− Нет, не заболела, − со вздохом ответила Жаклин. – Просто не могу решить, как поступить: можно ли сказать правду, или промолчать?

− Ах, вот что! – улыбнулась Ханна. – В любом случае, правда восторжествует. А вот рано, или поздно – решать вам.

− Но, если скажу правду, может пострадать человек, а если не скажу, тоже…

Повар посерьёзнела.

− Тогда обязательно нужно сказать правду! Если вас не любят – сможете поскорее забыть его. Или вдруг этот человек тоже любит вас? А вы зря страдаете…

− Что-что? – Жаклин огорошено уставилась на улыбчивую девушку за стойкой.

− Ну, вы же боитесь сказать кому-то о своей любви?

− С чего вы взяли? – изумилась девушка.

Участливая улыбка Ханны погасла. Она потупилась и пробормотала:

− Простите! Опять я лезу не в своё дело! Просто сьер Гарвей сильно разругался со своей подругой Айвой – такой был скандал за ужином! Из-за вас, между прочим. Девушка кричала, что влюбляться в своего куратора – это пошло, а он сказал ей, чтобы она шла заниматься своими делами, и не лезла в его. Так грубо! Бедная Айва заплакала и убежала, а сьер Гарвей остался сидеть и допивал свой чин в одиночестве, будто ему всё равно! А все думали, они скоро поженятся. Даже ставки делали: в конце года или уже зимой – так они хорошо ладили!

− Ничего не понимаю! Вы решили, что…

− Но ведь вы единственная подходите под утверждение: куратор факультета зельеварения! Не может же это быть мадам Фурси или магистр Валентина Морелли, что преподает дивинацию[1]! Да они и по возрасту не подходят. У вас с Гарвеем постоянно были какие-то стычки – он только о вас и говорит! Это самый верный признак! Я понимаю, конечно: страшно связать свою судьбу с таким как он, но зато можно так высоко взлететь!

− Я смотрю, слухи в университете – любимое развлечение!

Ханна обиженно замолчала.

− Но иногда они очень полезны! – Жаклин решила, что не выдержит, если на неё станет дуться ещё кто-то. – А почему вы говорите, что с Гарвеем нельзя связывать судьбу?

Улыбка вернулась на лицо Ханны и она, придвинувшись ближе, с жаром зашептала:

− Не то что нельзя – страшновато! Он же принц!

− Гарвей принц? – выпалила Жаклин. Если это правда, то ей точно несдобровать!

− Тише! – шикнула повар. – Вы так побледнели!

− Спасибо, − проговорила Жаклин. – Простите, но мне нужно немедленно идти!

Она чуть не бегом выскочила из столовой, позабыв о супе. Единственный, от кого можно было в данном случае добиться правдивого ответа – это ректор.

С замиранием сердца Жаклин постучалась в кабинет.

− Войдите! – жизнерадостно ответила Селин из-за двери. Увидев взъерошенную девушку она грустно улыбнулась:

− Вы к Альберту? Он поехал в город по делам – вы разминулись буквально на несколько минут. Ему что-то передать?

− Нет, не стоит, − Жаклин не смогла скрыть разочарования. – Мне просто нужно было у него кое-что спросить.

Девушка хотела выйти, но Селин с необычной прытью для такой маленькой старушки выскочила из-за своей конторки, и схватилась за ручку двери, закрывая собой проход.

− Магистр Тризо! Подождите. Может я смогу вам помочь.

− Даже не знаю…− совсем растерялась Жаклин, однако оставляя попытки толкнуть дверь.

− Давайте-ка выпьем с вами чина, или, если хотите, квана. Но всё-таки рекомендую чин – мои бывшие ученики только вчера прислали мне целую коробку лучшего тайндунского – обожаю его! Лёгкий привкус топлёных сливок и немного вишнёвого дыма… А ещё Альберт из города привёз альфахора! Поверьте, нам есть чем поживиться! Заодно посплетничаем.

Жаклин еле удержалась, чтобы не подкатить глаза, но вовремя спохватилась. Тут до её сознания дошли слова бойкой седовласой дамы.

− Ваши ученики?

− Да! – в глазах Селин плясали веселые бесенята, немедленно укравшие лет тридцать от её почтенного возраста. – А вы что думали? Я всю жизнь проработала секретаршей, занимаясь перекладыванием бумаг и поливкой цветов? Ха! Да я сама была ректором Тербравоса ещё восемь лет назад!

