— Привет, чудесно выглядишь, — улыбается Кирилл. — Это тебе.

Он дарит цветы, наклоняется, поцеловав меня в щеку.

Ничего лишнего, но даже от такого невинного прикосновения по телу ползет жар. Горячая ладонь опускается на талию, будто плотная завеса уверенности, отсекающая от проблем внешнего мира.

— Спасибо за цветы.

Обернувшись, машу девочкам, до завтра. Они вразнобой мямлят что-то в ответ и не сводят пристальных, шокированных взглядов, провожают глазами машину Кирилла.

— Ты нарочно решил появиться именно так?

— Как?

Обертка от цветов похрустывает у меня в руках. Букет большой, ароматный… Цветы? Увы, я не флорист, не смогу назвать и половины!

— Напоказ.

— Я просто приехал за тобой.

— С цветами.

— Хотел поднять тебе настроение. И напомнить, что ты прекрасна.

Так и хочется попросить его: хватит! Перестань это делать, не смущай меня.

Неужели я неясно выразилась, что не хочу отношений с ним… Ему важно взять реванш за прошлое, а у меня не тот период, чтобы бередить давно зажившие раны.

Но почему-то мне кажется, что даже если я его попрошу, даже если потребую… Вряд ли он перестанет поступать так, как ему хочется. В этом весь Кирилл...

Я удивлена только тому, что он перестал пытаться ко мне пробиться в прошлом. Ведь если бы он хотел…

Видно, моя мама, действительно, на славу постаралась и убила в нас веру в то, что мы можем быть вместе.

— Ты действительно поверил, будто я… писала те ужасные слова? Да, я хотела развестись, мама убедила меня, что так правильно. Но я бы не стала тебя обзывать так, как ты пересказал мне. Неужели ты поверил? — вдруг срываются с моих губ слова.

Этот вопрос мне не дает покоя.

— Поверил. Вики… — вздыхает. — Я был в шоке. Думаешь, оказаться в тюряге мечтает каждый? Пусть даже уличный пацан вроде меня? Нет… Несмотря на все договоренности и обещанные ништяки, когда оказываешься за решеткой, вдруг теряешь надежду и кажется, что тебя кинули. Все… Уверенность пропадает. Остается напускное. Поддерживает вера в то, что тебя ждут, а у меня эту веру отобрали. Да, я поверил. Эти письма… Они будто дышали неприязнью и нежеланием тебя со мной общаться.

— У нас с мамой очень похож почерк.

— Я поверил тогда… И позднее поверил снова… — он смыкает челюсти. — Это было самое паршивое время в моей жизни. Мне казалось, я никогда не был на дне, только тогда.

— Мне хочется сказать тебе, прости. Не я это делала, но почему мне так стыдно? — вздыхаю. — Мне не хватило… веры в нас.

— Ты не виновата. Я много лет жил, виня тебя, но когда увидел, услышал… Я понял, что ты стала такой же жертвой старой… интриганки!

Накал между нами велик.

Чтобы успокоиться, перевожу взгляд на цветы. Они выглядят очень красивыми и, действительно, поднимают настроение.

Впереди — еще сложная встреча с Миланой.

— Мне кажется, тебе стоит поспешить. Иначе мы опоздаем.

— Мы обязательно должны опоздать, — кивает Кирилл. — Поехали, сделаем круг по живописным местам.

— Зачем нам опаздывать?

— Если я что-то понял за эти годы, то ждут те, кто заинтересован во встрече больше, чем опаздывающие. Милана подождет.

Кирилл накрывает мою руку своей.

— Хватит играть по чужим правилам, Вики. Пора создавать свои…

Мне надо одернуть Кирилла.

Сказать, чтобы больше не называл меня так.

Но почему-то я этого не делаю и бессовестно соглашаюсь немного поколесить по городу…

Глава 25

Она

Мы опоздали больше, чем на двадцать минут.

Будь я одна, я бы себе такого не позволила и была бы в ужасе, начала оправдываться прямо с порога перед теми, кто меня ждал так долго. Но присутствие Кирилла странным образом усыпила мою чрезмерную совестливость, и я даже смогла расслабиться, пока мы катались по городу, просто слушая музыку и разглядывая живописный район.

