Старый тренер знал, что директор школы, очень равнодушный к спорту человек, хотя и в прошлом мастер спорта по городкам, мало интересовался, чем живет спортивная школа «Надежда» на самом деле.

Пожилой мужчина с головой ушел в бюрократию, общественную и партийную работу. Активно поддерживал комсомольское движение города. Школа же, по сути, была у директора далеко не на первом плане. Это еще не говоря о том, что он держит у себя такого человека, как тренер Рыков.

У Константина было бы меньше вопросов к директору, если бы он видел, что Андрей Владимирович работает от чистого сердца. Что своей деятельностью старается принести пользу партийным и общественным движениям города. Однако тренер знал одно обстоятельство, которое во многом все перечеркивало — директор спортивной школы «Надежда», стал активно работать в партийном и комсомольском направлении как раз в тот момент, когда его четырнадцатилетний внук вступил в комсомол.

Директор детско-юношеской спортивной школы «Надежда» Алексей Владимирович Бунин был карьеристом. А Константин терпеть не мог карьеристов.

— Ну только есть у нас одна проблема, — вздохнул директор. — тренировать-то ты где будешь? В ПТУ? Весь спортинвентарь оттуда уже перевезли на склад. Ну… Если хочешь, я позвоню Василий Петровичу, в гараж. Попрошу у него машину. Тебе только найти с кем погрузить.

— Был я в зале на ПТУ, — Константин Викторович изобразил расстроенный вид. — Местный мастер там уже весь зал хламом заставил. Видать, все лишнее из кабинетов и гаража туда припер. Теперь так просто нераскопаешься.

— Ну хорошо, — директор пожал плечами. — Начнешь, как только летние каникулы настанут. Тогда, в первой половине дня, зал будет свободен, вот и можешь со своей группой работать.

— В первой половине дня у меня не выйдет, — улыбнулся Константин Викторович.

— Это почему ж?

— Вожатым приглашают в девятую школу, — сказал тренер. — Как трудовая четверть начнется, буду за ребятами смотреть на досуговой площадке. Да и Александр Иванович, трудовик тамошний, на пенсию уходит. Ему от коллектива и профсоюза выделили путевку в честь этого. В Пятигорск поедет. В санаторий. А трудовую отработку кому-то вести надо. Вот я и вызвался дружину возглавить.

— И что ты предлагаешь?

— Есть у меня идея, — улыбнулся Константин Викторович. — Группа у меня небольшая, много места мы в зале не займем. А зал-то вон какой — ого-го. Мне три дня в неделю надо. С четырех до пяти, ну, может быть до полшестого.

— В это время у нас Вадим Сергеевич ведет занятия, — нахмурил брови директор

— Знаю, — кивнул Константин Викторович. — Ну я ему мешать не буду. А если вы переживаете, что мы с ним ссориться будем, то нет. Не будем. Я стану вести себя тише воды — ниже травы.

— Что-то мне не кажется, что вести тренировки двух групп разом — это хорошая идея, — директор школы свел свои широкие, кустистые брови к переносице. — Особенно после того, что между тобой, Костя, и Вадимом случилось.

— Да не, мы совершенно не будем ему мешать, — улыбнулся Константин Викторович. — А с Вадимом я поговорю. Извинюсь, скажу, мол, не прав был. Чего мы с ним, общий язык не найдем, что ли?

— Это как же? Это ж группа… — Недовольно засопел директор.

Неожиданно в дверь постучали, а потом, не дожидаясь приглашения, открыли. В кабинет заглянул пухленький светловолосый мальчонка.

— Дядь Кость, вы что-то долго. Все у вас тут хорошо? — Спросил он.

— А! Вот и моя группа! — Улыбнулся Константин Викторович.

— Чего? В коридоре ждет, в полном составе что ли? — Удивился директор.

Мальчонка хмыкнул, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

— Нет, — он улыбнулся. — Я и есть группа Константина Викторовича в полном составе.

Удивленный директор вскинул брови. Поправил съехавшие на кончик носа очки.

— Что? — Он быстро-быстро заморгал. — Группа всего из одного человека, что ли?

— А сколько вам надо? — Спросил я у старого директора школы.

