www.superizdatelstvo.ru

© Сергей Замятин, 2024

© СУПЕР Издательство, оформление, 2024

Первой, с кем я познакомился в этом дворе, была немецкая овчарка.

Собака бегала за забором соседнего дома, разнюхивая и выкапывая лапами ямки. Выгребала из них старые кости, но не грызла их, а, обнюхав, подталкивала носом обратно в ямку и небрежно задними лапами забрасывала мягкой рыхлой землёй.

Я оглянулся – не далеко ли я отошёл от нашей половины дома, где мы поселились – и подошёл к забору.

Овчарка подбежала и, наклонив голову, внимательно рассматривала меня.

Я присел на корточки и просунул в щель палец. Собака игриво отпрыгнула назад и чихнула. Потом осторожно подошла и лизнула палец.

– Она может откусить палец, – раздался за моей спиной голос девочки, – она очень злая!

Девочка была старше меня и уже ходила в школу. У неё были красивые большие глаза и чёрные вьющиеся волосы.

– Я Поля, – по-хозяйски произнесла она. – А ты новенький?

Я в ответ кивнул.

– Я знаю, вы вчера приехали. У тебя есть папа и мама и две сестры. Верно?

– Верно.

– Ладно. – Она выставила ладошку перед собой. – Хочешь пойти со мной на похороны?

– На какие похороны? Кто-то умер?

– Я не знаю кто, но знаю, что это архимандрит. Так говорили. Сегодня в соборе его хоронят. Пойдём смотреть?

– А это далеко?

– Совсем рядом, на соседней улице.

– Я пойду, если моя сестра Надя пойдёт, – не решался я.

– Она пойдёт. Я с ней уже договорилась.

…Столько слив я не видел никогда в жизни.

Два дерева росли напротив нашего входа. Под деревом стояла старая оцинкованная ванна, и чёрные сливы падали и падали в неё с глухим стуком прямо на глазах.

Сливы забирала тётя Саша и приносила нам в красивой корзинке.

Остальные, которые не попадали в ванну, собирала лопатой какая-то женщина и уносила к себе, для свиней, куда-то в глубину двора. Один раз я издалека видел, как они едят: подталкивая пятачком груду слив, они набирали их в пасть и, хлюпая, резко сжимали челюсти так, что косточки разлетались в стороны. Мне казалось, гораздо удобнее кушать шелковицу – в ней нет косточек и её можно с удовольствием посасывать.

Поля дружила с тётей Сашей потому, что тётя Саша тоже любила Полю и водила её к себе домой и показывала маленькие соломенные шляпки, которые она плела на продажу.

Шляпки были совсем маленькие, даже для ребёнка, и Поля говорила, что они для кукол.

У тёти Саши было много работы. Она всё время трудилась и лишь изредка выходила во двор и садилась на скамейку, которая стояла вдоль стены дома, и курила длинную папиросу.

– У нас живут ещё Вовка и Лида, – говорила Поля, – Вовка уехал к матери на лето, а Лидка обиделась на меня и не выходит.

– А ты читать умеешь? – спросила однажды меня Поля.

– Умею.

– В этом году в школу пойдёшь?

– В этом – нет. На следующий год.

– А я во второй уже пойду, – похвасталась она, – учительница меня только ненавидит. Оценки мне снижает. Такая дура эта Вера Николаевна! Она тут через дорогу живёт. Ты её ещё увидишь. Она виноград у тёти Саши покупает.

Мимо нас шаркающей походкой, припадая на одну ногу, прошёл худощавый пожилой человек. Левую свою согнутую руку он придерживал правой рукой.

– Смотри, – сказала Поля, показывая на него пальцем, – это инвалид. Фи, какой противный! Он вон в там живёт, – она показала на дом напротив того, где жила знакомая мне собака.

«Вжик-вжик» – насвистывала ручная пила.

– Бежим туда, – потянула меня за собой Поля, – там дядя Лёша шелковицу пилит. Гараж будет строить для мотоцикла.

Шелковица занимала всё пространство в углу двора.

Густая крона её возвышалась над всеми домами и постройками и раскинулась от сарая до глухой стены соседнего дома.

