Полный зал собрался — сотни людей стоят по краям за красной лентой.
Огромное представительство гостей под стать нашей фамилии. В которой, правда, всего четверо членов по списочному составу. Да, Гай Антоний уже не Гай Антоний, а Марк Юлий и дальше по длинному списку, отказался от своего имени. Я это как-то пропустил, не участвовал — присутствия не требовалось, без меня организовали. Может поэтому он как был для меня Антохой, так и остается, а новое его имя я даже не запоминал целиком.
Стоит он под руку с Геллой Сесилией. Единственная из четверых членов нашей фамилии, которая показывает эмоции. И какие — похоже, единственный по-настоящему счастливый человек в этом зале. Ну да многие знания, многие печали — не понимает еще до конца, куда и во что ввязалась. И я, и Кайсара, и Антоха — мы все понимаем, что для нас происходящее только начало. А вот у нее все, конец пути можно сказать, предел мечтаний: Антоха взял ее первой женой.
Неожиданное, но довольно обоснованное решение: мы фамилия небольшая, друзей у нас нет, а лишних врагов не нужно, тем более что великие дела впереди. И если бы, как и предполагалось вначале, Антоха взял бы Геллу неполной женой, тут же бы нашлись желающие предложить ему первую. Пришлось бы кому-то отказывать, плодить неприязнь, интриги разводить — свои и чужие. Лишним все это показалось.
Антоха, на удивление, согласился взять Геллу первой женой довольно легко, даже без раздумий. Глядя на ее поблескивающие глаза, допускаю, что причина не только в рациональности решения, но и в возникшей между ними приязни. Не знаю уж, как и каким образом, но они держатся так, что буквально видна близость. Не перепутаешь — и, если честно, от Антохи, демонстрировавшего все время нашего знакомства эмоции айсберга, я подобного не ожидал. Но тем не менее, факт налицо, как говорится.
Гелла еще не понимает, что впереди, вместе с осознанием новой жизни, новые проблемы; но все это у нее потом, сейчас же пусть улыбается открыто и искренне, глядя на меня блестящими глазами. Ну да, без моего участия она бы здесь не оказалась. Без меня, и без странной зеленоглазой жрицы Сильваны, которая поцелуем изменила мне сознание, в результате чего я натворил дел, украв чужую жену. Гелла, словно угадав мои мысли, улыбнулась. Ох уж эта улыбка — ведьминская, иначе и не назвать. Такая, что есть у меня догадка, почему они с Антохой так близко стоят, едва на людях не обнимаясь — похоже, показала ему небо в алмазах. Так, как никогда не сможет сделать ни одна на все руки и не только умелая куртизанка, работающая без искренности на одном профессионализме.
Гелла снова как будто почувствовала, о чем я думаю, зарумянилась и опустила взгляд. Я же понял, что совершено бестактно смотрю на нее, после чего снова устремил взор по ходу движения. Вместе с Кайсарой мы уже прошли между статуями Юпитера и Юноны, за которой — второй божественный круг Пантеона, стояла статуя Ювенты, богини юности.
Давняя традиция, еще со времен античности: пересекая границу совершеннолетия, каждый юноша должен был совершить подношение богини — золотую монету со своим старым именем.
Все, монету положил.
Теперь, на время, свободен от божественного пригляда — Ювента больше не является моей покровительницей. Отвернувшись от статуи, я, как предполагалось церемонией, сделал шаг вперед. Две возникшие рядом рабыни сняли с меня белую тогу с тонкой пурпурной полосой. Материал современный — плотный, но почти невесомый; Кайсара сразу начала одевать меня в другую тунику — более тяжелую, из настоящей шерсти.
Это уже мужская тога — полностью белая. Признак не мальчика, но мужа — сегодня день моего вступления во «взрослую» жизнь. Причем вступления не совсем полного: если аналог с нашим миром проводить — это еще не совершеннолетие восемнадцатилетия, и тем более не двадцать один год, когда можно алкоголь покупать; возрастная отсечка близкая скорее к четырнадцати годам: получение паспорта и наступления возраста уголовной ответственности.
Вот только сейчас, кроме моего обретения фамильных прав, происходило и еще кое-что. Смена не только личного имени, но и смена модели фамилии — с матриархальной на патриархальную. Рядом со мной уже стоял жрец Юпитера, который смотрел пустыми белесыми глазами. Неприятный тип, рядом с ним находится не очень уютно; но, как сообщил Варрон, наш человек, так что подвоха сейчас ожидать не стоит.
