Дейн сидел, свесив одну ногу с подоконника арочного каменного окна, а другой болтая в пустоте. Он откусил кусок зеленого яблока и почувствовал, как кисло-сладкий сок стекает с губ на подбородок.

С вершины Небесной башни открывался превосходный вид на Покатые горы и Антигский океан. Солнце отбрасывало тусклое оранжево-красное сияние на горизонт, погружаясь в воду и придавая белой пене на волнах рыжеватый оттенок. Он уже давно пришел к выводу, что в Волтаре лучшие закаты. Как же хорошо дома!

Глядя на океан, Дейн подбросил недоеденное яблоко и поймал его, не спуская глаз с живописного вида. В три укуса он его доел, проглотив остатки вместе с огрызком, после чего развернулся и соскочил в комнату на старые деревянные половицы. Они скрипнули под его весом, а Дейн приложил руку к своему карману – тому, где лежало письмо Эйсона Вирандра. Ему не требовалось его доставать. Он прочитал большую часть послания не менее пятидесяти раз и знал наизусть. Дейн глубоко вдохнул, задержал воздух в легких, а потом сделал выдох смирившегося человека.

Дейн пересек старую комнату, распахнул дверь и начал спускаться по тремстам сорока семи ступеням лестницы Небесной башни. Добравшись до низа, он потянулся к Искре и ухватился за тончайшие нити Воздуха, рассчитывая, что их количества хватит для решения его задачи, но будет недостаточно, чтобы привлечь внимание. Он направил нити Воздуха в замок двери, перед которой стоял, сдвинул собачку, будто ключом, и переместил засов, как уже поступал сотни раз прежде. Последовал щелчок: дверь открылась, и Дейн отпустил Искру.

Центральная площадь являлась бьющимся сердцем рынков Скайфелла. В обычные дни до самого заката солнца ее заполняли спешившие по своим делам люди, спорившие и заключавшие торговые сделки. Но как только солнце начинало опускаться в океан, окрашивая песочно-коричневую площадь красным сиянием, она быстро пустела. Оставались лишь горожане, вышедшие на прогулку, да несколько торговцев, складывавших свои товары, и еще аромат цитрусовых из городских садов.

Поплотнее запахнув одежду, чтобы защититься от прохладного вечернего бриза, Дейн пошел через двор, направляясь в Редстоун, фамильный Дом Атерес. Ему следовало спешить. Барен скоро уйдет на совет, а Дейн хотел успеть переговорить с ним до этого.

Скайфелл был не менее красив, чем любой другой известный Дейну город.

Множество колоннад, огромные арки, красивые лестницы, построенные из сочетаний красного и песочно-коричневого камня.

Арки Скайфелла славились гигантскими размерами и изящными линиями. Город сразу строили огромным, чтобы соответствовать гордости Волтары: Всадникам Вивернов. В детстве Дейн вместе с сестрой часами напролет сидел на площади, просто наблюдая за величественными животными, влетавшими и вылетавшими из-под арок: они усаживались на колоннады и специально построенные посадочные площадки. Это было их любимым занятием. Глубокая печаль наполнила сердце Дейна, когда он посмотрел в пустые небеса. Те времена давно прошли, но удивительные масштабы и красота архитектуры Скайфелла оставались неизменными.

Темная тень прошла над Дейном, когда он оказался под одной из массивных колоннад. Под ногами скрипела пыль, которую тучами поднимал ветер. Возвращение показалось ему странным. Все выглядело прежним, но он воспринимал окружающий мир иначе. Впрочем, это место никогда и не было особенно счастливым.

Он прошел мимо святилищ Нерона и Акерона, двух самых важных богов в волтаранской культуре. Каждое из строений возвышалось более чем на сто футов, перед ними стояли огромные статуи богов-покровителей, а по обе стороны от изваяний шли лестницы, которые вели в святая святых храма. Нерон носил гладкую стальную кирасу, доходившую до кольчужной юбки. Ноги защищала пара поножей, гармонировавших с наручами на предплечьях. Дейн встречал множество изображений Нерона в разных местах Эфирии – от бороздящего моря торговца до свирепого пирата, могучего мужчины с длинной чахлой бородой и трезубцем. Но в Волтаре Нерона видели воином. Он хранил моря и океаны и вместе с Акероном защищал волтаранский стиль жизни.

