будто заполнил ее, и при виде того, как он это сделал, Франческа пришла в возбуждение.

Так вот почему в клубе зеркальные потолки! И как это здорово – смотреть на себя, занимаясь любовью!

Его горячая грудь скользила по ее спине, жесткие волосы на груди раздражали кожу.

– Когда смертная женщина оказывается во власти сатира, он может наслаждаться ею, сколько ему угодно, – прошептал Себастьян ей на ухо. – Она бессильна против его чар, когда с ней король сладострастия.

Движения его были приятными, но Франческа не ощущала того уровня возбуждения, какой испытывала до этого.

Видимо, понимая ситуацию, Себастьян скользнул рукой между ее ног и принялся поглаживать кожу.

– Ах!

Другой рукой он дотронулся до груди, мягко теребя соски, наслаждаясь тем, как они двигались в такт его движениям.

Франческа подняла голову, постанывая от удовольствия, и уткнулась взглядом во фреску.

Неужели сатир и правда усмехался? Он был безобразен, но абсолютно точно мужествен. Воображение нарисовало Себастьяна в таком образе. Конечно, она будет девушкой, пробирающейся через чащу, а потом он окажется перед ней и она не успеет понять, как он…