− Так я больше вне подозрений? – не удержалась от шпильки Жаклин.

− Да, − серьёзно ответил доктор и даже кивнул для верности. – Как не вовремя Вайс отлучился с Тербравоса!

− Ректор ещё не вернулся? – удивилась Жаклин.

− Нет. От него пришло письмо: он вернётся после празднования карнавала. Отпуск с семьей в столице, видите ли! Празднует заключение законного брака. Вот времечко выбрал!

− Ну, везде не успеть! – девушке захотелось защитить ректора. – Это большое событие! Сьер Вайс не мог знать, что нападения…

Она замолчала, но доктор подхватил:

− Хотите сказать, он не знал, что нападения продолжатся? А что он сделал для того, чтобы поймать этого… маньяка? Только одно – проявил полную беспомощность! Ни одна из принятых им мер не достигла успеха! Хорошо, еще никто не погиб – пока! Не известно, что станет с Виолеттой!

На последних словах, Тормвел растерял запал, произнося имя медсестры почти шепотом. Девушке стало жаль этого язвительного крупного мужчину с короткими кудрявыми русыми волосами, в которых серебрилась легкая проседь.

Жаклин вдруг пришла в голову странная мысль, маячившая в мозгу ночным мотыльком, не дававшаяся в руки… Перерасход энергии, с которым она попала в больничный корпус, очень схож с нападениями, но…У всех пострадавших до сегодняшнего дня, диагностировали кровопотерю!

− Доктор, скажите, у Виолетты есть признаки нападения вампира? − попыталась она сформулировать догадку.

− О чём вы? – не понял Тормвел. – У неё гематомы на шее и запястьях, как и у вас… Кровь! – вдруг осенило его. – У девушки нет кровопотери! Только упадок сил, жизненной энергии! Великие боги! Вы хотите мне намекнуть…

− Да не намекнуть, доктор! Прямо сказать: это явно кто-то другой!

− Чем мы так прогневили высшие силы! – схватился за голову Тормвел. – Мало нам одного вампира, нападающего на всех подряд, так теперь ещё и подражатель выискался!

− Может и не подражатель… Тот, что приходил, говорил о каком-то Карле, которого явно хорошо знал.

− Вы хотите сказать…Что? – доктор был явно озадачен. – Неужели, думаете, целая шайка вампиров?

− Не шайка, их двое! – ответила Жаклин.

− Нет! – мужчина покачал головой. – Нападают вдвоём, высасывают кровь, обессиливают жертву. Хотя… Магистры Золи и Перуджи, по-моему, великолепные подозреваемые: почти всегда вместе, нудные до зубовного скрежета, наверняка не брезгуют студенческой кровушкой!

− Может быть, − Жаклин невольно вспомнила вечно мечтательного магистра Перуджи, с головой погруженного в предмет, говорившего порою с самим собой на непонятных языках. С Золи она виделась редко, однако краем уха слышала жалобы студентов на него. Магистр тоже любил свой предмет, однако это выражалось в том, что он не давал спуску никому, требуя неукоснительного запоминания дат и исторических событий. Особенно магистр истории лютовал на контрольных работах, заставляя раз за разом переписывать, добиваясь совершенства. Получить «отлично» у него могли лишь единицы.

− Вообще-то я пошутил, − сказал доктор, с серьёзной миной наблюдая за сменами выражений на лице Жаклин. – Огульные обвинения, как вы понимаете, порочная практика! Она не приведёт ни к чему хорошему.

Что за невозможный человек! Не поймёшь, шутит он, или говорит серьёзно, подумала девушка, но решила промолчать.

− К тому же не припомню, чтобы в округе кого-то звали Карл! Это имя не так уж популярно. Возможно, в Новом Гампасе… У нас ведь учится студент оттуда!

− Что? Его зовут Майсон Слай, не Карл. Нет! – девушка покачала головой, и для верности повторила: − Нет! Такого просто не может быть! Он… Такие люди не бывают негодяями! Майсон очень добрый, старается всем помочь. Правда, неуклюжий, однако уже осваивается. Кроме того, у него очень сильный акцент – спутать было бы сложно.

− Вы настолько хорошо его знаете – студент с вашего факультета?

