АП: Подумать только – каббализм в старообрядческом монастыре…
ПФ: Но… Петр I принимал все научные предложения, кроме алхимических, так как считал, что «изготовители золота» либо обманщики, либо невежды. При его дворе были алхимики, которые золота не добывали, но изучали разные химические реакции. Так, алхимик Генрих Апфельбаум улучшил качество продукции отечественных пороховых заводов. Сам Петр дружил с Яковом Брюсом, ум и образованность которого очень ценил.
АП: Я долго ждал, когда вы назовете это имя, уважаемый Петр Федорович! Дорогие наши читатели, позвольте вам представить высочайший ум Петровской эпохи – Яков Вилимович Брюс…
ПФ: Простите, что перебиваю, но мне так приятно слышать, что вы всех, буквально всех – и близких, и далеких, называете по имени-отчеству.
АП: Это мой принцип. Я считаю, что это удивительная характеристика России – мы всегда во всех сословиях с уважением относились и, я надеюсь, будем относиться, – к отчеству. Ни в Европе, ни тем паче в Америке – отчеств нет, словно бы человек безродный. Но… вернемся к нашему Брюсу.
ПФ: Вернемся.
АП: Родился он в Москве в семье шотландского дворянина в 1669 году. Записанный вместе с братом в царские потешные полки, Яков Вилимович с 1689 года является неразлучным спутником Петра, по праву заслужив звание одного из «птенцов гнезда Петрова». Во время поездки в Голландию и Англию у Брюса появляется возможность заняться наукой. Целый год он изучает математику, механику, астрономию, знакомится с Галлеем и Ньютоном… На минуточку, я хочу еще раз подчеркнуть эти связи – с Галлеем и Ньютоном, пишет исследовательскую работу «Теория движения планет». По возвращении в Россию весь свой научный опыт и полученные знания Брюс ставит на службу российскому государству.
АП: Слава русским ученым, отдавшим свой талант для процветания Отечества!
ПФ: Да, Александр Павлович. Россия нуждается в образованных людях, специалистах в разных областях знания, и Брюс начинает с издания столь необходимых научных книг и учебников по математике, физике, астрономии, навигации, географии, артиллерии. Он сам лично переводит лучшие европейские образцы с английского, немецкого, голландского и латинского языков. Одновременно участвует в создании первых математической, «навигацкой» и инженерной школ, оборудует в Москве и Петербурге обсерватории, где ведет постоянные астрономические наблюдения. Так на верхних этажах Сухаревской башни в Москве…
АП: Позволю себе заметить, что это – второе по высоте здание Москвы после колокольни Ивана Великого…
ПФ: Совершенно верно. И там Яков Брюс установил телескопы и вел наблюдения за движением планет и солнечными затмениями.
АП: Я бы к этому еще добавил, что с 1709 по 1715 годы под редакцией Брюса выходит в свет первый в России гражданский календарь, где, помимо церковных праздников, даются основные астрономические сведения и публикуется астрологический прогноз более чем на столетие вперед.
ВН: Совершенно верно. Популярность издания была такова, что еще многие годы спустя все астрономические и астрологические календари люди по привычке продолжали именовать «Брюсов календарь».
Как ученый-практик он берется за составление географических карт и атласов России, во главе Берг-коллегии организует геологические экспедиции, строит новые рудники, сочетая при этом знания ученого с талантами организатора и экономиста, а на посту главы Мануфактур-коллегии руководит всей русской промышленностью.
АП: Это какой-то неуемный гений. Русский Леонардо да Винчи!
ПФ: Русский? Хотя почему бы нет? Рожден в России, служил России, – значит, наш! Хотя следом за ним придет настоящий русский мужик – Михайло Васильевич Ломоносов, и его по праву назовут «русский Леонардо»!
АП: Кроме этого, я помню, Яков Брюс является создателем русской артиллерии.
