Наоэ шагал, не обращая ни на кого внимания. Он уже прошел мимо ступенек лестницы и подошел к лифту, как вдруг резко остановился и оглянулся.

– Так что вы хотели сказать? Якудза молча смотрели на него.

– Вы кричали, что у вас к доктору разговор. Давайте, выкладывайте, – подтолкнул их полицейский.

– Вообще-то… мы… – наконец открыл рот немолодой мужчина в кожаном пиджаке. – Мы его почти не знаем, только что познакомились, да и спор у нас вышел из-за форменной ерунды, но… запирать в уборной… – У говорившего была сутулая спина, на левой щеке чернела маленькая круглая родинка. – А вдруг он там умрет?

– Не умрет, – успокоил Наоэ.

– Это вы так считаете. А ему каково?

– Пьяных я не лечу.

– Но ведь у него голова пробита! Посмотрите, сколько крови.

Наоэ молчал.

– Вы что, не слышите? – повысил голос мужчина.

– Вас не устраивает наша больница?

– Нет, нас не устраивает то, как здесь обращаются с больными!

Наоэ обернулся к Норико.

– Ты уже заполнила карту?

Та отрицательно покачала головой.

– Заполни. И побыстрей.

Норико поспешно принесла из регистратуры чистый бланк.

– Имя?

– Дзиро Тода? – Полицейский вопросительно взглянул на них.

– Верно. – Кожаные пиджаки дружно кивнули.

– Застрахован?

– Есть у него страховка? – повернулся к приятелям сутулый.

– Да… кажется, какая-то есть.

– Страхование на случай болезни, – уточнил Наоэ.

– Вроде бы есть, – пожал плечами парень, стоявший с краю. По всему было видно, что толком он ничего не знает.

– Работает?

– Живет на пособие.

– Такой молодой? – усомнился дежурный.

– Наверное, пособие по безработице, – предположил третий, совсем молоденький.

– Вообще-то, нам точно не известно, – заключил сутулый.

– Значит, расходы по лечению берете на себя? Наоэ обвел всех глазами. Якудза молча переглянулись, потом сутулый сказал:

– Он заплатит сам.

– Может, вы пока внесете за него задаток?

– …Вообще-то можно… А сколько времени он пролежит?

– Недели две, как минимум.

– Так долго?..

– В какую палату желаете его поместить?

– То есть? – удивился сутулый.

– У нас есть палаты люкс, палаты первого класса, второго, третьего и общие.

– А… палата люкс – это?..

– Палата первого класса стоит девять тысяч иен в день. Люкс – десять с половиной. Но в этом случае страховка недействительна. За такие палаты платят только наличными.

Якудза снова переглянулись.

– Если нет страховки, то и в общей палате один день – даже без лечения – полторы тысячи.

– В общей палате свободных мест сейчас нет, – напомнила Норико.

– Слышали? Все занято. Значит, остается третий класс. Палата на троих. Три тысячи иен. Подходит?

– Выбирать-то не из чего. – После минутного раздумья сутулый кивнул.

– Тогда попрошу внести задаток. Пятьдесят тысяч иен.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Но… сегодня уже поздно…

– А по-моему, ваше время как раз только начинается, – усмехнулся Наоэ. Он взглянул на стенные часы. Они показывали без двадцати двенадцать.

– Может, примете пока без задатка?

Сутулый заискивающе улыбнулся. Наоэ, не глядя на него, изучал карточку.

– Пожалуйста, доктор… Наоэ молчал.

– Неужели вы нам не верите?

– Не верю.

– Что?! – Сутулый подскочил как ужаленный и бросился к Наоэ. Полицейский поспешно встал между ними. – Вы же врач!

– Врач. – Наоэ смотрел на мужчину в упор.

– Плохой же вы врач!

– Мы не лечим больных, не зная их адреса, места работы и кредитоспособности.

– Но человек истекает кровью! Вот вы не примете его, а он возьмет и умрет!

– У нас уже не раз бывало, что подобные пациенты отравляли жизнь соседям по палате, а потом выписывались, не заплатив ни иены.

– Вы считаете, он из таких?!

– Сейчас и квартиру-то без задатка не снимешь.

– Дерьмо ваша больница!

– Вместо того чтобы ругаться, поскорее достали бы деньги, – одернул сутулого полицейский.

– Да говорю вам, сегодня это уже невозможно. В таком случае – до свидания.