− Он будущий целитель. Я веду у них лекции по своим предметам – это входят в курс. Просто приходилось немного сталкиваться.

− Тогда продолжим. Густав Кранц? Он уже несколько лет работает в университете. Арман Грюно второй год преподает в Тербравосе. Других иностранцев нет. В таком случае, мы пришли к тому, с чего начали, − спокойно рассуждал доктор. – Ни доказательств, ни понимания, что на самом деле происходит. Обычные вампиры просто питаются кровью и, насколько мне известно, не выходят днём под солнечный свет – он вызывает у них ожоги кожных покровов. Это существо нападает как вечером, так и среди бела дня. Ну да ладно, просто мысли вслух. Отдыхайте. Завтра осмотрю вас и выпишу, если ничего не изменится. Вижу, силы вернулись: защищаете студента, словно медведица – медвежонка!

Он скупо улыбнулся, встал и направился к выходу. У двери Тормвел обернулся и сказал:

− Понимаю, спать вам не захочется. Может, попросить принести книгу? Думаю, Джоан с радостью даст почитать любовный роман – у неё целый ящик стола заполнен ими.

***

Жаклин кивнула – действительно, при одной мысли о сне становилось не по себе. Волей-неволей она пыталась вспомнить, кому мог принадлежать голос нападавшего, но как на зло, ничего не приходило в голову. Через несколько минут вошла медсестра со стопкой книжек в мягкой обложке.

− Доктор сказал принести вам, − сказала она, раскладывая книги веером на одеяле. – Выбирайте!

Жаклин взяла толстую книжку с красивой девушкой на обложке. «На распутье» − название романа было выведено серебряными буквами, красиво смотревшимися на тёмно-синем фоне. Самое время отвлечься от своих проблем, следя за чужими. Судя по выражению лица, девушка с обложки действительно не знала, на что решиться, и проблем у неё было хоть отбавляй. Против ожидания, повествование оказалось очень скучным – героиня без конца ныла по поводу и без. От рыдающей чернильными слезами особы Жаклин спасла Рози Валенсо, которой разрешили посещение. В руках девушка держала знакомую папку с партитурой пьесы.

− Доктор проявил любезность, узнал меня и сказал, что я прекрасно выгляжу! – похвалилась студентка. Жаклин была солидарна с Тормвелом – пухленькая темноволосая Рози значительно постройнела и просто лучилась радостью. – Орландо гуляет со мной по вечерам, чтобы поддерживать физическую активность, − продолжала она. – Оказывается, он такой интересный собеседник! Никогда бы не подумала! Цитирует наизусть «Поэму о рыцаре Сорванто», а это мое любимое произведение!

Жаклин улыбнулась – может внешне Рози и менялась, но внутренне продолжала сохранять приверженность к прежним увлечениям. Ещё из седьмого класса средней школы она помнила это невероятно мрачное и заунывное произведение. Рыцарь Сорванто, сошедший с ума от несправедливостей мироустройства, доказывал всем подряд, как нужно жить, обильно приправляя свою речь эпитетами, вращавшимися вокруг темы смерти.

− Орландо тоже любит философию? – спросила она.

− Не представляете! – восторженно подхватила Рози. – Он оказывается невероятно тонкая натура! А как рисует! Вот!

Девушка вытащила из папки лист плотного картона. Молодой герцог на самом деле оказался великолепным художником – с белого фона смотрела точная копия Рози, радостная, с веселым блеском в глазах.

− Он обещал нарисовать мой большой портрет маслом! Это набросок. Странно, но его увлечение не поощряет король. Почему-то живопись считают недостойным занятием для герцога – какая несусветная глупость! Орландо хотел стать профессиональным художником, однако после создания парадного портрета королевы, его отправили сюда, чтобы он научился другим наукам. Портрет висит в опочивальне королевы – ей-то как раз нравится искусство, в отличие от государя, предпочитающего военную службу.

− Любое образование – это вклад в будущее, − заметила Жаклин. – Для де Абли совсем не лишне изучить магические науки. Можно быть магом и хорошим портретистом. Король не желает разбрасываться одарёнными, проявляя дальновидность.

− Да, − Рози вздохнула. – И если бы его не отправили сюда на учёбу, мы бы не встретились! Удивительно, почему мы с Орландо раньше не разговаривали?