— Верно, Мункэ, — ответил Улуг. — Допоможем. За долю малую.

На всеобщем языке Улуг говорил с явственным орочьим акцентом. Видно не так часто, как Мункэ общался с хумансами. Единственный клок волос, оставленный на его выбритой голове, свисал на скошенный назад лоб.

— Вот видишь! — снова рассмеялся Мункэ. — Празднуйте! Веселитесь! Сегодня у меня родился ещё один сын!

— Что это? — он вдруг удивлённо указал костистым пальцем на плечо легионера-великана.

Все посмотрели в том направлении. Оказалось, что на этом могучем плече сидит маленькая серая мышка и, кажется, нисколько этим фактом не обеспокоена.

— Это мой друг, — покраснев ответил Малыш. — Мы дружим.

Он подставил свою огромную ладонь. Мышка ловко соскочила туда, и, как ни в чём не бывало, оглядела всех присутствующих маленькими глазками-бусинками. Аккуратно погладив зверька по серой спине пальцем, легионер спрятал его куда-то под пластины своего доспеха.

— А? Что, нравится? — обратился Мункэ к Малышу, увидев, что тот таращится на лежащий без ножен между двух крестовин чёрный ятаган.

Малыш молча кивнул

— Это оружие наших предков. Мы такие уже не делаем. Разучились. У этого лезвия своя душа, своя воля. Он не каждому в руки пойдёт. А к кому пойдёт, то ещё неизвестно, кто чьим хозяином будет — орк ятагана или ятаган орка.

— А встречались тебе полностью закованные в броню орки, марширующие по степи своим ходом? — спросил бека ворон.

— А? Нет! — очень удивился Мункэ. — Как такое возможно? Это, опять же, в легендах было. Ворон, ты где этого набрался?

Имперский комиссар промолчал.

— Какая-то орочья баба тебе наплела? Как ребёнку? — не унимался Мункэ.

— Не орочья, — неожиданно вставил Улуг. — Мы не орки. Мы — огры-великаны. Орки-южане никогда нам не будут братьями.

“Орка бояться — в бой не ходить.”

Народная мудрость.

Воздух был ужасно холодным и неподвижным. Абсолютный штиль. Я сделал несколько взмахов крыльями, чтобы подняться ещё выше. Теперь я видел всё. Орки Мункэ верхом на скуластых и клыкастых вепрях построились “свиньёй”. На острие клина сам бек на хряке, одна пара клыков которого выдавалась высоко вверх, а вторая торчала двумя саблями вниз. Фланги прикрывали варги Улуга. С орками-наездниками, разумеется. Сам Улуг сидел на чёрном двухголовом варге-мутанте. Причём, обе головы чудовища были вполне жизнеспособны, и, кажется, даже пытались грызться друг с другом. Позади всего этого строя размещалась цепочка повозок с огромными арбалетами-скорпионами. Перемещать их по полю боя были готовы запряжённые яки.

Армия Мункэ заняла вершину пологого холма. А в долине у его подножия разворачивалось пёстрое воинство противников. В его состав входили не только наездники на варгах. Здесь были всадники на овцебыках, шерстистых носорогах и даже на мамонтах, чьи несколько хоботов неспешно качали устрашающего вида булавы и рогатины размером с бревно.

Предводитель всей этой орды, шаман Хулагу, восседал на белом медведе, едва меньше самого мамонта. Только морда его была короткой, широкой и больше напоминала уродливое человеческое лицо. Медведя, а не Хулагу. Сам шаман, как для орка, выглядел весьма необычно. Его высокую мускулистую фигуру можно было даже назвать стройной. Это в отличие от его тяжеловесных соплеменников. Руки не слишком длинны. А лицо почти эльфийское, если бы не небольшие клыки в пасти и бледно-красная отметина на лбу и щеке в виде четырехпалой руки. Хулагу был голым по пояс, поэтому всем было видно, что по всему его неестественно белому телу выступали вены такого-же розового цвета, как и эта «печать» на его голове. Белые же волосы шамана, скрученные во множество косичек, схвачены шнурком на затылке. А сверху на них лежал череп оленя с гигантскими рогами. Я даже смог разглядеть, незрячие глаза шамана, скрытые белесой плёнкой глаукомы. По крайней мере в руках, никакого оружия у Хулагу видно не было. Кроме висящего на шее белого украшенного чёрными рунами рога какого-то неизвестного животного.

