Плутон замолчал, а Альбертли осторожно подобрался к столу.

— Я даже блюд таких не знаю. Что это за белые шарики? А эти? Маленькие зелёные деревья?

— Да Гуррон с ними, пошли дальше. Может наконец выберемся наверх, там кролики бегают. — Плутон облизнулся, представляя себе крольчатину, опустил голову и вдруг уставился на ножку стула. — Смотри что я нашёл. — Сказал он.

Альбертли наклонился к деревянной ножке стула, куда указывал Плутон и увидел там две руны, руны вполне современного языка. Они означали “Яд”.

Саронский лишь пожал плечами. Страх ушёл, осталось безразличие. На стене угольком была выведено размашистым, неровным почерком:

Яд, отрава! Ложь! Признаюсь, честно, меня долго рвало после той комнаты с газом. Они знали, что так будет, они знали, они всё это специально подстроили. Что-бы не ждало меня в конце, я найду это и разнесу! Уничтожу всё что вижу! Все упоминания о создателях этого места.

***

Голод не придавал ни уверенности, ни скорости, прямо за столовой обнаружился длинный коридор. В конце коридора их встречала ещё одна похожая дверь, двустворчатая, но обитая металлом. Но она не распахнулась перед ними, все попытки открыть дверь оказались тщетны. Впрочем, после столовой был ещё один коридор, комнаты сохранились ещё лучше. Но Плутон не пускал мага внутрь, со словами что в них тоже есть газ.

Слева от запертой двери, очередная комната. Большие стеклянные стены, на столах разбитые стеклянные сферы. За стеклянными стенами находилась небольшая комната с отверстиями в стенах. Альбертли бы ни за что не вышел в центр этой комнаты. Это сооружение навевало на него необъяснимую жуть. Подхватив Плутона на руки он спешно ретировался из этой комнаты.

В соседней комнате обнаружилась небольшая сцена, вокруг лежало нечто вроде древних музыкальных инструментов. На земле были рассыпаны древние листы бумаги с остатками записей. Альбертли не чувствовал особого беспокойства, потому решил осмотреть комнату. Прошёлся мимо приборов, потрогал их. Одно из древних, магических устройств ожило и заиграло музыку.

Маги услышали таинственную, ритмичную музыку написанную предками. Легко было представить людей танцующих под эти звуки. Но она была настолько непохожей на всё что могли играть на Полактосе. Ни один из инструментов что окружал их в этом зале не мог издавать подобных звуков. Оставалось одно — сама магия издавала эти звуки. Эта музыка сама собой вплеталась в тело, ритм отдавался в крови, синхронизировал с собой сердце и ноги сами начинали пускаться в пляс.

Альбертли устал, он был голоден и истощён испытаниями которые выпали на его долю. Но не мог сдержать свои ноги. Он попытался переложить хоть один известный ему танец на этот ритм, но движения не подходили. Они должны быть лёгкими и резкими. А вся музыка известная на Полактосе была для длинных, и плавных движений. И едва он поймал ритм, как музыка кончилась… Альбертли с досадой взглянул на устройство, одновременно, оно пощадило его и в то-же время было жаль останавливаться. В танце он на секунду забыл и про голод и про усталость.

Переведя виноватый взгляд на Плутона, он увидел что тот отреагировал совершенно спокойно.

***

Больше целых или представляющих ну хоть какой-то интерес комнат, маги не встретили и коротко посовещавшись подошли к запертой двери.

Сняв сумку и отбросив их в сторону, Альбертли вновь попытался открыть дверь, тщетно, дверь не поддавалась телекинезу или физическим усилиям. Но спустя некоторое время, в голой стене он нашёл серый прямоугольник. Касание заставило засветится стену над ним. И прямо на стене проявились светящиеся буквы.

Вход по секретному слову.

Маги переглянулись. Зверомаг подошёл к стене и обиженно произнёс:

— Эй! Может подсказку хоть какую, а?