Созревшие сладкие ягоды, которые она сбрасывала, завалили весь двор и противно хлюпали под ногами, оставляя большие чернильные кляксы.

– Смотри, – шепнула Поля, – инвалид из дома вышел, пойдём к нему.

– Зачем?

– Зачем? Надо! В яичницу ему плевать будем. Мы всегда так делаем!

Я остановился, соображая, зачем это надо делать.

– Что, струсил? – Поля прищурила глаза и выжидающе смотрела на меня.

– Нет, не струсил.

– Тогда пойдём. Быстро, пока он в палисаднике копается!

Мы вбежали на крыльцо и взошли на веранду.

Лёгкий ветерок шевелил занавески на окнах.

Шмели и мухи пытались пробиться через марлевый полог, закрывающий вход на веранду. На полу, на примусе стояла алюминиевая сковородка, где жарилась яичница.

Аппетитный запах яичницы смешивался со знакомым запахом керосина.

– Тьфу! – подошла и плюнула в сковородку Поля. – Теперь ты!

Я наклонился над сковородой.

Вокруг трёх жёлтых кружков, по подгорающей кромке белка плыли пузырьки подсолнечного масла. Догоняя друг друга, они сливались в один большой пузырь, который с шипением лопался и разлетался на маленькие горячие брызги.

– Ну, давай плюй, – подталкивала меня Поля, – трус!

Я выпрямился и попятился назад.

За окном из палисадника вдоль веранды двигалась кепка. Она то слегка поднималась, то опускалась в такт прихрамывающей походке инвалида.

– Атас! – крикнула Поля, и мы выскочили во двор.

«Вжик-вжик» – работала пила.

Дядя Лёша и несколько соседей, меняясь по очереди, спиливали столетнюю шелковицу.

– Разойдись! – скомандовал дядя Лёша.

Дерево заскрипело, затрещало и с коротким жалобным стоном и грохотом рухнуло на бетон.

Смолкла играющая вдали гармонь. Залаяли во дворах собаки.

Инвалид неловко отпрыгнул назад и, придерживая культю левой руки правой, втянул голову в плечи.

– Не дрейфь, дядя Коля! – ободрил его под общий смех дядя Лёша.

– Берлин уже взяли, не боись! – загоготали мужики.

Ягоды, подпрыгивая, покатились по двору, проталкивая друг друга в щель забора, на улицу.

– Ура! – негромко закричали соседи. – Теперь места достаточно для твоего мотоцикла с коляской. Поставишь запросто. А от этой шелковицы только одна грязь!

– Здоровая какая, – сказал дядя Лёша, снимая рукавицы, – сердцевина крепкая ещё… на дрова пойдёт!

Вера Николаевна появилась в нашем дворе, когда пришла за виноградом. Она сразу подружилась с моей сестрой, взяла её за руку и сказала, что в первом классе Надя будет учиться у неё.

Они так и гуляли всё время – вместе.

Однажды Вера Николаевна увела Надю в город и они долго не приходили.

Они стояли перед нами, взявшись за руки.

– Ой, – всплеснула руками мама, – Надя, а где же твоя коса?!

Сияющая от счастья Вера Николаевна смотрела на Надю, а Надя наклоняла голову и поворачивала её из стороны в сторону, давая маме рассмотреть стрижку.

– Надька, – заплакала мама, – какая же ты у меня красивая!

– Таисия Владимировна, – улыбалась Вера Николаевна, – отдайте мне Надю! Зачем вам трое детей?

Лида пришла к нам, когда мы с Полей сидели на скамеечке и ждали, когда выйдет тётя Саша и покажет новые шляпки.

Лида была совсем рыжей девочкой.

И волосы были тоже рыжие. Она была очень энергичной, как говорила мама, и даже ходила немного вприпрыжку. Сначала она делала едва заметное движение вперёд головой, как бы давая телу команду двигаться, а следом уже делала шаг.

– Сегодня вечером надо на реку сходить, – сказала она, присаживаясь рядом.

– Купаться?

– Сначала лягушек наловим, а потом искупаемся. Сегодня утром Вовка приехал. Ночью они с отцом сома ловить идут, надо ему лягушек приготовить.

– Я Надю с собой возьму. Мама мне не разрешает одному на реку идти.