ПФ: Да. Начиная с 1701 года он планомерно формирует новый род войск в русской армии: сам пишет устав, комплектует полки, обучает бомбардиров, а затем в течение почти четверти века возглавляет российское артиллерийское ведомство в чине генерал-фельдцейхмейстера. Многие громкие победы Петра Великого были бы невозможны без таланта и отваги этого человека. Проводя время в походах и сражениях, он ни на секунду не забывает о научных и практических занятиях: переписывается со знаменитым Лейбницем…
АП: Хорошие знакомства вел, как бы в старину сказали: Галлей, Ньютон, Лейбниц…
ПФ: Но он не только заграничными умами восхищался, а еще и открывал собственные российские таланты. Например, географа и историка Татищева… И кроме того, он реформирует денежную систему России! А в условиях войны со Швецией в 1718 году отправляется первым министром на Аландский конгресс для переговоров о мире, и, если я не ошибаюсь, в 1721 году он подписал Ништадтский мир, завершивший Северную войну.
АП: Но… после смерти Петра I Брюс подал в отставку и до конца своих дней безвыездно и в полном уединении жил в своем имении Глинки неподалеку от Москвы, ныне – Щелковский район. Там он целиком посвятил себя науке.
ПФ: За свою недолгую жизнь, всего шестьдесят пять лет он прожил, Брюс был одновременно математиком, физиком, астрономом, географом, книгоиздателем, переводчиком, дипломатом, инженером, картографом, геологом, командующим артиллерией и министром промышленности.
АП: Петр Федорович, если Брюс такой государственный муж, так почему же тогда его относят к алхимикам?
ПФ: Вероятно, потому, что у крестьян личного имения Брюса его научные изыскания вызывали суеверный ужас. Они были уверены, что у него есть черная магическая книга, которая никому в руки не дается. Народная молва утверждала также, что книга эта, состоявшая из семи деревянных дощечек с вырезанным на них непонятным текстом, принадлежала когда-то премудрому царю Соломону.
АП: О как! Еще одно славное имя в его послужном списке!
ПФ: Да. Среди крестьян ходили слухи, что якобы Брюс сделал куклу, которая умела ходить и говорить. Этакий Голем. Рассказывали, что на службе у Брюса состоял дракон, прилетавший по ночам, но вот чем-то дракон не угодил хозяину, и тот превратил его в камень, а в окнах его домашней химической лаборатории по ночам сверкает «дьявольский свет» и молнии. Они верили, что с помощью заговоров он среди жаркого лета покрывал пруд толстым слоем льда, а зимой, наоборот, не давал воде замерзнуть, делал живое и мертвое снадобья из лягушачьих мозгов, из цветов – живых девушек, а по ночам вылетал из окна и парил над окрестными деревушками.
АП: Ну это же явные суеверия!
ПФ: А вы знаете, ведь почти все эти слухи, за исключением легенды о кукле, которую проверить не удалось, несмотря на их нелепость, имели под собой реальную почву. Брюс действительно не упускал случая удивить своих высокородных, но не особенно образованных гостей. Как-то раз зимой Брюс велел засыпать лед на пруду опилками, летом смел этот теплоизоляционный слой и устроил для гостей каток. Зимой же он залил лед на пруду тонким слоем концентрированной серной кислоты, развивающей большой тепловой эффект при разбавлении водой. Лед растаял, и гости с удовольствием катались на лодках. А что касается разноцветного огня со странными вспышками, так это не удивительно: они всегда возникают при работе с раскаленными металлами и при испытании пороха.
АП: А как он умер? Говорят, и тут не обошлось без чудес?
ПФ: Согласно легенде, он погиб от неодолимой страсти к науке и магии. Якобы он изобрел воскресающий напиток, повелел слуге разрубить себя на части, «расчлененку» закопать и поливать «живой» водой. Неслыханный эксперимент прервался из-за решения царицы Анны Иоанновны. По ее повелению, слуга сознался и показал тело господина. Как рассказывали крестьяне, «глядят – тело Брюсово уж совсем срослось и ран не видно; он раскинул руки, как сонный, уже дышит, и румянец играет в лице». Решили: «Нечистое это дело» и перезахоронили, а содержимое склянки сожгли, книги замуровали в Сухаревой башне. После смерти Брюса дух волшебника обосновался в Сухаревой башне и по ночам пугал прохожих. Ходила и другая легенда – будто бы Яков Вилимович и не умер, а создал воздушный корабль и улетел на нем неизвестно куда.