— Марк Юлий Птолемей Септимий. Сегодня ты вступаешь во взрослую жизнь, и сегодня ты выбираешь себе и своей фамилии новое имя.
В зале на несколько мгновений повисла полная тишина, некоторые недоуменно переглядывались, раздались шелестящие перешептывания.
— Марк Юлий Цезарь Александр Саргон.
Лишь несколько человек в зале были в курсе планируемых перемен, так что по рядам присутствующих пробежал удивленных вздох. Тут никому ничего объяснять не нужно, всем сразу стало понятно — я не только имя меняю, но и фамилия сегодня возвращается к истокам. В зале раздались уже откровенные ахи и охи, многие были ошарашены происходящим.
Я едва заметно улыбнулся — нравится мне вот так людей удивлять. Неожиданно понял, что впервые за несколько дней не чувствую груза отстраненности от этого мира, преследовавшего меня постоянно после слияния со мглой. Видимо, живые эмоции сбивают, возвращая сознание и восприятие мира к норме.
Провожаемый многочисленными взглядами — среди которых не было безучастных, по-прежнему в сопровождении Кайсары, но теперь уже я вел ее, а не она меня, двинулся вдоль рядов статуй.
Мне сейчас нужно выбрать бога-покровителя фамилии. Вопрос серьезный, причем предполагалась такая же вилка, как и у Антохи недавно — если сразу при смене уклада фамилии выбрать одного из богов (и сопутствующих организаций) первого круга, то проблемы могут быть с остальными, обделенными вниманием. Но проблема эта для меня не была проблемой, да и над выбором я особо не думал. Так уж получилось, что на протяжении всей жизни огромную роль в моей судьбе играла удача. И сейчас я, миновав первый круг божеств, уверенно прошел ко второму — положив символические дары к подножию статуи Фортуны.
В отличие от перемены модели фамилии с матриархата на патриархат подобный выбор богини-покровительницы удивления никакого не вызвал. Выглядело пусть и не как желание обрести самостоятельность, для нашей фамилии невозможную, но как попытка не попасть под чужое и безоговорочное влияние сразу: Совет Богов первого круга излишне политизирован, а слово жрецов в Республике в некоторых аспектах весомее, чем слово сенаторов.
Я между тем уже обернулся и посмотрел на то, как над входом в зал упала невесомая ткань, до этого момента скрывавшая новый герб фамилии: золотой орел, который держит в лапах круглый щит с серебряной греческой буквой «Λ». Знак пришедший из древности, означающий греческий регион Лакония со столицей в городе Спарта. По низу щита девиз на латыни: «Fata viam invenient». Дословно если «судьба найдет дорогу», но перевести выражение можно и в варианте: «От судьбы не уйдешь».
От судьбы не уйдешь. Ну а если ушел — значит не судьба, — как повторял я всю свою сознательную жизнь фразу, услышанную еще в детстве. Вторая часть ее на девизе смотрелась бы насмешкой, да и громоздко получалось, поэтому в официальном варианте ограничился лишь первым предложением.
На моменте демонстрации герба мы вместе с Кайсарой — под звуки оркестра, двинулись на улицу. Здесь, коробками в парадном строю, выстроились солдаты фамилии. Слева Пятая бригада космодесанта, представленная четырьмя батальонами — со штандартом в виде черного щита с зеленой буквой «V»; справа Четвертый Скифский легион, со штандартом в виде двуглавого орла, который держит в лапах круглый щит с буквой «Λ», точь-в-точь как на гербе фамилии. В центре — когорты Пятого легиона Алауда, собранные под штандартом в виде стандартного римского орла и классическими красными сигнумами с золотой цифрой «V».
Перед строем группами расположились командиры. Большинство мне не знакомы — какие-то амбициозные патриции из небольших фамилий, которых Кайсаре помог найти лорд-протектор Варрон. Но вот некоторые лица узнаю: командир Пятой бригады — тот самый военный трибун, которого я волок по лестнице раненого, с развороченной челюстью; военный трибун Пятого легиона — Курт, человек со шрамом, солдатский командир. Справа от него мелькнули лица Димарко и Питера, стоящих в группе где-то в группе шлемов с поперечными гребнями; среди строя Скифского легиона тоже знакомое лицо — один из центурионов непривычно выглядит без бороды, но легионерам борода не положена, пришлось избавиться. Бывший сосед, который случайно убил меня сразу же, как только я появился в этом мире первый раз, довольно активно встал на путь карьерного роста.
