Он неловко отворачивается и говорит, показывая, что ему тоже есть чем заняться:

— Борд свяжись, пожалуйста, с отелем по адресу посылки.

Борд соединяет его с администратором.

Ён быстро представляется и сразу переходит к делу:

— Вы нашли какие-то дополнительные улики по недавнему… — Ён мешкает, не зная как назвать то, что происходит. — …случаю?

— Нет, — удивляется администратор. — По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Подождите, сейчас уточню.

Пока Ён ждёт, ненароком смотрит на часы — Диан наверняка уже добрался до квартиры подозреваемого. Он вглядывается в черноту подъезда, затем слышит:

— Нет, никто из персонала ничего не находил и не отправлял.

Ён спешно благодарит администратора и завершает звонок.

Что же такое?

— Борд, — снова возвращается он к программе, — есть ли на коробке опознавательные знаки? Логотип службы доставки или номер телефона службы поддержки?

Теперь, когда Ён знает, что в посылке не дополнительные улики по делу, все мысли поглощены ей. Кто-то отправил ему коробку из отеля, в котором было совершено преступление. Насколько это смахивает на обычное совпадение? В ней что-то полезное? Или что-то опасное? Надо было открыть её сразу? Или просто кто-то издевается над их отделом?

Борд находит нужный номер, и Ён делает очередной звонок, поглядывая на подъезд, из которого до сих пор никто не выходит. Он снова представляется и уточняет, не их ли служба доставки привезла сегодня посылку в отдел полиции его района.

— Наша, — сообщает девушка после минутной проверки. — Что-то не так? Вещи испорчены или упаковка повреж…

— Нет, — Ён не дожидается, когда она договорит. — Ничего странного в ней не было? Или в том, кто её отправил?

— Мы тщательно проверяем груз, прежде чем его брать, — уверяет та. — Груз проверяется на опасные и взрывчатые вещества. Мы всегда внимательно следим за безопасностью наших клиентов.

— А отправитель? — повторяет Ён.

— О нём ничего не известно. Постойте… — Девушка замолкает, а затем неуверенно говорит: — Вы спрашивали о странностях? Посылка была получена нашей службой в ночь с девятнадцатого на двадцатое мая, но отправитель просил отдать её получателю сегодня.

— За… забирал по… посылку и-и-и при… привёз её се… сегодня о-о-один и тот же ку… ку… — Ён чувствует прилив небывалого воодушевления и задыхается, будто вода наполняет лёгкие. — Курьер?

— Минуточку. — Несколько секунд тянутся вечность. Они только что разговаривали о посылке, как можно так долго искать, если вся информация уже должна быть открыта и высвечиваться на экране? — Нет. Разные, — отвечает наконец она.

— Могу я поговорить с курьером, который получал посылку?

— Минуточку.

Снова ждать.

Боль от большого пальца растекается по руке, и Ён невольно опускает взгляд. Обкусал ноготь до крови.

— К сожалению, на данный момент с ним невозможно поговорить, — смущённо сообщает девушка. — С той смены с ним никто не может связаться.

— А могу я попросить его данные? — настаивает Ён.

— Боюсь, без заверенного разрешения мы не предоставляем личную информацию сотрудников.

— Спасибо.

Ён кладёт трубку и начинает ходить кругами. Нужно скорее вернуться и узнать, что в посылке. Где шляется этот Диан?

Он не выдерживает и сам ныряет в темноту подъезда, перескакивает через три ступеньки разом, но останавливается на четвёртом этаже, уловив шорохи. Дело, конечно, не его и он прошёл бы мимо, если бы до ушей не долетело робкое: «Ц-ц-ц! Услышит же!»

Ён сворачивает в коридор и натыкается на груду старых вещей, покрытых скатертью. Только дранный подлокотник торчит. Из-за старого кресла за ним следит пара маленьких глаз.

Ён тихо приближается и срывает скатерть. На него устремляются испуганные взгляды детей — считать сейчас недосуг, но где-то с десяток.

— Борд… — взывает он.

— Затихни, — приказывает кто-то из коридора.

Ён умолкает, и Диан легонько стучит по его Борд:

— Вот тебе и полицейский. Скажу уйти, уйдёшь?

