Когда противник окончательно перестал дёргаться и надолго затих, Сэм, наконец, сумел себе позволить расслабиться и разжать захват. Тяжело дыша Тург встал и без сил упал на кровать, чтобы тут же уснуть.
Инквизитор
С высоты птичьего полёта прямое ущелье, по которому двигался караван паломников, больше всего напоминало незажившую резаную рану. А мелкий каменистый ручей, что брал начало у нарзанного источника и бежал по его дну — кровь. Но путники видели ещё и выросшие по обеим сторонам дороги каменные стены, состоящие из красноватых кубических наростов, чем-то похожих на вытянутые пчелиные соты или на своеобразные трубы огромного церковного органа. Ущелье было единственной дорогой к святому источнику, впадающему в небольшое озеро, на берегах которого стоял монастырь. Этот источник и был целью многих двигающихся в этом направлении групп.
Данная состояла не только из передвигающихся на своих двоих монахов, одетых в грубые бесцветные рясы из мешковины, но и рыцарей Белого Ордена, восседающих на конях в начале и в конце процессии. Разнообразно и вполне заурядно вооружённые всадники отличались от всех других своих коллег непрактичной белой накидкой-сюрко одетой поверх доспеха и за время пути порядком забрызганной грязью по нижнему краю. Ну и главное — предназначением. Немногочисленный орден, как считалось, элитных воинов, принявших обет безбрачия полностью подчинялся церкви Бога Милосердного, ею же финансировался и, по официальной легенде, призван был защищать этих самых паломником. Понятно, не конкретно этих, а вообще. Но на практике орден был послушным орудием клириков, когда милосердие и молитва уже не срабатывали.
Но в этом конкретном случае присутствие отряда воинов, сопровождающих невооружённых монахов, было вполне оправданно. В ущелье поселился боевой маг-варлок, по неведомой причине обозлившийся на тех самых паломников. Понятно, не на этих конкретно, а вообще на всех, проходящих по ущелью. Время от времени он нападал на караваны, мешая тем самым нормальному сообщению монастыря с миром и препятствую наполнению его казны. С этим надо было что-то делать. И делали.
— Разве варлоки — не ещё один монашеский орден, подчиняющийся церкви? — с удивлением спрашивал один паломник другого.
Судя по голосу, молодой. Ведь лицо вопрошающего было скрыто капюшоном. Как и лицо того, кто ему ответил.
— Конечно! — отвечал ему тот, кто судя по уже его голосу, был значительно старше. — Ты совершенно прав. Когда церковь Бога Милосердного стала официальной религией всей Империи, все магические ордена влились в её лоно. Не стали исключением и варлоки — боевые маги, отличающиеся от обычных тем, что колдовать могут “здесь и сейчас”. На создание заклятия им не требуется время или особые долгие приготовления. Что часто востребовано в боевых условиях. Но, конечно, несколько ограничивает их функционал.
— А что стало с теми, кто не влился? — осведомился молодой.
— И на них нашлась управа. На объявленных отступниками магов и всяких других разумных существ, наделённых магическими свойствами, охотятся инквизиторы — ещё один орден, — ответил старший. — Впрочем, некоторые маги бежали из пределов Империи и осели в одном из Вольных Городов, где образовали свой еретический конклав.
— Этот что, тоже один из них?
— Нет. Говорят, что он просто сошёл с ума, — ответил второй монах. — Магия — не только дар, но и тяжкий груз. С такой ношей справится не каждый. А может он впал в маразм: это значит, что им завладел злой демон Мара — старший брат Бога Милосердного.
Разговор двух верующих прервал валун, который неожиданно поднялся из реки и очень невежливо сбил с коня одного из рыцарей. За ним поднялся его товарищ, не рыцаря, а валуна, и обрушился на голову другому всаднику. Невольно монахи подняли головы и увидели, что на огромном квадратном камне, который преграждал дорогу и им и текущему по дну ущелья ручью, стоит человеческая фигура, одетая, как им показалось, в чёрный, стянутый на талии, длинный халат, полы которого развивались на ветру. Но за цвет одежды, как и лица, также казавшегося им чёрным, монахи не могли поручиться. Возможно, фигура просто стояла между ними и солнцем.