По другую сторону широкой пыльной улицы перед своим храмом возвышалась статуя Акерона в таком же одеянии. В одной руке он держал валину, а в другой ордо – копье и круглый вогнутый щит, обычное оружие волтаранских воинов в сражении. И если Нерона лишь изображали в волтаранской культуре как воина, Акерон являлся Воином по сути. Обе фигуры тысячелетия назад создал скульптор Ирайкес. На это у него ушло сорок лет. И они продолжали стоять даже сейчас, взирая на народ Волтары. Нации возникали и исчезали, высыхали реки, рушились горы, но Нерон и Акерон обеспечивали продолжение существования Волтары.

Дейн подумал, что позаботится о том, чтобы они испытали гордость.

Воин и Мореход. Клинком и кровью, я ваш.

Пустота улиц не казалась Дейну зловещей. Скорее, вызывала ностальгию. Заход солнца являлся традиционным временем вечерней трапезы в Волтаре. Существовало ничтожно мало причин – прежде всего, разумеется, война, – в силу которых граждане Волтары могли пренебречь ужином. Он давал долгожданную передышку после пьяного разгула в темных и грязных углах других городов Эфирии.

Дейн опустил взгляд вниз, услышав грохот тяжелых сапог, эхом раздававшийся вдоль пустынных улиц. Волтаранцы не носят таких сапог в городе, если только не идет война.

– Бывают ли здесь когда-нибудь дожди? – спросил один из имперских солдат, когда патруль свернул за угол.

Их было трое, каждый с головы до пят закован в рубиново-красные доспехи Преторианских дознавателей.

Что здесь делает Инквизиция?

Дейн засунул руки в карманы, опустил голову и зашагал мимо патрульных. После восстания Империя содержала гарнизоны во всех крупных городах Волтары, но Инквизиция не так уж часто появлялась на улицах.

– Эй ты.

Дейн замер, опустив руки по швам. Пальцы нащупали под одеждой рукоять меча.

– Я с тобой говорю, – раздраженно сказал дознаватель.

Дейн вздохнул и повернулся к ним, сказав себе, что они не должны его подозревать. У них не имелось на то никаких причин. Но если только они узнают…

– Чем я могу вам помочь? – спросил Дейн.

Солдат, обратившийся к нему, вышел вперед. Не особо крупный, пожалуй, даже младше Дейна на пять или шесть лет, но прищуренные глаза были холодными, как у человека, получавшего удовольствие от издевательств над другими.

– Разве ты не должен быть за вечерней трапезой? – Имперец оглядел Дейна с головы до ног, его рука лежала на эфесе висевшего на бедре меча.

– Я как раз туда и направляюсь, – ответил Дейн.

– Куда именно?

Вот ублюдки.

Империя вообще не имела права без повода допрашивать граждан Волтары – и, прежде всего, не на улицах Скайфелла.

– В Редстоун.

– Ты из Дома Атереса? – Глаза патрульного широко раскрылись от удивления.

Дейн почувствовал, как даже состав воздуха изменился. И, хотя ему очень хотелось срубить им головы, сейчас был совсем неподходящий момент для этого.

– Нет, сэр. Моя семья только служит Дому Атерес. Наше жилище находится в их владениях.

Солдат поджал губы. Дейн передвинул руку под одеждой поближе к рукояти меча – просто так, на всякий случай.

– Да брось, Джаред, зачем тратить время на слугу. Нас ждет Инквизитор.

Дознаватель облизал передние зубы, не спуская с Дейна холодного взгляда.

– Не болтайся по улицам. В городе небезопасно после наступления темноты. – И имперец повернулся к товарищам, даже не пытаясь скрыть презрения.

Дейн отвел руку от меча, расслабил плечи и выдохнул. Он не раз имел столкновения с лорийскими солдатами, но сегодня у него просто не было на это времени. Он ускорил шаг, направляясь по пустым улицам к Редстоуну.

Два из шести крупнейших Домов Волтары называли Скайфелл своей родиной, и одним из них был Дом Атерес. Его представители обладали богатством и пользовались уважением – но прежде всего имели серьезную власть. Крепость Редстоун находилась на окраине города, возле Абаддианских скал, смотревших прямо на Антигский океан. Ее защищали толстые стены, которые охранялись днем и ночью, – настоящая твердыня.