– Чего? – вытаращился Олег. – Стреляться что ли будем?

– Зачем сразу «стреляться»? – улыбнулся Ник. – Мы – современные люди. Есть и другие способы. Ты на машине?

– Нет, на велосипеде. Хочешь покататься?

– Хочу. Какая марка?

– Ну, «БМВ», последняя, – пожал плечами совершенно сбитый с толку Олег.

– Годится. Поедешь за мной.

– За каким хреном?

– Там узнаешь, – приблизив бледное лицо с темно-фиолетовыми полукружьями глаз, произнес Ник. – Или мальчик струсил? – его тонкие бледные губы искривились в усмешке.

Где-то, в глубине сознания Олега, полыхнул было красный сигнал, упреждающий об опасности.

«Парень странный. Лучше не связываться.»

Но последняя фраза подействовала на него гипнотически. В воображении тотчас возникла картина: где-нибудь, за коктейлем, этот фанфарон, небрежно поправляя шелковый галстук, улыбаясь, рассказывает о том, как однажды решил «проверить на вшивость» сынка того самого банкира, Крылова, – предложил ему на машинах с ветерком прокатиться. А тот и облажался…

Олег упрямо тряхнул головой.

– Кого мне бояться? Тебя что ли?

– Тогда пошли?

– Идем.

Шурик Маслов был крайне доволен собой, и настроение его улучшилось прямо пропорционально тому, насколько облегчилась сумка. Он сам себе удивлялся, шутка ли – выложить тринадцать штук баксов за новогодний круиз по Панамскому каналу в люксовской каюте! Эта девица в агентстве заверила его, что круче только кругосветка, на сто одиннадцать ночей. Но если бы только ночи! Есть же еще и дни, а сто одиннадцать дней с Юлькой может выдержать только глухонемой. Да и то, если он и мазохист впридачу. А вот двенадцать – то, что доктор прописал. Шурик даже не колебался. Ну, разве, самую малость. Игра стоит свеч. Юльку какой-нибудь ерундой, типа Афины – Стамбул, не только не удивишь, но есть все шансы и разозлить. И тогда в путешествие придется отправляться с Татьяной. А подобная перспектива отдыха Шурика почему-то не привлекала. Хоть Новый год и считается семейным праздником… И какой дурак это придумал? Наверно, тот, кому некуда, не с кем и не на что поехать… Так или иначе, придется что-то изобрести для жены. Ничего, отбрешется. Может, их к старикам отправить? Там, в Саратове, зимы помягче. Мол, обещали в Москве суровые холода. Сильно обеспокоен здоровьем дочки… И все такое прочее… А, ну их в пень. Лучше он будет размышлять о предстоящем круизе…

Шурик довольно сощурился. Вот он ведет Юльку, в умопомрачительном платье, чтоб спина голая, по интимно освещенному залу ресторана, и мужики сворачивают на них все свои головы, судорожно сглатывая слюни. А его, Маслова, ладонь плавно скользит от Юлькиной талии вниз, к обтянутой шелком попке…

Маслов возбужденно поерзал и решительно взялся за телефон, несмотря на то, что Юлька запрещала звонить к ней на работу.

Она сперва, конечно, его отлаяла: «У меня сейчас показ… Самого Лапидуса!» Подумаешь, кто он такой, этот Лапидус, Лапи-дуст, хрен моржовый… Можно подумать, это он повезет Юльку в круиз за тринадцать штук баксов! Все это Маслов ей и сказал, и та, как врубилась, о чем речь, тотчас растаяла, убрала язычок в то самое, любимое Шуриком место… Юлька ассоциировалась у Маслова с красивой, породистой, своенравной кошкой: что не по ней – выпустит здоровенные когти. Но стоит найти подход, почесать за бархатным ушком – довольно замурлычет.

Вот и сейчас – даже голос завибрировал, вызывая в Маслове ответную дрожь. Стала рассказывать, что заключает договор с какой-то компанией, не то «Уральские самоцветы», не то что-то еще в этом роде…

Что будут теперь выпускать кремы с ее мордашкой на коробочке, под многообещающим названием «Вечная молодость», что завтра у нее презентация… Тут же съязвила, что прибережет баночку для его жены… Терпение Маслова лопнуло, и он, без обиняков, заявил, чтобы с работы Юлька сразу дула домой, где он будет ожидать ее с турпакетом и страшным нетерпением… Юлька, хихикнув, отключилась.