Человек, если это был человек, протягивал обе руки вперед, развернув ладони и растопырив пальцы. Камни продолжали подниматься и лететь в сторону рыцарей в белом. Но те не сидели на своих конях, сложа руки. Некоторые вытянули из прикрученных к сёдлам сагайдаков готовые к бою луки с уже натянутой тетивой. И первые стрелы понеслись в сторону безумного варлока. Стрелы эти не достигли своей цели, а упали, будто ударившись о невидимую стену. Правда, тут же поднялись и полетели, но уже не в сторону мага, а в обратном направлении.
Паломники бросились врассыпную, прячась за камни и валуны побольше. За одним из таких и притаились те самые монахи: молодой и старый. Отсюда они могли в относительной безопасности наблюдать за битвой. По крайней мере, до тех пор, пока варлок не закончит с конвоем и не примется за них.
Монахи обратили внимание, что как только началась битва, один из всадников, замыкающих шествие, не принялся суетиться, как его товарищи, не использовал лук, а спокойно соскочил на землю, достал флягу с какой-то жидкостью и сделал несколько глотков. Воин этот выглядел молодым. Его лицо, не скрытое глухим шлемом, а лишь обрамлённое кольчужной бармицей, свисающей с небольшого прикрывающего лишь верх черепа шлема-мисюрки, выглядело бы по-мужски красивым, благодаря в меру широкому подбородку, высоким скулам и слегка раскосым глазам, указывающим на присутствие крови истерлингов, если бы не буквально сплюснутый и исковерканный каким-то ударом раньше вероятно прямой и правильный нос.
Как и у остальных воинов, его белое сюрко было накинуто поверх кольчуги. С той лишь разницей, что поверх самого сюрко болталось висящее на цепочке серебряное зеркало, похожее на амулет, который носят многие верующие, чтобы защитить себя от маразма — влияния демона Мары. Только побольше.
Итак, человек этот отпил из фляги, и в то же мгновение, поднявшиеся в воздух камни плюхнулись обратно в ручей и на землю, а летящие в сторону рыцарей стрелы упали к их ногам, не причинив вреда.
— Что это?! — воскликнул молодой монах. — Кто это?!
— Это — инквизитор! — ответил ему тот, что постарше.
— Почему же камни больше не подчиняются варлоку? — продолжал задавать вопросы первый монах, выглядывая из их общего укрытия.
— Видел флягу в руках инквизитора? Это — святая вода, — пояснил ему второй. — Выпив её, инквизитор блокирует почти любые магические проявления на расстоянии нескольких десятков шагов вокруг себя.
— А просто так эта вода не работает?
— Нет, только если принять её внутрь.
Тем временем рыцари ордена, окрылённые исчезновением явной магии, спешились, вооружились мечами-спатами и бросились к камню, на котором стоял варлок. Тот тоже, впрочем, извлёк из складок одежды какой-то флакончик, хлебнул из него, как-то странно изогнулся и буквально одним движением разорвал на себе одежду. С его лица спала выкрашенная в чёрный цвет маска, и все увидели истинное обличье варлока — обличье монстра. Лицо его было разделено ужасной пастью, которая открывалась не вверх и вниз, а исключительно в стороны. Такой же, с позволения сказать, рот находился у варлока на животе. Он поднял лежащую у его ног приготовленную заранее двустороннюю глефу, представляющую собой древко, к обеим концам которого были приделаны слегка изогнутые лезвия. С этим оружием человекоподобный боевой маг спрыгнул на землю и бросился на спешащих к нему рыцарей. Двигался он необычайно быстро и ловко, так что, орудуя своей глефой, раскидал нападавших, кого-то ранив, а кого-то убив.
— Это же явно волшебное зелье. Почему же его магия не заблокирована? — удивился молодой монах.
— Святая вода не блокирует волшебные зелья. Это же — хи-ми-я, — пояснил ему старший, подняв указательный палец вверх. — Так же, как она не блокируют музыку, которая, как известно, один из видов магии. Ведь музыка, как говорил один мудрец, заставляет нас чувствовать то, что мы не чувствуем. Но зато святая вода лечит и омолаживает. Это особенно актуально для тех, кто имеет дело с магией. Ведь многие её формы искажают людей. Но не убивают, поддерживая в них жизнь. Поэтому многие маги живут долго, но, со временем, превращаются в чудовищ.
