Я удивленно уставилась на него. Разве… разве вчера он не говорил то же самое? Я покосилась на госпожу Чжоу с сыном, но те молчали.

– Все в порядке, – ответила я на вопрос Цзыю и стала внимательно наблюдать за ним.

Цзыю с облегчением вздохнул. Он выглядел точно как вчера.

– Я тут порасспрашивал местных. Сотрудник обменного пункта сильно разозлился, он хочет оставить вас здесь на три дня, а потом вновь пересмотреть дело.

– Хм…

Заметив медлительность в моих ответах, он решил, что я злюсь на него, поэтому почесал в затылке и смущенно продолжил:

– Барышня, дело не в том, что я не хотел вам помочь. На самом деле… у меня не было возможности купить пилюлю Возвращения Души.

Он помолчал и вздохнул.

– Позвольте мне сказать правду. Я постепенно теряю память, так что, вероятно, скоро придет мой черед… Прежде чем совсем уйти, я хотел бы собрать достаточно денег, чтобы узнать в обменном пункте о своей жизни: как меня звали, откуда родом, чем занимался, с кем успел подружиться… Чтобы, когда мои воспоминания исчезнут полностью, у меня не осталось сожалений. – Цзыю посмотрел мне в глаза. – Но у меня денег не так много, их не хватит, даже чтобы узнать о моем прошлом, поэтому я…

– Я тебя не виню, – перебила я его, но не знала, что сказать в утешение. Хотя Цзыю говорил спокойно, казалось, он не нуждался в сочувствии. – Я ни в чем не виню тебя.

Ему так нужны деньги, и все же вчера он согласился купить пилюлю Вхождения в сон, чтобы выручить меня. Я поджала губы, однако не смогла повторить просьбу.

– Здесь не так уж и плохо, – вместо этого сказала я. – Очень тихо, никакой суеты. Пожалуй, буду даже не против задержаться еще на пару дней.

Похоже, мои слова приободрили его. Затем я уговорила Цзыю вернуться к работе. Собираясь уйти, он зацепился взглядом за кандалы на моих руках и повторил свои предположения, о которых уже поведал вчера. Когда Цзыю наконец отправился восвояси, я, глядя ему вслед, погрузилась в свои мысли.

– Барышня… Чжаояо, – робко окликнул меня ученый, – все это совершенно нормально. Как рождение и старость, болезнь и смерть, так что вам не нужно печалиться.

– Эй, ученишко!

– А? – на мгновение замер он и застенчиво ответил: – Да?..

– Дождемся завтра, а когда разбирательство закончится, ты не мог бы одолжить мне еще немного денег? – Я посмотрела на свою полупрозрачную ладонь. – Хочу выяснить, забыла ли я свое прошлое.

Быть призраком странно. Смотришь на мир вокруг – и не знаешь, таков ли он на самом деле; забываешь прошлое – и не понимаешь, забыл его сейчас или еще при жизни…

Спустя три дня никто не стал нас допрашивать. Все потому, что ничего серьезного мы не натворили. Ученый помог мне оплатить долги, и нас немедленно отпустили. Когда я потащила влюбленного призрака в обменный пункт, госпожа Чжоу решила не чинить мне препон и вновь принялась бродить по Призрачному рынку в поисках невесты для сына.

От нечего делать я повернулась к ученому и спросила:

– Ты вообще хочешь жениться?

Он застенчиво почесал в затылке:

– На самом деле женитьба не имеет для меня особого значения. Каждый призрак задержался здесь по какой-нибудь причине. Например, моя матушка мечтает женить меня, а я… просто хочу, чтобы она делала то, чего желает. При жизни у меня не было возможности исполнить сыновний долг, поэтому я надеюсь лишь помочь ей исполнить последнее желание. Кто знает, вдруг в следующей жизни у нас не будет шанса увидеть друг друга снова?

«Кто знает, вдруг в следующей жизни… у нас не будет шанса увидеть друг друга снова…»

Я опустила глаза и влетела в «Великую инь». Пока ученый расплачивался под пристальным взглядом тощего призрака, я схватила злополучное зеркальце. На этот раз что-то изменилось: мне словно не нужно было читать написанное, образы медленно всплывали в памяти…

Вот место, где я родилась: все здесь отравлено демонической энергией. Отец и мать погибли, так что вырастил меня дедушка. Затем появился Ло Минсюань. Он нарушил привычный ход жизни и заронил в моей душе страстное желание покинуть эту темную долину.