Остальные орки той и другой армий были вооружены примерно одинаково. Поверх шкур и вымазанных густым слоем жира бледно-зелёных тел закреплены доспехи, сшитые из плоских камешков, чьих-то костей или деревянных пластин. Плечи и головы орков закрывала защита из черепашьих панцирей и черепов различных животных. У армии Мункэ было больше железного оружия. Но в основном наконечники стрел и копий. В качестве оружия ближнего боя — каменные молоты, топоры и утыканные клыками дубинки у орков Хулагу. И то же самое, плюс топоры с железными лезвиями у воинов Мункэ. Чёрный ятаган был только у самого бека. У него же был чуть ли не единственный доспех из нашитых поверх толстой дублёной кожи железных пластин.

Снизу донёсся низкий вой тысячи рогов: “Вуууу-ууу-ууу!”. Звук был настолько сильный, что меня качнуло ударной волной. Это голосила армия Хулагу. Но, кажется, громче всех звучал белый рог самого шамана. “Бум-бум-бум!” ответили им барабаны Мункэ, в такт с которыми его воины били себя в грудь огромными кулаками.

Я видел, как Хулагу сделал свой первый ход. По взмаху руки шамана, варги из его войска с лаем бросились вперёд прямо на холм, на котором закрепился Мункэ. Армия последнего ответила градом стрел. Но шаман поднял рог, задул в него, и неожиданно поднявшийся встречный ветер существенно убавил поражающую силу стрел Мункэ.

Казалось, что неудержимая волна варгов вот-вот ударит о клин из боевых кабанов, но, не достигнув его буквально пары десятков шагов, свора рассыпалась и бросилась наутёк.

— Стоять! — услышал я рык Мункэ, командовавшего своим воинам.

Вовремя. Его вепри были готовы сорваться вдогонку отступающим варгам. А Хулагу, кажется, именно на это и рассчитывал.

После этого в бой пошли мамонты. Их грозную поступь замедлили склоны холма. Что позволило скорпионам утыкать передних гигантов тяжелыми дротиками. Один мамонт уже бился на земле в конвульсиях. Истекая кровью, он раздавил своих погонщиков. Остальные повернули назад. И в этот момент Мункэ поднял над головой чёрный ятаган, давая сигнал к атаке.

Грозно двинулся вниз по склону клин хряков, постепенно набирая скорость. Мне, сверху, расчёт хана был ясен: он хотел поразить армию Хулагу в самое сердце — туда, где стоял сам шаман на своём медведе. Но когда лавина спустилась с холма и набрала скорость, что-то пошло не так. Внезапно, слегка отставшие варги Улуга ударили в тыл ничего подобного не ожидающим наездникам на кабанах, а сам Улуг на своём двухголовом варге набросился прямо на Мункэ. Кабанов было уже не остановить. Им не развернуться в сторону нового врага. А впереди их ждал старый. Я взмахнул крыльями и ушёл на вираж в сторону ставки Мункэ.

“Сколько орка не корми — он клыки точит.”

Народная мудрость.

Верен появился перед караульными легионерами, как всегда неожиданно. В воздухе захлопали крылья. Они лишь на мгновение подняли голову, а когда опустили взгляд, перед ними уже стоял человек в чёрном плаще, капюшоне и в аристократических чёрных перчатках на руках.

— Да здравствует Империя! — приветствовал он солдат.

— Кентуриона ко мне, — прокаркал ворон, когда караул ответил на его приветствие.

— Командуйте сбор, — приказал шуйца явившемуся по его приказу командиру когорты.

И через секунду легионеры начали выбираться из длинного шатра, составленного из накрытых шкурами рёбер какого-то огромного животного, где они сидели в тепле и тесноте.

— Мы идём в бой? — осмелился задать вопрос смуглый кентурион.

Типичный потомок харадрим, ещё в бытность Старой Империи в качестве рабов, завезенных в приморские провинции. После её падения, те из них, кто остался, сначала стали колонами, а затем крепостными крестьянами. Смешались с местным населением и почти растворились в нём. Лишь на юге ещё можно было встретить темнокожих людей. Откуда, скорее всего, и происходил одетый в кольчугу с латными вставками кентурион, чье тёмное лицо так необычно было видеть здесь на севере.