— Вот. Я тоже это сразу увидел. Думаю, Алексей Владимирович — директор наш, тоже это видит. Он же не дурак. Но держит Вадима за его результаты. Уцепился за него так, будто тот из золота сделанный, — кивнул Константин Викторович.

— Вы что-нибудь с этим всем предприняли? — Спросил я.

— Хотел предпринять, — помолчав пару мгновений, сказал старый тренер. — Когда я, от одного из моих ребят узнал, что Вадим дает своим метан, тут же помчался к директору. Рассказал ему все, да только доказательств у меня с собой никаких не было. Ну вот, директор нам с Вадимом очную ставку и устроил. Вызвал его и передал ему мои обвинения. Вадим тогда возмутился, вспылил так, что мы с ним чуть прямо в кабинете не подрались.

— Он сказал, что дает детям просто витамины?

— Да. Это ж нормально. Я тоже своим ребятам раздаю. Много кто так делает. Ну и Вадим сказал, что это нормальная практика. Когда мы втроем пошли к нему в кабинет, оказалось, что у него там и правда только витамины лежат. Но знаешь что, Вова?

— Вы ему не поверили, — покачал я головой.

— Да. Метан можно спрятать куда угодно. Можно в аптеке купить в любое время. Так что проверять кабинет — это просто курам на смех. А своим ребятам я верю. Они мне как родные дети все и врать не станут.

— Но все же вы не стали додавливать Рыкова. Ведь в ПТУ вы оказались именно после всей этой истории.

Константин Викторович отвел взгляд. Поджал губы.

— Я не жалею, что пошел на попятную. — Сказал он.

— Почему?

— Я бы мог пожаловаться руководству спортивного общества, дать делу ход. Но нужны были серьезные доказательства. Иначе выходит, мое слово, против слова Вадима Рыкова. А доказательств у меня не было. Мальчишки Рыкова, с которыми я пытался поговорить, расспросить их, все как один твердили про витамины. Винить их нельзя. Они, может, и сами не знают, что им дает тренер.

— Сережа был уверен, что это витамины, — согласился я.

— Ну вот. Наверное, все так думают, — вздохнул тренер. — Потому, писать жалобу — значит рисковать. Директор мне так и сказал, пиши мол, но помни о последствиях. Вот только он считает, что я просто завидую Рыкову. У меня ж группа совсем исхудала, когда он появился. Ну и зарплата тоже. Если бы начались разборки, а доказать, что Рыков подсовывает детям анаболики у меня найти не получилось бы, фигу мне с маслом, а не работу тренера.

— Вы и так собираетесь завязывать, — сказал я.

— Скандал этот у нас произошел в где-то в октябре. Мне нужно было ребят моих до конца школы дотянуть. Я ж знаю все ихние ошибки, знаю, кому ноги поднаростить надо, кому взрывную силу увеличить. У меня Федор Малинин в то время готовился брать кандидата. И что? Я его так подставлю? Ну не мог я подвести тех, кто мне доверился. Не до риска мне уже. В прошлый раз, когда я на риск пошел, всем это боком вышло.

— В прошлый раз? — Спросил я.

На миг Константин Викторович замер. В глазах его блеснул какой-то страх. Он нахмурился, и, опустив голову, спрятал взгляд под своими выдающимися надбровными дугами.

— Да… Да неважно, Вова. То дело былое. Короче, — тут же перевел Константин Викторович тему, — короче, я спасовал. Сказал, что хочу дело замять. Правда, Рыков уже закусил удила. Сказал, что не станет с таким, как я делить спортзал. Делать было нечего. Я плюнул и пошел ребят в ПТУ тренировать. В тесноте, да не в обиде.

— Вы же понимаете, что так это оставлять нельзя.

— Понимаю, — покивал он. — Да только что я сейчас сделать могу? Если выскочу, а доказательств не будет, обвинят меня в клевете. В том, что моральный облик советского тренера позорю.

— А если будут доказательства? — Вдруг вмешался Глеб, все это время слушавший нас, с таким интересом, словно в руки ему попался остросюжетный роман.

— Да как ты их получишь-то? — Хмыкнул тренер. — Это только в детских книжках да в кино сыщики играючи распутывают сложные дела. А это жизнь, Глеб. Тут все сложнее. Я на кое-что другое надеюсь. Все же детей в беде оставлять я не хочу.

