— Ну, кое-какие запасы имеются, — туманно намекнул я. — Показывай, что там у тебя за вариант.

Мара поднялась на ноги, тяжело ступая, спустилась по ступенькам престола и подошла к огромному ледяному зеркалу, занимающего едва ли не целую стену дворца. Пока она что-то «химичила», я с интересом наблюдал за собственным отражением: заледеневшие усы и борода, превратившаяся в этакие ледяные дрэды, вызывали веселый смех. А Матроскин так и вовсе превратился в какой-то заиндевевший шарик, катающийся за мной по пятам.

Зеркало неожиданно «моргнуло» и потемнело, перестав отражать наши напряженные фигуры. А вместо зеркальной поверхности открылся потайной проход и ступени, ведущие в какой-то подвал, по которым Марена начала спускаться. Ну, а мы с Матроскиным следом.

Благо, далеко идти не пришлось, а то уж очень скользкими были ступеньки. Я пару раз чуть не навернулся. Да говорящего кота, нет-нет, да и приходилось придерживать за шкирку, чтобы он не уехал на заднице по ледяным ступеням. А вот Хозяйка Ледяного Замка шла по льду, «аки посуху», ни разу не поскользнувшись.

Никогда бы не подумал, куда она нас приведет. А оказались мы в конюшне. Да-да, в самой обыкновенной конюшне. Ладно-ладно, не в самой обыкновенной, а полностью ледяной, как собственно и весь замок старухи Зимы. В стойлах же обитали три огромных белоснежных жеребца, прямо: Декабрь, Январь и Февраль, как в песне поётся. А посередине конюшни стояли роскошные хрустальные сани.

Я, забыв обо всём на свете, залюбовался прекрасными животными, явно непростого происхождения. Да и сани были похожи на настоящее произведения искусства.

— Что, старик, нравятся мои коняшки? — Неожиданно улыбнулась старуха.

— Ничего прекраснее не видел! — честно признался я. — Настоящее чудо!

— Вот они-то тебя и вынесут, если сумеешь их Силушкой богатырской попотчевать, — произнесла Мара, указав на заполненные колотым льдом ясли, стоявшие перед каждым животным.

Я, переключившись на Магическое Зрение, внимательно присмотрелся к этому льду. Черт возьми, да это не просто лёд — это Кристаллы-Накопители. Да, ледяные, но свою функцию они будут исправно выполнять, пока не растают, либо пока их эти милые коняшки не схрумкают.

— Сумеешь их «накормить» — они тебя из моего зачарованного мира вывезут, — сообщила Мара.

— А сама чего же…

— Во-первых, — произнесла она, — я отсюда даже на них не смогу вырваться — попытки были, а во-вторых — у меня сейчас даже и сотой доли сил не будет, чтобы их накормить.

— Ну, что ж, — произнес я, — попытка не пытка!

Запустив ладонь в ясли, я принялся наполнять ледяные Накопители. Сила утекала сплошным потоком, но её запаса, после того как я распотрошил гигантское кладбище Стриги хватало с лихвой. Кстати, по мере пребывания «мертвячьей» силы в моём источнике, она практически очистилась от того мерзкого «привкуса» смерти, которым смердела поначалу.

Заполнив Накопители в одних яслях, я перешел ко вторым, а затем и к третьим. Да уж, покушать лошадки явно любили! Потраченной Энергии хватило бы, наверное, чтобы, например, освещать большой город в течении месяца. Так что Резерв к тому моменту, когда ясли были полны, я основательно просадил. Но немножко Силы таки осталось.

Едва я закончил, как чудесные лошадки, одновременно, словно по команде, захрустели заправленным Силой льдом, а Мара изумленно покачала головй:

— Сумел ты меня в очередной раз удивить, Гасан Хоттабыч! Даже мне в былые годы с трудом удавалось их накормить. А ты сумел. Да еще и осталось, небось, силушка в Резерве?

— Ну, есть немного, Хозяюшка, — не стал я кривить душой. — Но на редкость прожорливая у тебя скотинка, — признался я.

— Ну, так это потомство самого Слейпнира[1] — восьминого жеребца Одина. На какие только ухищрения мне пришлось пойти, чтобы их заполучить — до сих пор вспоминать страшно…

Дождавшись, когда ясли опустели, Марена громко хлопнула в ладоши. В конюшне мгновенно появился давешний мерзкий старикашка — Ломонос. Он незаметно вплыл морозным туманом, а затем материализовался возле своей Повелительницы.

