Он застыл на месте и сфокусировал изумлённый взгляд в одной точке. Увиденное так поразило, что он даже случайно задел постер с певцом на стене, отчего тот с шелестом соскользнул на пол. Машинально Эдмунд поднял плакат и повесил на место, при этом не отрывая внимания от стекла.

Саннорт чуть прищурился и приблизил зеркало к глазам, пытаясь разобрать текст, хоть плохим зрением никогда не страдал. Провел пальцем над стеклом, силясь повторить очертания букв… Но не успел.

С громким хлопком открылась дверь, и в комнату ворвалась Маргарет. Разгоряченная, взлохмаченная, и, судя по всему, очень злая: светлые волосы беспорядочно падали на лицо, насыщенный макияж размазался, а глаза горели.

Брату в своей комнате она не обрадовалась. Стоило ей только увидеть Эдмунда, как лицо покраснело от ярости, губы сжались, а по телу пробежала дрожь, словно она собиралась напасть на него и избить до потери сознания.

– А ты что тут забыл?! – взвизгнула она.

– Мэгги, я… – растерянно пробормотал Эдмунд, ошарашенный ее внезапным появлением. В общем-то, этого вполне следовало ожидать, он явно не рассчитал время. И теперь лихорадочно пытался придумать, как объяснить своё страшное деяние.

Пару минут Маргарет стояла и сверлила мальчика пронизывающим взглядом. А потом взорвалась ужасной гневный тирадой, которая вырвалась из неё, как лава из жерла вулкана.

– Как ты посмел взять моё зеркало? Оно моё! Зачем оно тебе? Меня позлить? Отдавай мне его, идиот, быстро!

На Эдмунда, уже привыкшего к такому стилю общения, её выпад в целом не оказал впечатления, а тем более – не заставил дрожать и преклоняться. Ему было всё равно. Он остался прохладно спокойным. Да ещё и, вместо того чтобы задабривать Мэгги извинениями, решил и дальше изображать наглого брата, заявив храбро и невозмутимо:

– Скоро отдам. Но сейчас оно мне нужно.

От этой дерзости Мэгги затрясло. Теперь она вопила так громко и пронзительно, словно Эдмунд был не скромным четырнадцатилетним школьником, а громилой с ножом, напавшим на неё среди темного переулка:

– Зачем оно тебе? А ну отдавай, наглый урод, это не смешно! Проваливай! И больше никогда не смей брать мои вещи. А то без глаз останешься!

Она покрутили перед лицом брата длинными накладными розовыми ногтями. Но Эдмунд не двигался с места и просто наблюдал за очередной истерикой сестры.

– Чего застыл? Ты издеваешься?!

Мэгги рывком скинула со стола стопку журналов. После чего попыталась вырвать зеркало из рук брата.

– Убью! Отдай! Сейчас же!

Но зеркало, похоже, не хотело возвращаться к хозяйке. Вместо того, чтобы покорно остаться в ее цепких пальцах, оно выскользнуло и взмыло прямо к потолку, как будто к нему привязали невидимую нить. Со звоном ударилось о люстру. Блеснуло в дрожащем свете – и стремительно полетело на пол.

– Твою мать! – истошно завопила Маргарет, подставляя руки, чтобы поймать свою драгоценность. – Ты ответишь за это, тварь!

Зеркало пролетело буквально в дюйме от её вытянутых ладоней – и грохнулась с тихим звоном.

Напряженная тишина повисла в воздухе. Только приглушенный звук телевизора из гостиной напоминал, что вокруг продолжается обычная жизнь.

Маргарет кинулась к вещице, резким движением подняла её, покрутила в руках – и внезапно с облегчением вздохнула, не обнаружив ни сколов, ни даже маленьких трещин.

Искоса взглянув на зеркало в руках сестры, Эдмунд обратил внимание, что слова пропали. Как будто их и не было вовсе. Обычное розовое девчачье зеркальце.

Грустно потупив взгляд, Эдмунд сделал вид, что ему очень стыдно (наверное, Маргарет так и подумала), но на самом деле он просто расстроился от собственной неудачи и неизвестности, которая так и осталась с ним.

Ну, может, в следующий раз получится. Когда-нибудь.

– Вон! – процедила она сквозь зубы Маргарет и указала дрожащим пальцем на дверь. – И чтобы больше я тебя не видела! Сгинь!

Она схватила брата за плечи и вытолкала за дверь, а следом вылетела его сумка.

