– Я влюбился в тебя с первого взгляда.

Горячая волна прокатилась по телу, стало нечем дышать. Она хотела отодвинуться, но лишь покачнулась, замерев, не в силах отвести затуманенного взгляда от его полуоткрытых чувственных губ…

Он поцеловал ее. Не как пресыщенный плейбой. Но как мужчина, который долго, упрямо, страстно желал именно ее и никого больше. Его рука осторожно скользнула под тонкую бретельку платья – слишком ненадежную защиту от страсти ночного огня…

«Что ты делаешь? Неужели ты так безнравственна, что позволишь ЭТО первому встречному? Как самка, желающая лишь одного – быстрого необременительного секса? Разве этого ты хочешь от жизни? Ты так глупа, что готова начать все сначала?»

Ада, вздрогнув, отпрянула. Необходимо вырваться из этого густого обволакивающего тумана. Стряхнуть гибельное наваждение красоты и гармонии этого вечера. Потому что потом останутся лишь унижение и боль. И пустота. Она шагнула к окну. Потянула на себя раму. Колючий злой ветер ударил в лицо и грудь, остужая губы, рассыпая волосы, пробуждая мозг.

– Простудишься, – подошедший сзади Борис прикрыл окно. Она продолжала упрямо смотреть на раскачивающиеся верхушки облезлых тополей.

– Я хочу уйти.

– Почему? Я совсем тебе не нравлюсь?

– Дело не в этом. Просто… у меня уже было кое-что в прошлом. Я больше не желаю быть девушкой на одну ночь.

– У каждого есть в прошлом то, о чем больно вспоминать. Но это не значит, что нет настоящего и будущего. Посмотри на меня, Ада… Если хочешь – можешь уйти. Я тебя провожу. Но ведь ты не хочешь? Ты никогда не была и не будешь для меня девушкой на одну ночь… Мне нужен не просто секс. Мне нужна ТЫ.

Она медленно повернулась, подчиняясь его мягкому голосу, требовательным рукам, медленным чарующим звукам музыки…

Они опустились прямо на лохматую шкуру около камина. Потрескивали, плавились угли. Плясали на потолке неясные тени. То ли скалилась, то ли улыбалась на полу медвежья морда…

– Ада?

– Что?

Его ладонь медленно скользила вдоль ее гибкой обнаженной спины.

«Сейчас он поднимется, оденется, закурит… Она даже не знает, курит ли он? Заговорит о чем-нибудь банальном. Например, о неожиданной оттепели. Проводит ее до машины… Пару раз позвонит. Все.»

– Выходи за меня замуж.

– Что?! – она встрепенулась, стараясь вникнуть в услышанное.

– Я прошу тебя стать моей женой.

– О Боже! – она неожиданно рассмеялась, покраснев, как девчонка, уткнувшись в ладони разгоряченным лицом.

– Я сказал что-то смешное?

– Не обижайся… Но мы же совсем не знаем друг друга.

– Кто кого вообще знает? Что, существуют инструкции, по которым люди должны знакомиться, влюбляться? Однажды, после развода, я сказал себе: «Больше никогда…» Но увидел тебя, и мир перевернулся… Нам хорошо вместе – вот главное.

– Ты слишком торопишься.

– Потому, что у меня мало времени. Скоро я возвращаюсь в Штаты. И мне невыносима мысль о том, что наша встреча была всего лишь мимолетной связью. Не можешь дать ответ сегодня – хорошо. Но не говори сразу: «Нет». Позволь мне звонить тебе из Кливленда. Я буду ждать, когда ты решишься ответить: «Да». Поверь, я смогу сделать тебя счастливой.

– Я не знаю, не знаю… Ты нравишься мне, но это так неожиданно… Я еще не разобралась в себе, – она просительно улыбнулась. – Давай я пока буду просто твоей девушкой. А там увидим…

– Ну что ж, – вздохнул Борис, – по крайней мере, я знаю, о чем просить Деда Мороза.

– Будь осторожнее в своих желаниях, – Ада внезапно погрустнела. – Иногда они могут исполниться… Но дорогой ценой.

