Второй парень, не такой крепкий, но достаточно высокий, побледнел, но поднял руки, приняв позу кулачного бойца. Первый удар передней левой Тург принял на лоб. Ему от этого ничего не было, но у противника, кажется, заболела кисть. Однако, осмелев и почувствовав, что ему дают работать, тот принялся наступать, выбрасывая левую руку вперёд и уже метя в подбородок. Сэм немного отклонился назад, потом неожиданно хлопнул в ладоши прямо перед лицом хуманса, и когда тот на долю секунды опешил, присел и, не сгибая спины, нырнул прямо ему в живот. Голова молодого орка ударила хумансу в солнечное сплетение, а длинные руки подхватили того под коленями. После чего противнику ничего не оставалось, как загреметь на спину, ещё и ударившись о всю ту же землю.

Зрители, а их собралось уже довольно много, хмуро молчали. Следующий, кого железная рука в кожаной перчатке вытолкнула на середину, был самый мелкий из троих, но при этом самый наглый и задиристый. Правда, не сейчас. Увидев, как орк расправился с его друзьями, подросток был напуган до слабости в коленях. Тряслись не только тонкие ножки, по лицу текли слёзы и сопли, а в глазах застыло запоздалое раскаяние и ужас. Сэм просто подошёл к нему, глядя своими жёлтыми глазами в его глаза, взял оказавшейся неожиданно широкой ладонью парня за лицо и просто швырнул на землю безвольное тело, оставив на лбу и щеках глубокие царапины от своих ещё только начинавших расти когтей. Затем брезгливо посмотрел на испачканную соплями ладонь, наклонился и вытер её об одежду своего противника.

“Орку закон не писан.”

Народная мудрость.

— Так ты боишься темноты? — спросил Верен, когда они с Сэмом возвращались домой из деревни.

Тропинка вела обратно вверх. После обеда, как это часто бывает в горах, погода испортилась. Откуда-то набежали низкие тучи, заслонившие солнце. Стало заметно прохладнее, и, кажется, собирался пойти дождь. Идти вроде как было тяжелее, но Сэм шёл веселее, окрылённый недавним успехом в настоящей не тренировочной драке.

— Немного, — стесняясь признался орчонок. — Всё время кто-то скребётся в темноте. Кажется, кто-то большой. Под кроватью.

— А. В темноте…, — задумчиво протянул барон. — Я расскажу тебе кое-что про темноту. В темноте скрыта великая сила. Всё, что на свету — явно. Даже самую большую армию, если она на свету, можно пересчитать. А то, что можно посчитать, не следует бояться. Другое дело то, что сокрыто. Оно может вырасти до невиданных размеров. Размеры эти ограничивает только твоя фантазия. Но я не об этом. Я расскажу тебе, что такое “Тёмное зрение”.

Маленький орк превратился в слух, не забывая при этом переставлять ноги.

— Ты уже наверно слышал, что многие мудрецы считают наш мир лишь иллюзией. В определённом смысле это так. Но если то, что мы видим — это лишь морок, как начать видеть истинную сущность вещей? Прежде всего надо закрыть глаза, чтобы не видеть того, что пытается нас отвлечь. Зачем смотреть на то, что является обманом? Закрыв глаза, мы погружаемся во тьму. И это ворота в ту изначальную тьму, из которой и явился видимый мир. Видимый мир — это кулисы. А что за кулисами? Правильно — тьма. Откинув иллюзию, мы постигнем истинную природу вещей. Воин, сделавший это, сможет предугадывать своего противника. Предвидеть на шаг вперёд. А может и дальше. Прозревать будущее. И чем лучше закрыты его глаза, чем глубже он погружён во тьму, тем дальше это предвидение. Вот что такое “Тёмное зрение”.

— И что же сделать для этого? — спросил Сэм. — Учиться драться с закрытыми глазами?

— Отчасти да, но это слишком поверхностная интерпретация, — пояснил Верен. — Постигнуть “Тёмное зрение” — это погрузиться во тьму. Ослепнуть. Отработка приёмов тут не суть.

— И как мне погрузиться? — не сдавался орк.

— Адепты этого учения, например, назгулы, даже выкалывают себе глаза, — ответил Верен. — Один орден убийц всматривается во тьму, ожидая затмения сознания. И демоны вселяются в их души.

Сэм инстинктивно вжал голову в плечи.

— Но мы так радикально подходить не будем, — успокоил его приёмный отец. — Для начала нужно просто надёжно завязать глаза.

“Все мужики — козлы. Все орки — волки.”

Народная мудрость.

В этот раз Элис пришла к Сэму сама, когда он только лег в кровать и укрылся одеялом из овечьей шкуры.

— Мама? — удивился и обрадовался он.

— Да, это я, — ответила женщина, на чьих плечах лежала накидка с воротником из лисьего хвоста.

В замке сегодня было прохладно.

— Я пришла рассказать тебе сказку на ночь. Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно!

