– Ты мне штаны испортила, – наигранно капризно пробормотал Макс.

– Купишь себе новые, – огрызнулась я. – Они всё равно не отстираются от такого количества крови. Как и твоя футболка.

– Нет, буду так ходить, смущать тебя, ты очень прикольно краснеешь, – хохотнул он и тут же поморщился.

Я добралась до раны на бедре. Старалась аккуратно отсоединить прилипшую к ране ткань, но та намертво прилипла.

Макс протянул руку и, накрыв своей рукой мою ладошку, с силой дёрнул ткань штанов.

Я всхлипнула. Будто это от меня сейчас оторвали эти штаны с мясом.

– Дёргать надо быстро, иначе, больнее, – сквозь зубы простонал Макс. – Эй, не реви, ты чего?

Я замотала головой и часто заморгала, сбрасывая поступившие слёзы. Обработала и зашила рану на бедре. Макс сидел в ванне, полуприкрыв веки. Бледный и осунувшийся.

– Пойдём, тебе надо полежать немного и поесть, неплохо бы. Ты много крови потерял, – устало сказала я, протягивая ему руку, чтобы помочь выбраться.

– Спасибо тебе, – тихо сказал он, взял мою ладошку в свою ручищу, поднёс к губам и поцеловал в ладонь.

Меня накрыла странная тёплая волна. Крылья носа Макса вновь затрепетали.

Он сидел какое-то время, прижимаясь к моей ладони губами. Мне даже стало как-то неловко от этого. И эти волны тепла и мурашек, что накатывали на меня, пугали.

– Не чувствую ничего. Кажется, ты выжгла моё обоняние, – вздохнул он, а мне вдруг стало обидно.

– Но откуда мне было знать, что на тебя это так подействует? Людей всегда так приводят в чувство. А про таких, как ты, я без понятия. Надеюсь, на иголки и нитки у тебя нет аллергии? – съязвила я. – Ты сразу скажи, а то помрёшь ещё мне здесь. Я тебя даже в саду прикопать не смогу, больно здоровый – не дотащу.

– Ты не так меня поняла, – сла́бо усмехнулся он. – Я правда благодарен тебе. Просто… Был запах такой… Сладкий. А теперь нет. И вообще, запахи пропали.

Он выбрался из ванной и, опираясь на меня, поковылял в комнату.

– Спать будешь здесь, – показала я ему на диван в гостиной. – Сейчас принесу бельё.

Он тяжело опустился на диван и привалился к спинке. Я ушла в другую комнату, достала подушку и одеяло. Вышла обратно и увидела, что Макс уже успел заснуть. Как сидел, так и уснул.

Вздохнув, положила подушку на диван, повалила его на неё, перекинула ноги на диван. Укрывая одеялом, залюбовалась им. Красивый. Рельефные мышцы, всё при нём. Волосы растрепались, но это нисколько не портило его. А чётко очерченные губы так и просили прикоснуться к ним губами. Я покраснела от неприличных картинок, возникших в голове. Нашла о чём думать!

Отвесив себе мысленную оплеуху, натянула одеяло ему до подбородка, выключила свет, оставив только подсветку в зоне кухни, и ушла в свою комнату.

Собираясь лечь спать, ополоснулась и переоделась в майку с шортами, в которых всегда спала. Уже залезла под одеяло, когда вспомнила про основную цель своего визита в дом тёти Тани. Пришлось выползать из-под одеяла и топать в курятник и крольчатник, кормить несчастных голодных животных. Накинув тулуп, доставшийся тёте Тане, ещё не то от деда, не то прадеда, сунула ноги в тёплые сапоги и вышла во двор. Морозный воздух ворвался в лёгкие обжигая. Благо тулуп был довольно длинный и закрывал ноги почти до щиколоток. Снег мелкой крошкой, вперемежку с дождём, сыпал из низких туч, скрывающих звёзды и луну. Зябко и мокро.

Я пробежала до сараев с живностью, насыпала курам поесть, отметила про себя, что завтра им надо долить воды. Накидала корм кроликам. Собрала пяток яиц и собралась идти к дому, когда услышала за забором приглушённый разговор. Кто-то бродил там. Два человека тихо переругивались.

Я замерла и прислушалась.

– Я тебе говорю, здесь они где-то, запах эта гадость перебивает, следы замело, и ничего не разобрать, – шипел один голос.