И вот однажды я попрощалась с родиной, добралась до горы Праха, встретила маленького Уродца и спасла его. Несмотря на тяжелые раны, я тащила его на себе, пока наконец мы не добрались до разрушенного храма на вершине. А залечивая раны, учила его всему, что знала сама. Каждый день я повторяла, что хочу отыскать Ло Минсюаня, чтобы он помог мне стать хорошей и основать школу мечты. Говорила, что однажды создам лучшие условия для простых людей, что дам приют тем, кто остался без крова, и своим примером научу великодушию. Чтобы даже слабые и беззащитные, которым не на кого положиться, не сгинули в хаосе этого мира и обрели дом и счастье. В урожайные годы мы выращивали бы побольше зерна, а когда на землю обрушится бедствие, жертвовали бы его пострадавшим… Мо Цин всегда слушал меня, спокойно стоя рядом.

Внезапно я вспомнила: под руководством Мо Цина в школе Десяти тысяч убиенных не осталось смертоносных формаций и столбов для подвешивания тел, разобрали помост для порки трупов, а землю вокруг школы раздали людям… Выходит, он сделал то, чего я так и не смогла… Кто-то однажды сказал мне, что теперь у подножия Праха, когда приходит весна, буйствует зелень… Я не могла в полной мере понять свои чувства, но знаю, что… была тронута.

Помню, сколько глупостей я наговорила маленькому Мо Цину в те дни… и какой нежностью и обожанием горели его глаза. А после… после я не обращала на него никакого внимания, погрузившись в свои дела и дальнейшие планы. И как только мои раны зажили, я отправилась на поиски Ло Минсюаня, оставив его одного в этом разрушенном храме. До сих пор он жадно прятал мои слова в своем сердце, чтобы после моей смерти превратить школу Десяти тысяч убиенных в то прекрасное место, о котором я мечтала когда-то.

Раньше я замечала, что каждый вечер он работает без устали и может не спать всю ночь, просматривая документы. Я не понимала его настойчивости и почти фанатичного желания знать все. Однако теперь осознала, что он делал это ради меня. Ради той глупой меня, которая твердо решила стать хорошим человеком. Во имя моего первого и самого невинного желания… Лишь попробовав реальность на вкус и отказавшись от этого желания, я рассеянно оглянулась и осознала, что рядом всегда был кто-то готовый помочь мне исполнить мечту. Пусть нить, которая ткала ее, оборвалась, остался человек, способный преодолеть сотни и тысячи опасностей. Никакие раны и шрамы не сломили его настойчивость… А я ничего не знала.

Внезапно меня охватила злость: сначала на саму себя, а потом и на Уродца. Вот мелкий! Состроит это свое безразличное лицо, а сам себе на уме! Ни разу даже словом не обмолвился!

Тем временем в зеркале отразилась моя дальнейшая жизнь. Вот я расширяю школу Десяти тысяч убиенных, погружаю Ло Минсюаня в вечный сон и устраиваю роскошный банкет…

Сыма Жун как-то рассказал мне, как я сожгла здание на пике Лунных забав и искромсала кучу книг в библиотеке на скале Тысячи клинков… как ярко пылал пик Лунных забав и множество людей с криками тушили тот пожар. Пока во дворце Не-зло гостей развлекали традиционной музыкой, здесь звучала какофония стуков, ударов и звона. Оживление и шум производили неизгладимое впечатление… Прекрасная была ночь!

Наблюдая эту сцену в зеркале, я вспомнила, как заметила тогда человека в черном одеянии. Его одинокая тень стояла под аркой у подножия горы. Мо Цин. Он поднял голову и посмотрел вверх – не на пик Лунных забав и не на дворец Не-зло: его взгляд был устремлен прямо на меня. С бинтами на руках и травяной мазью на шее, я стояла над ним на ступеньке, держа в руках кувшин с вином и глядя на него.

– Эй! – крикнула я ему. – Поймай меня!

Силы покинули мое тело, и я, взмахнув руками, полетела вниз. Глаза Мо Цина расширились, он поспешно сделал шаг вперед и поймал меня, но под тяжестью моего веса мы покатились вниз по лестнице. Из-за меня он чуть не угодил в смертоносную формацию перед горными вратами.