Настроение Шурика достигло рекордной отметки. Он выехал на развилку дорог и, подобно сказочному богатырю, в нерешительности поскреб затылок. Прямо поедешь – к Юльке попадешь. Направо свернешь – в «лабораторию». Юлия все равно невесть сколько еще проковыряется со своим показом, а оставшиеся деньги не мешало бы припрятать в надежное место. Мало ли что… А на рабочей квартире Маслов соорудил идеальный тайник, не в банк же их нести, в самом деле… Сзади раздался оглушительный рев доброго десятка клаксонов, и Маслов решительно включил правый поворотник.

На широкой черной заднице «Черокки» предупредительно моргнули красные глаза фар.

Остановка. Олег «прижался» к обочине, вышел, огляделся вокруг.

Они находились на узкой загородной дороге, темной и пустынной. С одной стороны маячил облезлый бортик бетонного заграждения. Далее, насколько хватало взгляда, тянулись неровные, голые деревья на зубчатых вершинах холмов. С другого края, слегка приукрашенная редким снегом, зияла черная пасть глубокого оврага. То еще местечко…

– И что мы будем здесь делать?

Проигнорировав вопрос, Ник неторопливо достал весьма изящный портсигар, открыл, предложил Олегу.

– Не курю, – мрачно отказался тот.

– Правильно, – кивнул Ник. – Здоровье надо беречь. А я побалуюсь, с твоего позволения.

Он щелкнул резной зажигалкой и, полюбовавшись пламенем, медленно поднес аккуратно срезанный кончик толстой, длинной сигары к огню, с наслаждением затянулся.

– Ты ведь сынок банкира Крылова, не так ли?

– Ну? – выжидающе буркнул Олег.

Исподлобья он разглядывал соперника, пытаясь понять, что же у того на уме. Но в голову ничего не приходило, кроме мысли, что этот «золотой мальчик», высокий, смазливый сукин сын, в элегантном укороченном пальто, с дорогой сигарой в длинных пальцах, выглядит, действительно, сексуально и импозантно… Это рогатое, невесть откуда взявшееся слово, крутилось в мозгу, смеясь и показывая язычок. Так могла бы сказать Лена… Этот парень был олицетворением всего, чего ему, Олегу, как бы он ни старался, не удастся достичь ни за какие деньги. Слишком велика была пропасть между ними…

– Сам-то ты кто? – спросил Олег, переключая внимание с дурацкого слова.

– Я-то? Дипломат, – Ник выпустил в сухой морозный воздух порцию противного сладковатого дыма и соизволил, наконец, снизойти до разговора.

– Правила игры таковы. Мы разъезжаемся по разные концы этой Богом забытой трассы и потом, одновременно, стартуем навстречу друг другу, на скорости не менее ста двадцати, с таким расчетом, чтобы встретиться здесь. Кто сдрейфит и свернет первым – тот и проиграл. Победителю достанется девочка. Согласен?

– Дорога же узкая, – сказал Олег. – Здесь и одному не развернуться. И потом – а если никто не свернет?

– А в этом-то, – улыбнулся Ник, – и заключается самое интересное. Игра для настоящих мужчин. Это не твоя детская «рулетка» – просадил штуку баксов и ушел. Здесь ставка не деньги, а… жизнь. Но зато, если повезет, ты насладишься сполна. Что, играем?

Олегу показалось, что взгляд Ника сделался слегка затуманенным. Олег еще раз огляделся по сторонам.

Стылые деревья раскачивались в такт налетавшему промозглому ветру и зловеще поскрипывали. Глубокий овраг беззвучно клацал гнилыми зубами громадны валунов.

– Ты псих? – Олег покрутил пальцем у виска, отказываясь поверить в реальность услышанного. – Мы же разобъёмся. Ты притащил меня сюда, чтобы предложить это дерьмо? У тебя с головой все в порядке?

– А, мальчик уже наложил в штанишки, – издевательским тоном протянул Ник. – Его тонкие губы сложились в презрительную улыбку. – Что и следовало доказать… Я знал, что ты испугаешься. Поезжай домой, попроси мамочку налить тебе горячего чая и поменять памперс. Но запомни – ты ни черта не стоишь, Олег Крылов. Ты – тряпка, слизняк, ничтожество. Ты на всю жизнь останешься всего лишь тенью, тупым сынком выскочки-нувориша.

Ник выдохнул сизый дым в лицо Олегу.