– Ты уверен? Я вообще не чувствую, как ткнулся носом в ту лужу, – обиженно прошипел второй.

– Нечего свой нос пихать куда ни попадя, – выругался первый. – Зачем вообще кто-то оставляет такие вещи в неположенном месте.

– Там кто-то есть, я слышу, – ещё тише произнёс первый.

Я похолодела и застыла, даже не дыша.

– Нет, тебе показалось, спят все нормальные люди давно, – произнёс со смешком в голосе первый. – Здесь только куры, их запах доходит.

– И что ты предлагаешь? – обиженно протянул второй.

– Продолжать поиски, пойдём, – шаги за забором удалялись.

Я выдохнула и пулей понеслась к дому. Положила яйца в холодильник и принялась будить своего гостя. Ему стоило знать, что его ищут. Явно же его. Я же им без надобности. Но стоило дотронуться до плеча Макса, как почувствовала, что он весь горит. Только температуры для полного счастья не хватало.

Достала градусник, сунула Максу под мышку, так и есть, жар, выше сорока. Не знаю, нормально это для оборотней или нет, но лучше сбить. Мысленно перебрала в уме способы сбивания температуры.

Макс начал метаться и что-то бормотать. Непонятно, неразборчиво. Кого-то искал. Бредил про какую-то свою. Что ему кто-то нужна. Ну конечно, у такого красавчика не может не быть невесты. Растревожил раны, кровь проступила сквозь бинты. Пыталась унять его, но Макс схватил меня, притянул к себе и укусил в плечо. Да так больно. Вот же, паразит! Я кое-как выпуталась из его объятий, зашипев от боли в плече. Скосив глаза, увидела следы его зубов и тоненькую струйку крови. Схватила первый попавшийся под руку антисептик и полила на укус, ещё заразиться чем-нибудь не хватает. Вроде кровить перестало. Прилепила кое-как пластырь, решив позже ему предъявить за подобную выходку.

В аптечке откопала жаропонижающие. На всякий случай взяла дозу чуть больше, набрала в шприц нужные ингредиенты. Ватный диск смочила спиртом. Подошла к нему, попыталась перевернуть. Но куда там, разве я сдвину этого громадину. Пришлось колоть в бедро. От укола он даже не пошевелился. Дыхание жёсткое, тяжёлое. Плохо, плохо, плохо! Была мысль позвонить тёте Тане, но что-то меня остановило.

Я принесла таз, схватила банку со спиртом, половину вылила в таз, тётя Таня, конечно, ругаться будет, о растрате стратегических запасов, но сейчас это нужно сделать. Долила воды, смешала. Нашла старую простыть, полностью погрузила её в жидкость. Убрала одеяло в сторону, стараясь не смотреть на идеальное тело, и накрыла Макса мокрой простыней. На лоб – мокрое полотенце, смоченное тем же раствором. Он дрожал, вновь что-то бормоча неразборчивое. А я чуть не плакала. Мне было до ужаса страшно. Но не сейчас. Реветь я потом буду. Сейчас надо действовать.

Через полчаса моих усилий: каждые две минуты снова и снова, я погружала простынь и полотенце в смесь воды и спирта, и накрывала Макса, чтобы сбить жар. Он стал менее горячим, температура упала до тридцати восьми и вроде продолжала снижаться. Я кинула простыню в таз, накрыла Макса одеялом. Руки тряслись. Меня и всю трясло, на ногах еле стояла.

Села рядом с ним, прислушиваясь к дыханию. Пощупала пульс. Вроде отпустило его. Глаза слипались от пережитого нервного напряжения и просто от усталости. Надо подождать ещё хотя бы полчаса и снова измерить Максу температуру. Убедиться, что кризис миновал. Сидела рядом с ним, слушая его дыхание, и незаметно для себя, провалилась в сон.

День обещал быть насыщенным. За завтраком отец начал неприятный для меня разговор.

– Максим, – сдержанно начал он, промокнув рот салфеткой. – Ты же знаешь Чекалиных?

– Да, конечно, Кирилл Чекалин учится в моём универе, на другом факультете, – насторожился я. – Приходилось пересекаться. И с младшими братьями тоже.

– Мне вчера Виктор звонил, – немного нервно произнёс отец. – Ты же знаешь младшую дочь Виктора, Карину?

– Да, нас представляли друг другу на последнем приёме, – окончательно напрягся я.