Она подняла лицо кверху, навстречу снежинкам. На ее теплых щеках они таяли, превращались в капельки и стекали. Снег, снег, снег повсюду – в небе, в воздухе, на земле; он застилал мир: в четырех шагах ничего не было видно – только темные силуэты.

Миновали Минами-итидзё, вышли на широкий проспект. Зияют черные окна магазинов, баров и ресторанов. Скользят по снегу лучи фар проносящихся мимо машин. Черным пятном мелькнет дерево на обочине или жалюзи, закрывающие вход в магазин; все остальное – белое царство снега.

Норико прижалась к Наоэ, засунула руку в карман его пальто. Они плыли по снежному океану – и падающий снег отделял их от мира: от улиц и домов, от гор, над которыми они вчера пролетали, от пустынного поля аэродрома…

– Какой густой снег… Неужели мы поедем завтра на озеро?

– Не бойся. – Наоэ сжал руку Норико.

– Я не боюсь. – Норико безоглядно вверяла себя Наоэ.

Вдалеке что-то ярко светилось; казалось, жизнь сохранилась лишь там. Пройдя несколько метров, они очутились перед подъездом гостиницы.

Отряхнув снег, вошли в другой мир – тепла и света. В лифте снежинки окончательно растаяли.

– Устала?

– Нет.

– Сходим в бар?

Норико согласилась, хотя ей никуда не хотелось идти. В такую погоду гораздо приятнее было остаться вдвоем с Наоэ в номере.

Словно прочитав ее мысли, Наоэ прилег на кровать.

– Пожалуй, лучше поспать.

Норико вспомнила, что еще днем хотела поговорить с Наоэ, но, ощутив его руки, снова забыла обо всем на свете.

На другой день с утра они позавтракали в ресторане, затем зашли в магазин и в третьем часу на такси выехали из города.

Снег искрился на ярком солнце, слепил глаза.

Проехали аэропорт Титосэ и свернули к озеру Сикоцу. Норико поразилась: эту дорогу – прямую как стрела, в высоких сугробах по обеим сторонам – она видела ночью во сне.

Справа и слева лес: лиственницы, ели, сосны. Посреди белой пустыни зелень радовала глаз.

Остановились в гостинице, расположенной на вершине невысокой горы. Из окна открывался чудесный вид – сквозь голые ветви дубов, берез, кленов темнело скованное зимней стужей озеро.

Вошла служанка, берестой растопила печь. Огонь плясал, пылающие поленья весело потрескивали.

– Смеркается, – вздохнула Норико.

– Как спуститься к озеру? – спросил Наоэ у женщины.

– По склону и направо, – объяснила та, подбросив в печку несколько поленьев.

К озеру вела узкая тропинка. Спустившись вниз, Наоэ и Норико вышли на берег.

Вблизи озеро было совсем не таким, каким казалось из окон гостиницы. Тускло мерцая, перекатывались мелкие свинцовые волны.

Озеро было вулканическим: вода заполнила глубокую трещину. Вокруг теснились горы. Кое-где на кручах темнели сосны.

– Вон там – вулкан Тарумаэ, а это – Фуцубуси, – объяснял Наоэ, откидывая со лба развевающиеся на ветру волосы.

Норико взглянула туда, куда показывал Наоэ. Слева, курясь, величественно возвышался вулкан Тарумаэ, напротив голым утесом одиноко чернела Фуцубуси. Горы были далеко, по другую сторону озера; солнце медленно скрывалось за ними, багрянцем окрашивая небо.

Они шли по тропинке, которая вела к причалу. Метрах в двадцати сиротливо стояла маленькая гостиница. Кто-то уже спускался сегодня к озеру: на снегу осталась цепочка следов, обрывавшаяся у кромки воды.

– Ни единой живой души, – прошептала Норико.

Над озером гулял ледяной ветер. Два маленьких человека на берегу смотрели в холодную бездну. Безмолвие… Неподвижность… Только ветер обжигает лицо.

– Слишком тут угрюмо… – вздрогнула Норико. Ей почудилось какое-то движение. Нет, это звучала тишина.

– Озеро очень глубокое. И страшное, особенно когда штормит, – сказал Наоэ.

– А вода сейчас, верно, как лед…

– Здесь не раз тонули люди, но никто никогда не видел трупов.

– Почему?

– Во время извержения земля опустилась вместе с деревьями.

– Значит, на дне деревья?

– Да. Зацепившись за ветви, тело не может всплыть.