— Надо сообщить… — тараторит Ён. — Почему мешаешь?

— Кому? Служба отлова давно здесь, — Диан хлопает в ладоши и поворачивается к детям. Они сидят на своих местах и смиренно ждут. — Ладно! — говорит он. — Этот раз не считается, ведь вас нашёл не я. — Мелкота радостно выдыхает, но снова притаивается, когда Диан прижимает указательный палец к губам. — Я вас никуда не отпускаю, — продолжает он. — Условия те же: если хорошенько не спрячетесь, я найду вас и съем.

Он говорит серьёзно, ни тени шутки или весёлости в его тоне. Дети вздрагивают синхронно, словно с рождения обученные угодной реакции. Тот, что чумазый, выделяется среди прочих — готов расплакаться, но мальчик постарше затыкает ему рот и тащит вглубь коридора.

— Мы не должны сообщить? — приходит в себя Ён, когда Диан громко и медленно трижды стучит по стене. — На них нет Борд. Они в любом случае не выживут. Им некуда деваться.

— Что сообщить? — пропускает его разъяснения мимо ушей Диан.

— Про детей, — терпеливо отвечает Ён.

— Каких? — возвращается на лестничную площадку тот. — Я никого не вижу.

Беспризорники действительно разбежались, словно тараканы.

— У меня есть запись, — догоняет он Диана. — И у тебя. Сам же говорил, что они мусор, а сейчас нарушаешь закон? Доказать, что было, а чего нет, труда не составит.

— Тогда сообщай, — Диан не замедляется ни на секунду. — Чего со мной церемонишься?

Ён кривится.

— Их всё равно поймают, — накатывает на него злость. — Они глупые и не умеют прятаться. — Больше смахивает на оправдания, и огонь ярости разгорается сильнее. — Зачем на них время тратить?

— По-твоему, отловщики умные? — Диан заворачивает в паутинное сплетение коридоров на шестом этаже и, не спрашивая, заходит в нужную им квартиру. Вместо дверей дрягается грязная занавеска, и он не без брезгливости отодвигает её, громко говоря:

— Не обессудь, навозник, но ты имеешь право хранить молчание…

Выбранным на роль убийцы несчастливцем оказывается парень лет двадцати пяти. Заросший, с комьями грязи на волосах и одежде. Он долго не понимает, что от него хотят. Когда же соображает, начинает истошно верещать о том, что и так всем присутствующим известно — не виноват он ни в чём — и пытается прорваться мимо Диана, но тот хватает его за руку и беспощадно её выворачивает.

Справиться с одним хиляком Диан в состоянии и сам, так что единственная помощь Ёна в этом задержании заключается в том, что он вовремя отходит и не мешается, когда тот выводит арестованного.

Парень возмущается всю дорогу до отдела. Ему сообщили причину задержания, однако он повторяет один и тот же вопрос: «За что?»

— Зачем потащил с собой? — Ён наблюдает в боковое зеркало дальнего вида, как растворяется полуразрушенное здание, в котором они побывали.

— Приказ такой, — даже не пытается подсластить горькую правду Диан. — Надо показать, что и ты к делу руку приложил. В смысле, помогаешь с расследованием.

«За что?»

Ёну ответить нечем. Снова накатывают жгучий стыд и желание провалиться сквозь землю. Сразу и не разберёшь, из-за чего именно: из-за того, как старательно отец пытается сделать из него героя, или из-за того, что сейчас на заднем сиденьи машины с ними едет в качестве преступника невиновный человек.

«За что?»

Диан снова берётся за электронную сигарету, косится на Ёна и снова прячет её.

— Разрешение просрочил? — не понимает его нерешительности Ён.

— При виде тебя сразу бросить хочется.

— Спасибо. — Ён откровенно принимает слова напарника за оскорбление. — Хоть на какое-то полезное дело сгодился.

— Просто возрастом… да вообще поведением напоминаешь… — Диан трясёт головой, но продолжает. Раз сказал «а», говори и «б». — Напоминаешь человека, который терпеть не может, когда я… — он указывает на карман, где лежит сигарета, и быстро возвращает руку на руль.

«За что?»

— Ух ты! И кто тот человек, что нагоняет на тебя ужас?