– Вы отказываетесь принять его?

Наоэ повернулся и решительно зашагал к лифту.

– Постойте! – Мужчина снова преградил Наоэ путь. – Значит, непременно сегодня?

– Я же сказал.

– Вы можете обождать минутку?

С досадой прищелкнув языком, сутулый отозвал дружков в сторону. Наоэ вернулся в процедурный кабинет, сел на стул и закурил.

– Ну и удружили мы вам, доктор, – смущенно улыбнулся полицейский.

– Да, хлопот с этими якудза… Наоэ затянулся и посмотрел на часы.

– Пойди-ка взгляни, как он там.

– Хорошо. – Норико направилась было к дверям, но не успела открыть их, как в комнату влетел сутулый.

– Мы тут скинулись у кого сколько было. Тридцать тысяч сойдет? – Сейчас он был настроен более миролюбиво. – Так что, по рукам?

– Ладно. Но как только кончатся эти деньги, прошу немедленно внести остальную сумму.

– Конечно, конечно. Только вы уж с ним повнимательней. Пожалуйста.

Наоэ взял с протянутой ладони три бумажки по десять тысяч иен и пришпилил их к истории болезни.

– Э-э, доктор, да и от вас винцом попахивает! – вдруг заметил сутулый, присаживаясь на табурет напротив Наоэ, но тот, даже не удостоив его взглядом, поставил на карту штемпель и начал заполнять графы.

– Из-за чего вышла драка? – поинтересовался полицейский.

– А! Из-за муры какой-то, – пожал плечами якудза. – Сидели, сидели – да и разругались. Ни с того ни с сего.

– Этот ваш новый приятель – из той же компании?

– Почем я знаю? Они же смылись.

– Не прикидывайся!

– Истинная правда, – клятвенно заверил сутулый. – Зачем мне врать?..

– Впрочем, в основном и так все ясно, – махнул рукой дежурный.

В кабинет вбежала Норико.

– Он вдруг замолчал и сел на пол!

– Вот как?

Наоэ быстро оглядел кабинет.

– Пододвиньте кушетку поближе, на середину. Инструменты готовы?

– Готовы. Шелк четвертый?

– Да.

Норико побежала предупредить санитаров. Наоэ закатал рукава, надел полиэтиленовый фартук. Полицейский с сутулым подтащили кушетку к середине комнаты.

В кабинет внесли на носилках раненого.

– Головой сюда!

Развернув носилки, санитары положили мужчину на кушетку, головой к окну. Раненый, бушевавший еще минуту назад, сейчас спал безмятежным сном, запрокинув голову и раскинув руки. Каору вместе с Норико принялись стягивать с него пиджак и свитер. Тело было тяжелым, покорным и безвольным, будто в нем иссякли все жизненные силы. Когда он остался в одной рубашке, Норико, взяв его руку, застегнула манжетку тонометра. Наоэ нащупал пульс, приставил трубку.

Лицо раненого было в крови, но кровотечение уже прекратилось.

– Капельницу. Плазма – четыреста. А ты налей в таз раствор, – приказал Наоэ медсестрам, пряча стетоскоп.

– Что с ним? – спросил сутулый.

– Ничего серьезного. Посторонних прошу удалиться.

Все отступили на шаг. Наоэ надел маску, натянул резиновые перчатки.

– Раствор!

– Хорошо.

– Тампон!

Смочив марлю в растворе, Наоэ осторожно приложил тампон к краю раны. Корка засохшей крови стала медленно растворяться. Наоэ проделал это несколько раз, и лицо раненого начало очищаться. На лбу зияли три длинные раны: одна спускалась вниз, наискосок, рассекая лицо, – через всю щеку и уголок глаза. В самом центре лба торчал острый четырехугольный кусок стекла длиной сантиметра в три, а в волосах запуталось множество мелких осколков. Якудза, отошедшие было подальше, снова придвинулись и столпились у кушетки.

– Мой руки и помогай! – скомандовал Наоэ Норико. Кожа у раненого оказалась неожиданно белой, почти прозрачной, черты лица четкие, правильные. Невозможно было даже предположить, что под запекшейся кровавой маской скрывается такая красивая внешность.

– Доктор, а шрамы исчезнут? – спросил сутулый, с любопытством наблюдавший за Наоэ. – Хоть через несколько лет?