– Так никого и не нашли?

– Никого.

Норико с непонятным ужасом вглядывалась в дрожащую поверхность озера. Сколько людей скрывает под собой эта вода… Где-то там, внизу, их распухшие, жуткие тела…

– Страшно… – Норико спрятала лицо на груди у Наоэ. Она почувствовала, что озеро заманивает ее. Нет, лучше в него больше не смотреть! – Уйдем…

Наоэ кивнул, но глаза его по-прежнему не могли оторваться от воды.

Вдруг сзади послышался шум. Норико оглянулась и увидела огромную стаю ворон, летевших от леса к горе Фуцубуси. Стая уменьшалась в размерах, потом превратилась в точку и исчезла в скалах, багровых от заходящего солнца.

Норико и Наоэ переглянулись и, не говоря ни слова, побрели назад.

Вернувшись, они сели ужинать. Уже совсем стемнело. За окном смутно белел двор гостиницы, за ним простиралась безграничная тьма, озера не было видно.

Наоэ взглянул на Норико.

– Ты что?

– Ничего…

– Выпьем немного?

– Как горят щеки… – Норико прижала ладони к лицу.

Наоэ молча отхлебнул сакэ. Потом с какой-то странной тоской посмотрел на Норико.

– Завтра возвращаешься? – спросил он.

– А что, надо?..

– С завтрашнего дня я буду у матери.

– Да, правильно…

И в самом деле, не вечно же оставаться тут, на Хоккайдо. Наоэ позвал – она поехала, дальше надо делать так, как он говорит. Конечно, ему надо хоть немного пожить дома, у матери.

– Хорошо, – согласилась Норико. – Завтра уеду в Токио.

– Завтра – третье, на работу тебе седьмого. Остается еще три дня. Ты пораньше вернешься, отдохнешь как следует…

– Да-да, конечно.

– Праздник, а я привез тебя в эту глушь…

– Что вы, мне здесь очень понравилось!

– Не забудешь эту поездку?

– Никогда!

Наоэ заглянул ей в глаза. Почему в его взгляде такая нежность?

– Сэнсэй, а когда вы вернетесь?

– Еще поживу здесь несколько дней.

– Наверное, я вам мешала… Побудьте со своей мамой.

Наоэ допил сакэ и спросил:

– Ты ничего не хочешь сказать мне перед отъездом?

– Я?

– Ты.

– Да ведь скоро… – Норико была удивлена. «Непонятно. Мы же скоро увидимся».

– Если хочешь что-то сказать, говори сейчас. Норико было что сказать. Она не успела сделать этого ночью.

– Я хотела сказать…

– Что?

Норико опустила глаза.

– Я… Я жду…

– Ждешь ребенка? Норико молча кивнула.

Наоэ долго крутил в руках чашку. Потом залпом выпил сакэ.

– Могу не рожать… – Норико опустила глаза. «Почему я это сказала? Он же еще ничего не ответил».

– Ты не хочешь?

– Так ведь… – начала было Норико, но запнулась, не зная, что добавить.

– Я хочу, чтобы ты знала: жениться я не собираюсь. Ни на ком… Но если у нас будет ребенок, я сделаю для тебя все, что только смогу.

– Значит, можно?

– Я хочу этого.

– Правда?! – Норико не могла совладать с дрожью, внезапно охватившей ее. Она закрыла глаза. Ничего не случилось, но почему-то слезы текли по лицу.

– Не плачь… – Наоэ подошел сзади, нежно обнял ее. – Почему ты плачешь?

– Это от радости.

Длинные тонкие пальцы Наоэ гладили ее волосы. Норико подняла заплаканное лицо.

– У меня есть просьба…

– Какая?

– Пожалуйста, забудьте про наркотики. Ладно? Старшая сестра и главврач уже догадываются.

– Вот ты о чем… – Улыбка тронула лицо Наоэ.

– Не будете больше? Не будете, да?

– Не буду.

Все еще улыбаясь, Наоэ смотрел во тьму за окном.

Первые три дня нового года Ютаро, как порядочный семьянин, провел дома. Правда, к нему без конца приходили гости – из Ассоциации врачей, из муниципалитета, коллеги по работе. Ютаро пил со всеми, так что скучать было некогда. Но из дома почти не отлучался – если не считать совершенно обязательного посещения храма Мэйдзи-дзингу и нескольких визитов к влиятельным особам из муниципалитета и Ассоциации врачей.