Дама подбоченилась, а потом звонко рассмеялась от ошарашенного вида Жаклин.

− Вы, конечно, не верите! И совершенно зря! Ну ладно-ладно! Проходите, садитесь. Задушевные беседы лучше вести под что-нибудь горячее и вкусное.

Девушка повиновалась, вспомнив о супе, оставшемся нетронутым в столовой. Пока Селин разогревала чайник на маленькой жаровне, доставала вазочку с печеньем, две большие красивые чашки, сыпала заварку, девушка изучала ей маленький кабинет.

За конторкой помещался удивительно массивный письменный стол с массой ящичков, стены с парой красивых пейзажей в золоченых рамах и шкафами, большое ростовое зеркало у входа…Множество очень ухоженных растений на подоконнике, бурно цветущих, невзирая на время года.

− Ну что, осмотрелись? – улыбнулась хозяйка, разливая кипяток по чашкам. – Да, нынешний мой кабинет – не чета прежнему, но меня вполне устраивает. На самом деле, Альберт занял место ректора по моей рекомендации. А смена деятельности… Ну, знаете, бытует мнение, что нельзя оставаться рядовым работником там, где был начальником… В моём случае – полная ерунда. А самом деле я тоже очень благодарна Альберту. Видите ли, у меня никого нет: в своё время я предпочла карьеру семье, а студенты заменили мне детей. Тербравос забрал всю мою жизнь без остатка, но я не в обиде. Тридцать два года я занимала пост ректора – из закрытого университета на отшибе мы превратились в элитное учебное заведение, куда сам король не гнушается отправить собственных детей и внуков… Да, да!− она замахала рукой на Жаклин, пытавшуюся вставить слово. – Сюда отправляют «неудобных» детей, так сказать «неформат» собственных семей, но это ничуть не сказывается на престиже!

Она сделала небольшую паузу, и заговорила тише:

− Когда стало тяжело не то, что вести дела, но и преподавать, выяснилось, что мне не куда идти. Нет, я не так уж бедна – могу позволить себе домик в любом месте, но… Кроме Тербравоса и… Альберта, меня никто не ждёт. За все те годы, что я вела дела университета, остальной мир вдруг оказался, образно говоря «за бортом». Альберт предложил мне занять любые комнаты, выстроить пристройку…В общем, остаться жить на территории университета на отдыхе. Для меня это звучало: «доживать»! Не привыкла бездельничать. Это же смерти подобно, сидеть где-нибудь у окошка и просто смотреть на проходящих мимо! Так можно с ума сойти! Я ещё не совсем выжила из ума, кое-на что сгожусь! Во всяком случае, работа секретаря мне вполне подходит. Нет, я не лезу к Альберту с советами – разве что, он сам попросит.

Заметив, что Жаклин напряжённо сидит на краешке стула, Селин покачала головой:

− Пейте чай! Печенье берите – это из лучшей лавки в городе – пальчики оближешь!

Девушка послушно откусила кусочек от коричневого кругляшка, оказавшегося божественным на вкус – шоколад со сливочной прослойкой.

− Так зачем вам понадобился Альберт? Может, я лучше смогу ответить на ваши вопросы?

Жаклин подумала несколько секунд и решилась:

− Мне нужно узнать: Гарвей де Ансола – принц? Это очень важно.

Селин кивнула, будто ожидала этого вопроса.

− А вы сами-то как думаете? – спросила она, но не стала ждать ответ. – Вспомните фамилию королевского семейства! Как зовут нашего короля?

− Роланд III… О святая Нетленная! Как можно быть такой дурой!

− Верно, де Ансола, − закончила за неё Селин. – Вероятность, что у нас учится однофамилец короля стремится к нулю.

− Гарвей… его сын?

− Внук. Младший из двух сыновей Тристана, наследного принца.

Жаклин сжала зубы, чтобы не застонать.

− Чего вы так распереживались? – удивилась Селин. – Он не первый и, думаю, не последний принц в нашем университете. Ах, да, у вас какой-то глупый конфликт, я слышала. Не думаю, что это как-то на вас отразится. Мальчик ещё никак не привыкнет к мысли, что уже стал мужчиной, отсюда ребячество. Просто делайте поправку. Плюс, вы молоденькая, хорошенькая – он хочет произвести впечатление.