Новый год – это, пожалуй, единственный праздник, в который даже самые циничные люди вдруг впадают в детство. Устроившись поудобнее, за столом изысканным или скромным, добросовестно выслушав традиционное обращение президента, под бой телевизионных курантов, они наполняют свой бокал и, осушив его до дна, начинают с волнением ждать. Волшебства. Давно забытой сказки. Несбывшейся мечты. Или просто появления чего-то нового, чистого, светлого, если не в жизни, то хотя бы в собственной душе…

Вечер тридцать первого декабря у каждого шел своим чередом.

Квартира Дмитрия находилась в новом высотном доме в одном из обжитых районов мегаполиса. На последнем этаже.

– Зачем ты так высоко забрался? – стоя на пороге лоджии, тоскливо спросила Лена.

– Мне хотелось быть ближе к звездам. Видишь, мне удалось. Здесь замечательно. Такая тишина! Никакого городского шума. Лишь изредка – вой ветра, пение дождя, шелест снега… А в Новогоднюю ночь слышен бой Курантов.

– Не может быть.

– Ты сама сможешь услышать. Если захочешь.

Огненно-красный «Феррари» подкатил к неказистой «хрущевке». Высокая яркая брюнетка в строгом черном пальто, отделанном норкой изнутри, с большим праздничным пакетом в руке шагнула по разбитой дорожке к покосившемуся крылечку подъезда.

Ватага обвешанных мохнатой разноцветной мишурой подростков, прокричал: «С новым годом!» обсыпала Аду дождем пестрых конфетти. Рассмеявшись, она помахала им в ответ. Поднялась по стесанной лестнице на четвертый. Надавила на кнопку звонка. За дверью раздались шаркающие шаги.

Мать отворила, даже не спросив: «Кто?»

– Здравствуй, мама, с праздником.

– И тебя тоже. Ты теперь – модель года?

– Да. Я могу войти?

– Входи.

Марина крутилась перед зеркалом, как школьница. Конечно, ведь это будет первый в ее жизни настоящий Новый год. Дом. Телевизор с традиционно-поднадоевшим «С легким паром». Накрытый «экономкой» стол. Не хватало елки, но стоит ли обращать внимание на подобные мелочи?

Внизу раздался страшный грохот. Затем набор изощренных ругательств.

– Антон! – крикнула она, перегибаясь через перила лестницы, – это ты?

– Нет, блин, Дед Мороз! – ворчливо донеслось в ответ. – Гляди, че принес!

Марина сбежала вниз и, всплеснув руками, ахнула: посреди холла величаво покоилась, источая аромат неведомых лесов, огромная пушистая красавица-елка.

– Все руки исколол об нее, заразу.

– Вот это да! – просияла Марина. – А как ее ставить?

– Черт его знает, – почесал за ухом Антон. – Я никогда этим не занимался.

– Я тоже, – призналась Марина.

– Ладно, щас что-нибудь придумаем. Здоровая, блин, еле допер. В тачку не лезет! Антон старался выглядеть озабоченным, но во всем облике ощущалась гордость.

– Зато настоящая! Да?

– Да! – Марина, подпрыгнув, повисла на муже, целуя его в прохладные с мороза, губы.

– Тащим ее в гостиную, к чему-нибудь привяжем. К батарее, например.

– Ребят позвать на помощь?

– Ни в коем случае, – возразила Марина. – Это наш Новый год и наша елка. Могу я сегодня обойтись без их рож?

– Разумеется.

Для батареи елка оказалась велика.

– Черт, – сказал Антон. – Что с ней делать?

Запиликал домофон. На мониторе видеонаблюдения возникла физиономия Аркадия.

– Антон, ты дома?

– Нет, меня нет. Но раз пришел, входи. Разве ты не улетел к своим?

– И прилетел. Срочное дело, – в дверях возник Профессор с кейсом в руке.

– У меня тоже. Ты знаешь, как поставить эту заразу?

Глаза Профессора зашкалили за оправу очков, все же он постарался сохранить невозмутимость.

– Ведро с песком нужно. И крест.

– Ты че, Профессор? – покрутил пальцем у виска Антон. – Перебрал? Какой крест?

– Сам ты! – обиделся Профессор. – Говорю, так слушай, раз сам не рубишь. Крест или треногу такую, – он растопырил три пальца, – для устойчивости. До таких лет дожил… Погляди вот документы…

– Какие бумажки на Новый год? – взъерепенился Антон. – Ведро, может, я и найду. Земли тоже можно нарыть. А треногу где взять?

– Эх, молодежь… – глубокомысленно изрек Профессор. – Поехали.