Илл верил всему, что говорила бабушка, но лишь до того момента, когда тело его старшего брата Элдара не доставили на повозке в их замок, а вместе с ним въехали и его убийцы с сыном герцога во главе.

Всё началось с обычной баронской свары.

Соседями баронов из рода Айронмэнов, к которым принадлежала семья Илла, всегда был клан баронов Даков. На границе их владений лежало маленькое гнилое озеро. Фактически, лужа. Ничего примечательного, кроме мелких карасей и залетающих сюда уток. Которых Даки считали едва ли не своей собственностью. Ведь зеленоголовый селезень был изображён на их фамильном гербе.

Хотя имперский закон о пользовании речными ресурсами гласил примерно следующее: любой лендлорд может пользоваться и по праву считать своим ту прибрежную акваторию, по которой может ходить не захлебнувшись. Иными словами, доставая ногами дна. Тут всё твоё. Хочешь, лови рыбу, собирай раков и так далее. Но перегораживать фарватер — ни-ни. Теоретически, глубина — имперская территория. Там ходят купеческие ладьи. А ловить рыбу и птицу может, по сути, каждый. Но что делать, если пруд настолько мелкий, что его может пересечь не отрываясь от дна взрослый человек среднего роста?

До поры до времени озерцом пользовались оба баронских дома. Благо, пользоваться, особо, нечем. Но тут, однажды, брат Илла подстрелил из лука утку, стоя на своём Айронмэнском берегу. Утка упала в воду у самого берега баронов Даков. Элдар прошёл по дну по шею в воде до другого берега и поднял добычу. Теоретически, он в своём праве. Это заметил какой-то пизант из соседских и доложил своему барону. Тот явился под ворота замка Айронменов требовать сатисфакции. Самой утки ему уже было мало. Ведь нанесено оскорбление. Слово за слово. Дошло до ссоры. Оба дома решили углубиться в выяснение отношений. Обратились к графу, который был непосредственным сюзереном и Даков и Айронмэнов. Никакого графа между ними не было. Оба барона были “герцогскими”. Так бывает.

С юридической точки зрения, решить вопрос не представлялось возможным. На праздник весеннего равноденствия, в традиционный для этого день, кроме иных развлечений, в герцогском замке был назначен судебный поединок между Элдаром, бароном Айронменом, и его противником бароном Даком. Но до места поединка Элдар не доехал. Утыканное арбалетными болтами тело барона и сопровождающих его дружинников нашли люди герцога на дороге, неподалеку своего замка. По их заверениям, от напавших и след простыл. Они кляли многочисленные казачьи курени, которых слишком много стало кочевать последнее время.

Эти люди, в сопровождении одного из сыновей герцога и барона Дака с дружинниками и привезли тело Эладара на телеге, которая проехала в ворота под гербом с “пляшущим” человеком в полном доспехе. “Пляшущим” рыцаря называли потому, что он действительно был в какой-то странной позе. Рыцарь как будто бежал: одна нога поднята и согнута в колене под прямым углом, вторая также согнута, но уже за спиной, рука перед грудью согнута в локте под тем же углом и опущена вниз, другая за спиной, и поднята вверх. Таким образом, получалось, что все конечности смотрят в одну сторону по воображаемому кругу. Чтобы бежать, так не бегают. А значит, выходит, что танцуют.

Илл прекрасно знал, какой доспех стал прообразом этого герба. Он стоял на почётном месте в главном зале замка. Но не был железным. Он вообще был из какого-то непонятного и ни с чем не сравнимого материала. Гладкий, тёмно-зелёного цвета, не холодный, как сталь, а будто отзывающийся теплом на прикосновение. При этом Илл знал, что он необычайно прочный. Даже удар боевого топора не оставлял на нём следа. А ещё у доспеха было необычайное забрало. Будто чёрное и полупрозрачное, но не из стекла, это точно. Оно было таким же прочным, как и всё остальное. И при всём при этом, доспех был абсолютно бесполезным.

Да, его можно было надеть. Вернее, влезть в него. Он открывался со спины, как прикрытый панцирем хвост варёного рака разламывается за трапезой на две части. А затем, замыкался. Покрыв таким образом своей скорлупой залезшего в себя человека. Доспех, не хвост рака, разумеется.

Но, что дальше? Дальше доспех оказывался значительно тяжелее, чем даже полный доспех рыцаря, покрывающий всё тело железными пластинами. Человек в нём едва двигался, с усилием переставляя руки и с трудом поднимая ноги. Или наоборот.

Да, по преданию, родоначальник баронского рода Айронменов знал, как им управлять. На стенах главного зала висели многочисленные гобелены, где с помощью не совсем понятного алфавита были написаны какие-то заклинания. Если верить картинкам, доспех не только обладал огромной силой сам по себе, но и позволял приводить в действие какое-то магическое оружие. Всех баронов Айронменов с детства учили этим волшебным словам. Но на доспехи они не производили никакого впечатления. Наверно, дело было в произношении.

Илл, конечно, помнил все эти заклинания наизусть. И сам готовился вот-вот примерить доспех на себя. Если бы, конечно, разрешил старший брат. Его усердие в учёбе было обусловлено не только семейной традицией. С детства слабый и больной, Илл мечтал, что доспех исправит его недостатки. Илл с трудом переставлял худые и слишком косолапые ноги, он то и дело совершал какие-то конвульсивные движения. А лицо передёргивала мешающая чётко говорить гримаса.

Всей этой непростой, но полной надежд жизни положила конец безвременная смерть Элдара.

Бабушка Илла Мерси встретила процессию с телом своего внука, как подобает баронессе. По её бледному и окаменевшему от горя лицу не скатилось ни одной слезинки. Она приняла небольшого толстенького человечка с гордо выпяченным вперёд животиком и надменно приподнятым плоским носом под вогнутой переносицей и суконным колпаком зелёного цвета, фамильной одежде баронов Даков, как гостя. Барона звали Мак. Полное имя — барон Мак Дак.

Она приняла маркиза, одетого в легкий доспех из черной кожи поверх дорогой туники красного шёлка, гордо восседающего на своём черном коне и смотрящего на всех из-под от природы опущенных век своим хитрым хищным взглядом. Всё дело в том, что герцоги Хорсы — потомки армии истерлингов, когда-то пришедшей на эти земли с мечом. Но осевшие, покорившиеся Империи и ставшие законными феодалами. Все они когда-то смотрели на мир сквозь узкие прорези раскосых глаз на слегка вытянутых лицах. За молодым маркизом несли красно-чёрное знамя с гербом в виде вставшего на дыбы вороного жеребца. Похожего на того, на котором восседал сам маркиз. Мерси приняла сына своего сеньора, как дорого гостя. Таков был писаный закон и неписаные правила приличий.

Благородные господа выразили своё бесконечное сочувствие и надежду, что споры останутся в прошлом. Мерси пригласила их справить поминки в замке баронов Айронменов, хотя её худые пальцы до боли впивались в деревянные перила лестницы.

И благородные господа остались. Таков был обычай и правила приличия. Они справили поминки. Потом остались на следующий день. И на следующий. Гостили неделю. Потом месяц. И ещё месяц. Опустошили все запасы. Перепортили всех служанок. Барон и маркиз жили в замке баронов Айронменов, как у себя дома. Даже когда один из них, или даже оба, ненадолго отлучались на охоту или по какому другому делу, большинство их дружинников оставались в замке.

— Надо прощать своих врагов, — как бы сама себе твердила Мерси, укладывая Илла спать.