Директор, развалившийся до этого в своем кресле, привстал. Уселся ровнее.

— Ну… Один человек как-то маловато…

— А у вас что, установлен какой-то минимум по набору?

— Численность в группе произвольная, — поддержал меня дядя Костя. — По правилам она устанавливается самой школой. Тут ограничений быть не должно. К тому же вы знаете, кто этот мальчик?

— Кто? — Нахмурил седые брови директор.

— Владимир я. Владимир Медведь, — с легкой улыбкой представился я.

— Сын Сережи Медведя, — задумчиво сказал директор. — А я все думаю, кого ж ты мне напоминаешь?

Директор заулыбался, подался немного вперед в своем кресле.

— Ну так что? — Спросил я. — Даете нам добро на тренировки?

— Ну… Даю. Я-то, напротив, — растерянно заулыбался директор. — Даже, я б сказал, за! Да только не знаю, как на это Вадим Сергеевич посмотрит.

С этими словами директор бросил многозначительный взгляд на дядю Костю.

— За это вы не переживайте, — кивнул я. — Мы с дядь Костей как-нибудь договоримся с Вадимом Сергеевичем.

— Ну, если договоритесь, — директор потер крыло своего большого носа. — То хорошо. Добро я даю.

Когда мы вышли из кабинета директора спортивной школы, дядя Костя стал каким-то угрюмым и задумчивым. Я понимал, в чем тут дело. Теперь нам предстояла самая сложная задача — убедить вредного тренера Рыкова, чтобы он согласился вести тренировки в одном зале, а тем более, в одно время, со мной и Константином Викторовичем. И была у меня насчет этого одна идея.

— Если не согласиться, — задумчиво сказал Константин Викторович, когда мы вышли во двор школы. — Вся твоя задумка не выгорит.

Мы пересекли дворик и сели на одну из лавочек, стоявших на полянке, в тени высоких, растущих тут каштанов и размашистых тополей. Погода была чудесной. Май, становившийся все теплее и теплее с каждым днем, быстро двигался к тому, чтобы передать свою вахту первому месяцу лета.

— Я думаю, он согласится, — сказал я, наблюдая, как часть юных футболистов занимается, а несколько ребятишек вешают на дальние ворота сеть.

При этом один из них забрался на верхнюю трубу больших ворот и, сидя на ней верхом, прилаживал край сетки к перекладине.

— Почему же? — спросил Константин Викторович. — Меня он терпеть не может.

— А меня он заметил, — парировал я. — Я когда не согласился у Вадима заниматься, видать, гордость его задел.

— Ничего в этом хорошего нету, — пожал плечами тренер. — Может, он и на тебя разозлился.

— Нам, дядь Костя, надо сосредоточиться на работе. Если все получится, мы сразу двух зайцев убьем: я смогу заниматься тяжелой атлетикой, а вы сможете держать под присмотром Вадима. Вместе мы попробуем добыть какие-нибудь доказательства, что он детей пичкает анаболиками. Как говорится: держи друга близко, а врага еще ближе.

— Рискованный план, — вздохнул Константин Викторович. — Говорю ж, если Рыков не согласится…

— Согласится, — уверенно заявил я.

— Почему ты так думаешь, а, Вова?

— Вот увидите. Согласится. Есть у меня кое-какие мысли по этому поводу.

— Какие мысли? — Заинтересовался Константин Викторович.

— Как, нормально двадцать пять? — Спросил у меня Константин Викторович.

Я, взявшись за гриф, стоящий передо мной на стойках, кивнул.

— Сейчас посмотрим, как пойдет на приседания, — сказал я. — А там, может быть, и накинем. Ноги у меня крепкие. Еще бы, носить избыточный вес несколько лет.

Я поднырнул под гриф, чтобы приступить к приседаниям. Взял штангу на плечи и оторвал от стоек. Держать такой небольшой вес оказалось совсем несложно. А вот к девятому повторению ноги все же подустали. Я почувствовал, как забиваются совсем не выносливые детские мышцы.

Тренировку мы начали минут на двадцать раньше четырех часов. Я успел размяться, растянуть мышцы и приступил к приседаниям со штангой на плечах. Только когда отработал первый подход, услышал в коридоре звонкие детские голоски и смех.