Сэм заёрзал, отодвигаясь от края кровати, чтобы Элис могла присесть.

— Мама, эта сказка тоже будет про магию?

— Да, почти, — ответила Элис, садясь на кровать и ставя свечу на стол. — И даже больше. Позволь, я расскажу тебе, как устроен мир. Это очень просто, и в этом кроется разгадка всех религий, философских и эзотерических теорий. Мир, космос, Бог — называй как хочешь — это океан. А всё сущее: я, ты, этот замок, стол, все леса и деревья, все горы и люди — это волны, которые создает этот океан. Все индивидуальны и, в то же время, часть единого. Бога, если хочешь. Недаром он сказал: “Я есть сущее”. Волна появляется и исчезает. Потом появляется снова, но одновременно новая и другая. Умирая, мы возвращаемся к Абсолюту и возникаем опять — вот тебе смерть, дхарма и нирвана. Всё! Является ли волна чем-то обособленным? И да, и нет. Ей кажется, что да. Но мы-то видим, что она — неотъемлемая часть чего-то большего. Её индивидуальность — только иллюзия.

И создаёт всё это тот самый Абсолют — глубина. Но как к нему обратиться? Как изменить реальность? Да можно теми же рунами, заклинаниями и молитвами? Я говорила — это лишь умение пользоваться интерфейсом, нажимать нужные кнопки.

Но если отказаться от своего я, например, с помощью медитации, то можно спуститься туда на глубину. На время перестать быть волной и слиться с Абсолютом. И если суметь захватить на подсознательном уровне свое желание, то Абсолют прочтет его, сочтет своим (в тот момент так и будет) и выполнит. Есть, правда, опасность не вернуться, или не захотеть его выполнять, ведь у всемогущего существа почти нет желаний и страстей. Зачем он создал этот мир? Может быть просто для того, чтобы развлечься или выучить другого Бога? Или поговорить с самим собой? Познать себя таким образом? Не знаю.

— Папа уже говорил, — сонным голосом пробормотал Сэм. — Завязать глаза… Но я не хочу их себе выкалывать. Есть другой способ?

— Есть и другой способ, — вздохнула Элис. — Огромная страсть! Именно она разгоняет ветер, который создает волны.

Сэм уже заснул, когда его приёмная мать тихонько встала и ушла, прикрыв за собой дверь. После чего комната погрузилась в кромешную темноту. Проснулся орчонок от скрежета под своей кроватью. Будто кто-то водил когтями по деревянному полу, да ещё что-то и приговаривал. Слов Сэм разобрать не мог, но слышал неясное бормотание. Его жёлтые глаза широко раскрылись и невидяще уставились в чернильную пустоту. Чувства обострились и, кажется, он даже стал различать неясные контуры предметов в комнате. Сэм набрал в грудь воздуха. Выдохнул и поднялся с кровати, чтобы опуститься и посмотреть, что под ней.

Когда Тург поднялся, то сумел различить, что на кровати кто-то есть. С одной стороны, с облегчением понял, что существо это антропоморфное. У него есть руки, ноги, голова. С другой стороны, это, почему-то, пугало ещё больше. Существо это потянуло к нему руки, и орк понял: надо бить первым. Он вскочил противнику на грудь и плотно сжал его торс коленями и пятками.

Когда противник вскочил Сэму на грудь, орчонок первым делом прижал его к себе и сам прижался к нему, чтобы не дать размахнуться рукам и бить себя прямо по голове. Затем, прижал один из локтей оппонента и резким ударом колена в таз сбросил его себя. Оба, не расцепившись, рухнули с кровати, но теперь уже Тург был сверху.

Тург лежал на полу на спине. Колени и весь корпус противника давили на его грудь. А ноги беспомощно извивались в воздухе. Сэм, однако, изловчился, чуть повернулся на бок, прижал к себе ноги и локти и начал отталкиваться от земли и от коленей противника. Уперев локоть в мышцу над его, противника, коленной чашечкой, Сэм сумел отодвинуть ногу оппонента настолько, чтобы протиснуть в эту щель свою ногу. Должен был получиться полугард, но в этот момент противник выбросил эту свою ногу вперёд, пронёс её над головой Сэма и, одновременно, выдернул вверх его руку, ухватив её у основания локтя. Тург понял, что это проход на болевой локтя, попытался вывернуться из замка, но получилось только хуже. Его голова и вытянутая вверх рука оказались в плотном захвате между скрещенных ног противника. Пошевелиться или высвободиться невозможно. Вернее, ногами-то перебирать можно сколько угодно. Изгибаться, елозить. Но смысл? А тут ещё враг начал помогать себе руками, прижимая голову Сэма и заламывая её куда-то вбок. В глазах у Турга потемнело. Если это вообще применимо к и без того тёмной комнате. Он даже постарался царапаться и щипаться, кусаться уже не получалось (челюсти были сжаты мышцами противника) но это не принесло никакого результата. Да, может он причинил какую-то боль. Но раны эти были не смертельны.