— На что? — Спросил я.

— На кого. Так вернее будет. Есть у меня старый друг. Мы с ним вместе росли. Вместе первые шаги в спорте делали, когда у нас, в городском ДК, первые секции стали появляться. Всю Великую Отечественную прошли, переписывались, друг друга старались не потерять.

Когда Константин Викторович замолчал, а взгляд его наполнили какие-то одному ему известные воспоминания, мы с Глебом переглянулись.

— Я про Максима Валерьевич Иващенко говорю, — сказал он. — был он в молодости спортсмен. Тяжелой атлетикой, как и я, в армии увлекся. Потом, как и у меня, была у него спортивная карьера, тренерство. Да только я в городе остался, а Максима судьба, после войны, забросила в Ленинград. Стал он там тренером на хорошем счету. Потом переехал в Краснодар, поближе к родителям, пока они живы были. Так что, про родной Усть-Кубанск не забывал. Приезжал сюда, на малую родину. Он и у истоков нашего спортивного общества «Машиностроитель» стоял. Помогал организовывать нашу «Надежду». В общем, все его у нас в городе знают и уважают. Кстати, с твоим отцом, Володя, он тоже был знаком.

— Вы хотели попросить его помочь? — Спросил я.

— Да. Письма писал ему про то, что детям у нас раздают метан в спортшколе. Да только он ни на одно не ответил. — Константин Викторович сконфуженно кашлянул. — Мы с ним с семидесятого в контрах. Сильно поссорились. Не общались. Вот он, наверное, на меня обиду сейчас и держит. Не хочет на письма отвечать.

— А может, письма потерялись? — Наивно спросил Глеб. — Или, он еще ответит. Может, он просто занят.

— Да нет, Глеб, — вздохнул Константин Викторович. — Если б хотел, давно бы ответил. А жаль. Его бы руководство общества послушало. Он очень авторитетный человек. Да только… Пока никак с ним не связаться.

— Почему пока? — Спросил я задумчиво.

— Он приедет через три месяца, — сказал Константин Викторович. — В начале сентября будут межрайонные соревнования. Юбилейные для нашей «Надежды». Максим на них выступит судьей. Возможно, я смогу встретится с ним там.

— Три месяца… Долго, — покачал я головой. — Они ж там, у Рыкова, все это время будут жрать метан горстями. Здоровье портить. Да и нельзя надеяться на одного только вашего друга, Константин Викторович.

— А у тебя, Вова, никак получше предложение есть? — Спросил недоверчиво дядя Костя.

— Может и есть, — улыбнулся я. — Хотя оно не отрицает ваш план действий. Скорее, они друг друга дополняют.

Старый тренер нахмурил брови. Задумчиво сморщил лоб.

— И в чем же твой план, Вова, заключается?

— Значит, Костя, ты говоришь, что у тебя группа появилась?

Директор спортивной школы, полноватый и седой мужчина за шестьдесят, по имени Алексей Владимирович, откинулся на спинке своего кресла. Сплел морщинистые руки на животе. У Алексея Владимировича было обрюзгшее лицо и большой нос картошкой. Маленькие очки, в которых он обычно читал школьную отчетность и документы, смотрелись очень потешно на его широком лице.

— Так точно, Андрей Владимирович, — пожал плечами сидящий на стуле, перед директорским столом, Константин Викторович. — Я так-то, не планировал новых ребят брать. Думал, доведу своих пятерых орлов до конца учебного года, и хватит. Пойду в школу работать. Уж до пенсии-то, не так и далеко.

Константин Викторович при этих словах рассмеялся, и директор школы на это кисловато ему улыбнулся.

— А тут, на тебе. Появились и у меня желающие тренироваться. Так что я пока остаюсь.

— Очень хорошо, — Андрей Владимирович заметил, что значок мастера спорта на лацкане его пиджака висит неровно, и тут же поправил его. — Не хотелось бы терять такого талантливого и профессионального тренера.

— Большое спасибо, — немного притворно разулыбался Константин Викторович.

На самом деле, директор школы Бунин, занявший эту должность семь лет назад, не вызывал у Константина Викторовича никаких положительных чувств.