– Ещё раз прикоснешься к моим вещам, и я превращу твою жизнь в ад, малолетний придурок.

Эдмунд почувствовал, как на него наваливается тяжесть. Он вошёл в свою комнату – его личное убежище от суеты и серости этого мира. Запах чернил и пергамента, которые он любил использовать вместо обычной бумаги и ручки, окутали его успокаивающими объятиями.

Он запер дверь. Ему сразу бросились в глаза висящие на стене вырезки из старых фэнтезийных журналов. Нарисованные художниками магические животные – гарпии, единороги и пегасы – начали двигаться и танцевать, словно живые. Это все были иллюзии, которые Эдмунд сотворил при помощи самых примитивных чар, но выглядели они весьма мило. Правда, сегодня ему не хотелось ими любоваться. Он достал из кармана сумки камень волшебства, крепко сжал его, зажмурился и произнёс: «Астеллионте». Из камня вырвалась вспышка, согревшая ладонь юного мага приятным теплом. Рисунки снова стали обычными.

Эдмунд бросил ключ и камень на письменный стол, заваленный книгами и тетрадями. Странные вещицы приземлились рядом с фигурками несуществующих планет и животных, среди которых были миниатюрные компьютерные мышки, принявшие вид настоящих грызунов. Они бегали туда-сюда, жутко пугая Мэгги, когда та заходила в комнату брата (но обычно она обходила его логово). Эдмунду порой нравилось превращать обычные предметы в забавные магические штуки. От его магии они не получали новые свойства, зато меняли форму, порой на весьма своеобразную.

Ещё Эдмунд любил фехтование. Несколько разных по длине тренировочных мечей, облачённых в узорчатые кожаные ножны, висели прямо над его кроватью. Иногда он мечтательно смотрел на них, представляя, что это не просто тренировочные шпаги, а настоящие рыцарские мечи, с помощью которых он когда-нибудь убьет дракона и спасет прекрасную принцессу из другого мира. Ну или просто убьёт дракона.

Или найдет себе друга, который, так же, как и он, любит оружие и верит в сказочные миры, а затем сразится с ним на товарищеской дуэли. Отлично, если друг окажется из другого мира. Но пока что друзей у него не было. И тем более – иномирных. Оттуда он вообще никого не знал. А хотел узнать!

Глубоко вздохнув, Эдмунд прямо в одежде лег на аккуратно застеленную постель, которая ему уже семь лет не служила для сна. Ведь после получения письма от таинственного адресата мальчик осознал, что может жить не как простой человек.

Он вытащил из сумки книгу заклинаний и уткнулся в неё, надеясь найти ответы на ее древних страницах.

Но слова будто танцевали перед его глазами, а смысл ускользал. События дня слишком взволновали его и мешали сконцентрироваться на чем-то еще. Он снова и снова прокручивал в голове случай в парке. Вопросов становилось больше, чем ответов.

Саннорт поднялся на локтях, и его взгляд снова задержался на ключе. Только представив, какие секреты могли скрываться в этом предмете, Эдмунд почувствовал огонёк решимости, стремительно разгорающийся в его душе. Возможно, у него будет шанс раскрыть великую тайну, прикоснуться к настоящему волшебству. И он ни в коем случае не упустит возможность!

– Я сделаю это.

Эдмунд захлопнул книгу заклинаний и дотянулся до ключа, ощущая незримое прикосновение тайны к своим пальцам.

– Я не разгадал тайну зеркала, но не сдамся. Здесь скрыто нечто большее. Я все выясню.

Магический мир, 1666 год с разделения мира, сентябрь 2004 года по нашему летоисчислению

Лорд Джастин Маунверт

Спустя год после сделки с Джоэрти

Обсидиановый стол зловеще переливался красным светом, льющимся в окна родового замка Маунвертов. Перед массивным каменным строением текла огненная река, обдавая перекинутый через нее кирпичный мост шипящими волнами пламени. Жутковатые тени плясали на закопченных стенах и колоннах, словно восставшие духи из Темномирья; пахло пеплом и благовониями. Во главе стола, оперевшись на спинку своего кресла-трона, восседал Джастин Маунверт. Он знал – на фоне мрачной архитектуры замка его фигура казалась внушительной и почти божественной. Его роскошная мантия, черная, как небо перед битвой, угрожающе шелестела от каждого движения. Эмблема на рукаве в точности повторяла очертания статуи, возвышавшейся за его спиной, – зелёной пантеры, изумрудного стража и фамильного символа.