— Запрягай сани, Ломонос! — величественно распорядилась Мара. — Прокатишь наших гостей…

— Будет исполнено в лучшем виде, Хозяйка! — Верный прислужник зимы поклонился Владычице Стужи едва не до земли.

Свистнув на помощь мелких Бесов Холода, он ринулся исполнять распоряжение.

[1] Слейпнир («скользящий» или «живой, проворный, шустрый») — в скандинавской мифологии восьминогий конь Одина, порождение Локи. В сагах сказано, что Слейпнир, лучший из коней, и он «о восьми ногах». Исследователи фольклора считают, что «восьминогий конь Одина является типичным конём для шамана» и что в путешествие шамана на небеса или в преисподнюю, шаман «обычно представляют сидящим на каких-то птицах или животных». Ездовое существо шамана может быть разным, но лошадь в этой роли встречается довольно часто в местах, где широко используются лошади, а то, что Слейпнир способен перевозить бога по воздуху, также характерно для коня шамана.

Пока Ломонос с подручными возился с Волшебными лошадками, мы следом за Мареной вышли на широкий двор перед замком, очищенный от сугробов.

— Взаправду вернешься, Гасан Хоттабыч? — с надеждой глядя в серое небо, спросила Снежная Королева.

— Даже не сомневайся, Хозяюшка! — уверенно произнес я. — Хоттабыч своего слова никогда не нарушал.

— Даже Предвечные это подтвердили… Но мне всё равно не верится… Слишком долго я пробыла в заточении… — Она тяжело вздохнула и еще больше ссутулила свою горбатую спину.

— Ну-ну-ну! Не впадай в уныние, Владычица! — решил я её немного приободрить. — Глазом моргнуть не успеешь, как я тебя отсюда вытащу! — оптимистично заявил я. — И вот еще что… — Я нарочно сделал многозначительную паузу, чтобы ещё раз встретиться с ней взглядом.

Марена оторвалась от стального неба, что щедро посыпало снегом замершую землю, и повернулась ко мне.

— Ты же красивая баба, Хозяйка. Я видел, ты можешь. Зачем губишь такую благодать, от которой глаз радуется? Будь всегда блистающей королевой, чем уродливой старухой Лоухи!

— Я не могу долго…

— Можешь! — резко и непочтительно перебил я её. — Нужно просто взять себя в руки и держаться! Каждый день понемногу увеличивая время! Подходи каждый день к своему ледяному зеркалу и говори: я — самая обаятельная и привлекательная! И нет на свете никого красивее меня! И ты сама увидишь, как изменится твоя жизнь даже в этих «застенках».

— Я… попробую… — неуверенно произнесла старуха, принимая облик ослепительной красавицы.

— Ну, вот! Совсем другое дело!

В небе над ледяным дворцом показались чудесные сани Марены, запряженные тройкой изумительных белоснежных лошадей. От их ослепительной чистоты, резко выделяющейся на фоне «грязного» неба, натурально ломило глаза. Сани стремительно спикировали вниз, и приземлились во дворе. Кони громко фыркали и резво молотили копытами по утоптанному снегу. Видать, застоялись за столько-то столетий без движения.

— Поберегис-ся! — выкрикнул Ломонос, правивший лошадьми, когда тройка резко затормозила буквально возле моего носа, едва не сбив меня с ног.

Мара даже не отшатнулась, да и я не стал поддаваться панике. Буду я еще перед такой умопомрачительной дамой лицо терять.

— До свидания, Гасан Хоттабыч! — хрустальным голоском пропела Богиня. — Я буду ждать тебя с нетерпением!

— Я вернусь, прекрасная Марина! — произнес я, взяв Снежную Королеву за ледяную руку и нежно её поцеловав в тыльную сторону ладони.

Губы мгновенно занемели от холода, но я стойко вытерпел эту боль. Марина дернулась, как будто от ожога, но тоже сумела сдержать свой порыв, и её прекрасная ладонь осталась в моих руках.

— Будь всегда такой же, как сейчас… — произнес я напоследок, отпуская её руку. — Я вернусь! Обязательно вернусь!

После моих слов Мара рассыпалась ледяным туманом, и мы с Матросскиным остались наедине с Ломоносом, восседающим на козлах Волшебной повозки.