На миг мне даже показалось, будто мне снова восемнадцать, и я катаюсь с Кириллом, замирая от восторга.

Только теперь мне больше тридцати, Кириллу — под сорок. Мы сидим в дорогом, престижном седане, а не разбитой ладе, которую он взял у приятеля погонять. В окна не врывается душным ветром летний зной, и музыка льется чисто, не через севшие динамики… Но все же на несколько мгновений мне удалось поймать то самое настроение, беззаботность и легкость с верой, что нас впереди ждет только хорошее…

***

— Как бы Милана уже не укатила, она не отличается терпеливостью, — вздыхаю я, подходя к ресторану.

Теперь я уверена, эта встреча и разговор просто необходимы. Я хочу избавиться хотя бы от капли лжи и груза прошлого в своей жизни.

— Уверен, она все еще ждет, — возражает Кирилл.

Он открывает передо мной дверь и, когда мы оказываемся в холле, неожиданно берет за руку, крепко переплетая пальцы с моими.

Я издалека замечаю дочь, она сидит за столиком у окна, напротив нее — моя мама.

Так… Милана пришла не одна, с поддержкой.

Кирилл поглаживает меня большим пальцем по руке, разгоняя теплые мурашки.

— Пошли, — зовет за собой и уверенно ведет меня вперед.

Мне остается только последовать за ним, испытывая странную смесь из чувств. Непривычно ощущать себя ведомой настолько уверенной, твердой рукой. В браке с Сашкой мы многое обсуждали, выносили на семейный суд, так сказать. Теперь я понимаю, как ошибалась, считая, что в этом Саша показывал свою готовность идти на компромиссы. Он просто разделял на двоих сложные решения, обязанности, траты…

Пожалуй, мне еще многое стоит переосмыслить.

Остается только удивляться, как много я не замечала, потому что не имела перед глазами другого примера и предпочитала обманываться, что живу хорошо и спокойно.

Милана замечает нас первой. Она случайно поворачивает голову в сторону и замирает. Телефон падает с глухим стуком на стол. Она даже приподнимается, скользя напряженным, внимательным взглядом по фигуре Кирилла, потом переводит взгляд на меня, на наши переплетенные пальцы и долго-долго не отрывает своих глаз.

— Добрый день, — здоровается Кирилл.

— Вика, здравствуй, — кивает мама, бросив недовольный взгляд на Кирилла.

Она посчитала, что Кирилл до сих имеет проблемы с законом и доходами, но сейчас гораздо внимательнее его разглядывает. Чувствуется ее недоумение, но все же недоверия больше. Кажется, она искренне думает, что Кирилл — просто позер и пустобрех.

— Привет, — сглатывает Милана. — Значит, ты…

Она подбирает слова.

— Ты — мой отец? — быстрым жестом облизывает губы.

Потом она садится.

Кирилл подзывает официанта, просит накрыть для нас стол побольше. Он явно не собирается ютиться сбоку, на стульчике.

Поэтому разговор начинается не сразу.

Мы садимся за другой столик, Кирилл заказывает напитки.

Милане не терпится, она все время смотрит на Кирилла, долго разглядывает его дорогие часы.

— Ты — мой отец, — молчит. — И где же ты был все это время? Объявился спустя столько лет!

Нам приносят воды, грушевый лимонад со льдом. Кирилл наполняет мой бокал лимонадом. Трогательно, что он все еще помнит мой любимый напиток.

Он не спешит отвечать на вопросы Миланы, и та начинает нервничать.

— Разве ты не должен… — начинает она с запалом.

— Нет, — отрезает он. — Во-первых, тебе следует обратиться к бабушке с вопросом о том, где я был и почему не присутствовал в жизни Вики с давних пор. Правда? — хмыкает, остро посмотрев на маму. — Вам слово, Мария.

— Ба! Что он такое говорит?! — спрашивает Милана. — Ты же говорила, что он умер!

— Уверен, она много еще чего говорила. Всегда, нелестного. Более того, твоя баба Маша очернила меня перед Викой, наврала о том, что у меня якобы есть другие девушки, убедила ее развестись и потом долго-долго… вела переписку со мной якобы от ее имени. Столько гадости она написала, да? Мария, что же вы молчите?