И сразу как он это произнёс, по стене вновь побежали строчки рун древнего языка. Сложившись в слова они замерли, изредка подрагивая. Альбертли перевёл с древнего языка.

Подсказка секретного слова:

Светило светит ясно, трава растет зелено, небо висит светло, животные бегают живо, сила течет всюду.

— Разве это подсказка? Это аброкадабра, дай что полегче! — На удачу высказался Плутон, надеясь, что дверь вновь услышит. Но больше ничего не произошло.

— Может это связано с эльфийским фольклёром? Если так, то это тупик. — Скрепя сердце признался Альбертли. — Я и про эльфов не знал ничего до нашей встречи с Камитой.

Альбертли сел на пол и расшнуровал сумку. Микроскоп, верёвка сырая, янтарь, грязь. Мешочек из-под мяса. Шкатулка рода Саронских. Альбертли зажал символ и открыл её, шкатулка отнеслась к окунанию в воду по-филосовски, и не пропустила внутрь ничего. Остатки сушёных цветов, как и прежде перекатывались по дну. Смысла в этих операциях было не много, вернее совсем не было, просто Альбертли был опечален и хотел отвлечь внимание.

Плутон, ворча под нос докапывался до каждого символа. Он тоже древнеэльфийский язык знал неплохо. Хуже Альбертли не мог также бегло читать, но проблем с его изучением возникнуть не могло у любого, кто знал просто древний язык. Они были крайне похожи.

— Разделитель, косая черта, умлаут. Разделитель, косая черта, умлаут… А ты вообще уверен что это эльфийский? В древнем языке это считается комбинацией стихотворного разделения.

— А какой? Мы и прежние таблички на эльфийском читали. Старейшина сам говорил, благодаря этому месту они прибыли в мир.

— А ты найди разницу между эльфийским и древним, если нет специальных символов. Я только сейчас понял, оба языка выглядят так, будто они были совершенно непохожи, но их носители встретились и сделали из двух языков один. Оставив два диалекта

— Хм, знаешь, есть в этом здравое зерно. Но почему нам ничего подобного не рассказывали в академии? За столько лет. — Альбертли снял с пояса коллектор. Коллектор мелко вибрировал издавая противное гудение и неровно выплёвывал жидкую магию.

— Мы учили разницу между языками. И что у них общего, а не причины. Их история вообще стёрта.

— Ладно, как бы ты перевёл это? — Откликнулся Альбертли, прилаживая коллектор, заливающий всё радужной субстанцией, обратно на пояс.

— А что тут переводить? Тут написано:

Горит светило яркое,

Зелёная трава

Над нами небо ясное

На улице мороз

Животное прекрасное

В снегу свой прячет нос

О юнные волшебники

Какой здесь парадокс?

С пафосом проговорил зверомаг и принялся чесаться. Альбертли, решивший залить пустой желудок водой из фляжки — подавился. И одёрнул неистово чесавшегося Плутона.

— Ты где там такой стих увидел? — Маг моментально вскочил на ноги. — По-моему, древний язык вообще для стихов не подходит. — Альбертли вчитался в текст, для него это по прежнему была нерифмованная аброкадабра.

— Ты меня чем слушал? Разделитель, косая черта, умлаут. Специально для стихов существуют.

— Это для резкого разрыва предложения придумано. А не стихов и где ты тут такие слова нашёл? — Альбертли сложил руки на груди.

— Ну-у-у-у, это я так, зарифмовал при переводе. А звучать это будет как…

Но Альбертли начал первым:

Хото исто мето

Хнахни место фест

Тихохно нихто тонтхто

Хитинто урро кест

Цугурху их хутаро

Ихтухто уррта воф

Фихтто исха хомус

Шифали калитоф?

А потом, без остановки продолжил

— Уррокест.1 — Маг откашлялся от непривычных гортанных звучаний. — Прости друг, этот текст лучше произносить на оригинале, без перевода.

— Справедливо. — Развёл лапами Плутон.