– Вряд ли Ромиан, даже объединившись со всеми своими последователями, смог разрушить стену, возведённую лично Лорианом, – помрачнел Ориан. – Но кто-то её разрушил. Сила, которой мы ещё не встречали.

– Опять?

Сердце кольнуло предчувствием. Могло быть такое, что я не ошиблась? Что Араэл всё-таки был в тронном зале, видел всё собственными глазами? Но если так, то сила, которая вытащила его из темницы и та, что напала на Лориана… могла ли это быть одна и та же магия? И если да, то чья?

– Такого мы ещё не видели, хотя на своей практики видели многое, – нахмурился Ориан. – Ариса, часть стены растворилась, словно не было. Та часть, которой хватило бы для прохода одного высокого мага.

– Араэл… – тряхнула головой. – Он не мог. Несмотря на все свои недостатки, он бы не поднял руку на Лориана. На меня, – раз уж целились в мою бесценную персону.

– И тем не менее побег его высочества остаётся неприятным фактом.

Неприятным? Скорее, опасным. Не дай рианы Светлейший пронюхает, нам пока и так хватало, с кем и за что бороться.

Напряжённую тишину спальни разрушил шорох открывшейся двери.

– Тебе уже сказали, – поморщился Элион, пропуская вперёд себя Рэни.

– Сказали, – выдохнула, в последний раз сжала ладонь Лориана. – У меня кое-какие мысли на этот счёт, но пока я прошу вашей помощи. Мне не справится одной.

– Всё что угодно, – тряхнула волосами Рэнэйт, даже не пытаясь скрыть сухие, воспалённые глаза. – Что нужно делать?

– Я сама не уверена, но… – поднялась, сжимая в руке Погибель императора. – Лориан не умер. Не потому, что у меня шок, истерика или ещё что, – перебила открывшего рот Ориана. – Дело в том, что я живу благодаря ему, части его магии во мне.

– Это правда, – отозвался Ориан.

– Если бы Лориан умер, я бы знала, почувствовала. Его магия во мне не тянулась бы к хозяину. – Обвела их взглядом. – А, значит, его ещё можно спасти. Как тогда.

То, что в груди всё ещё теплело, стоило приблизиться к Лориану, заметила не сразу. Да, сейчас это расстояние измерялось не дворцовыми коридорами, но оно – это ощущение – было! И совсем неважно, что для этого мне требовался физический контакт.

– И насколько это «тогда» опасно? – прищурилась Рэнэйт.

– Для нас нисколько, для него… – оглянулась на постель. – Это либо воскресит Лориана… либо его добьёт.

– Мне нравится, – хмыкнул Эл, вставая у дальней стороны кровати. – И особенно то, что он успел оставить трон не мне.

– Мы должны попробовать, – прикусила губу Рэнэйт, вставая в ногах.

А я переглянулась с Орианом и заняла оставшуюся сторону.

Поможет ли? Я не знала, но не попробовать не могла. Тем более, чего стоила моя магия по сравнению с родственной Лориану. Если придерживаться теории магических потоков, сила кровных родственников похожа вплоть до взаимозамещения в особо сложных случаях. Поэтому, если в лечебницу попадал кто-то из близких, им приставляли именно своего лекаря.

– Помоги мне, – попросила Ориана, и вместе мы переложили Лориана на спину.

Я до крови прикусила губу, представляя, насколько болезненно должно быть лежать на таком ожоге, но выбора не было. Лекари всегда выбирали меньшее зло, даже если оно настолько ужасное.

– Сейчас я дам Лориану зелье, – пояснила негромко, глядя только на любимое лицо. – А потом… – горько усмехнулась, – потом мы всадим ему в грудь девять пульсаров.

– Ты устала, давай я, – Ориан тронул за локоть.

– Не знал, что император настолько достал собственного друга, – фыркнул Эл. – Асьер Оллэйстар, вы настолько хотите добить императора?

Но Ориан не ответил, вместо него это сделала я.

– Нет, ты не подойдёшь. Нужны родственники, так или иначе связанные с ним маги.

И Ориан отступил, накрывая нас своей знаменитой серебристой сферой. Охраняя нас от чужих взглядов, хотя могло статься, что, наоборот, дворец. От возможных негативных последствий.

А я прикрыла на мгновение глаза, выдохнула и влила в Лориана всю колбу.

– Давайте, – шепнула едва слышно, встала напротив Элиона…

Про последующее безумие могу сказать только то, что вся магия династии отливала тёмным. Странно, потому что я должна была заметить это ещё по академии, но почему-то не помнила.

И очень хотела бы забыть те страшные мгновения, когда три сияющих, тёмных пульсара одновременно врезались в бездыханную грудь. Я видела только их, три светящихся шара, каждый по силе способный разнести тронный зал. Всё остальное застилала пелена из жгучих, беззвучных слёз.

Потому что это дико больно.

И потому что это не помогало.

Но в ту самую секунду, когда надежда, казалось, покинула даже меня. Не на девятом, на восемнадцатом пульсаре раздался сиплый вдох.

– Стойте! – крикнула, бросаясь наперерез.

Просто понимала, любая лишняя магия может убить Лориана, которого только-только привели в себя. Но Рэни с Элом, не истощённые до этого лекарскими заклинаниями, уже отпустили оба смертоносных шара.

Единственное, что я могла – остановить их хотя бы так.

И отключилась, когда спины коснулась бурлящая силой магия.

Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл

Альберт Эйнштейн

Араэл

– Это было… оригинально, – скривилась Алтан.

Поднялась на ноги, бросила взгляд на окно.

– Твоё счастье, что я перемещаюсь только днём, – криво усмехнулась она.

А на ковре так и остался лежать не тронутый кровью кинжал.

– Моё?

Шаргхова… кто? Кто настолько могущественен, чтобы укрыться от прямого удара.

Лориан.

И Алтан.

– А разве не твоё сердце целиком принадлежит ныне её величеству Арисе? Но ничего, поплачет и успокоится. Сердце, – уточнила со смешком.

В груди похолодело.

– Ариса? – словно забыв, кто это. – При чём здесь она?

Поднял бровь, доли секунды изучал её глаза, а после развернулся и пошёл. Куда-нибудь, до этого момента мне не приходилось бывать в гостях Торнграва. Мы с ним в принципе никогда не сталкивались случайно, слишком разные интересы.

Алтан сказала, что заперла его в лаборатории? Какова вероятность, что и во второй раз она послала его туда же?

– Араэл!

Не обернулся. Пусть катится к шаргху под хвост со своим бессмертием.

Да, поступок был грязный, но после жизни при дворе пересматриваешь взгляды. Это для обычного жителя империи убийство – страшное преступление, оскверняющее рианов. Для большинства обычных, а для придворных вопрос лишь в цене. В том, выгоднее устранить недруга или договориться с ним же.

В большинстве случаев чаша весов склонялась в сторону убийства.

Из небольшого, уютного холла в том же миерском стиле вниз вела только одна лестница. Шагов Алтан, которые ожидал услышать, не раздалось, поэтому начал спускаться.

Убить Ари? Пусть попробует.

Смерть Лориана отзывалась терпкой горечью, только и всего. Мы не были близки – я его ненавидел, он меня презирал. Поэтому странно было бы убиваться, хотя придворные твари, конечно, станут.

Но Ари другое дело. Светлая, слишком честная, она осталась совсем одна. Без поддержки, в неизвестности, с наследником империи под сердцем.

Пришлось остановиться на середине лестницы просто чтобы привести в порядок дыхание.

Моя Ари. Только шаргха с два я имел право так её называть. Чужую жену, императрицу. Мечту.

Фаркасова задница!

Зло выдохнув, в пару шагов оказался в длинном коридоре, нисколько не напоминающем подвал. Нет, стены всё так же украшали ковры, они же были под ногами. А в обе стороны от лестницы виднелись двери. Лаборатории?

– Алек?

А вдруг. Но никто не отозвался, да и как, если Алтан наверняка заперла второго отца снаружи.

Наугад выбрал лево, дёрнул первую дверь – нашёл хозяйственное помещение. Мыльные растворы, тряпки, зелья, мётлы… закрыл и пошёл дальше.

Как она сейчас? Что чувствует, о чём думает? Плачет из-за смерти Лориана или, как обычно стиснув зубы, идёт дальше? Наверняка последнее. Даже если сама не догадается, Оллэйстар просветит, что двор не терпит слабости. Ни в каком виде.