Заявляя последнее, кривит губы.

Угрожающе…

Но как всегда этого никто не видит.

Грудь сдавливает от дурного предчувствия. В голову закрадываются разные глупости, одна омерзительнее другой.

Он точно что-то задумал. Господи, помоги…

– Ну… Как у вас дела?

Голос свекра выдергивает из задумчивости.

– Нормально, – единственное, что могу сказать про наши отношения. Врать я все равно не умею, а правду он и сам прекрасно знает. – Готовимся к вашему юбилею.

Специально меняю тему, дабы избежать новых расспросов.

– Если за дело взялась ты, значит все будет идеально. Хотя… Если честно, я вообще не планировал праздновать. С годами день рождения теряет свой смысл и уже мало напоминает повод для радости, но… не будем о грустном! Не составишь мне компанию?

– Конечно. С превеликим удовольствием, – отвечаю с улыбкой.

У нас с Аркадием Леонидовичем существует негласное правило – никогда не выносить сор из избы. На людях, да и дома он предельно вежлив. Никогда не повышает тона, говорит только по делу и от других требует того же.

Единственный камень преткновения – дети. Галицын-старший буквально бредит мыслью о наследнике. И порой это переходит все границы.

В прошлый раз, когда он снова поднял эту тему, он лично отвез меня в клинику и заставил пройти полное обследование. К сожалению, в его мире отсутствие беременности – это сугубо женская проблема. И ответственность за ее отсутствие тоже. К сыну в этот вопросе у него претензий нет.

– У тебя руки ледяные. Замерзла?

– Немного.

– Эх, молодежь. Совсем о здоровье не думаете. Скажи честно, платье ты выбирала или Глеб постарался?

Снимает пиджак и набрасывает мне на плечи.

– Хотя что я спрашиваю? Конечно это его идея. Только мой непутевый сын мог додуматься использовать жену как приманку для хищников… Не отходи от меня, ладно? И в следующий раз будь умнее – не слушай этого недоумка. Поняла? Ты – моя невестка, Снежа. Член семьи. И пока я здесь, никто не смеет даже смотреть на тебя.

Замираю, пытаясь переварить суть услышанного.

Неужели?..

Не могу поверить, что он серьезно. Я не ослышалась? Свекр только что открыто предложил мне помощь?

– Спасибо… – выдыхаю я, все еще находясь в прострации.

К нам снова и снова подходят разные люди. Я уже привыкла, что Аркадий Леонидович всегда в центре внимания и мысленно благодарю судьбу, что сейчас рядом со мной он, а не его сын. Иначе пришлось бы мне развлекать всех этих толстосумов самой. И в лучшем случае это были бы пустые разглагольствования о моей красоте. А так, я просто стою рядом и делаю вид, что наслаждаюсь вечером.

Мне все равно, куда идти и с кем общаться. Главное, чтобы это быстрее закончилось, и я смогла уйти. Глеба по-прежнему нигде нет. Надеюсь он уже нашел себе подругу на ночь и укатил развлекаться. Либо встретился с Кариной – всяко лучше, чем видеть его рядом с собой.

Очередной бизнес партнер останавливается, чтобы поздороваться с нами. Седьмой за эти несколько минут – яркое подтверждение тому, что слухам верить нельзя. Империя Галицына все так же твердо стоит на ногах и продолжает занимать лидирующую позицию в регионе. Оно и понятно, с таким-то руководителем…

Дурное предчувствие, словно вот-вот что-то случится снова возвращается. Бьет по натянутым нервам, и оседает внутри. Грудь сдавливает тяжестью от нарастающей паники.

Не знаю, откуда берется это ощущение, но в какой-то момент начинает казаться, будто на меня кто-то смотрит…

Спину обдает холодом, пробирает до самых костей. По коже пробегают крупные мурашки.

От напряжения комната покачивается, как на карусели…

Прикрыв глаза, стараюсь себя успокоить.

Все хорошо… Это всего лишь нервы. Когда постоянно живешь в напряжении, такое рано или поздно случается.

Да, я выгляжу вызывающе. И на меня все смотрят. Это нормально. Глеб поэтому меня сюда и притащил.

Но в этот раз все иначе… Не банальный интерес и даже не похоть… Другое… Не поддающееся объяснению.

– Снежаночка, все хорошо? Ты что-то побледнела, – как сквозь пелену до меня доносится голос свекра.

Моргаю, пытаясь сосредоточиться.

– Голова, – поднеся пальцы к горлу, нервно сглатываю. – Голова разболелась. Я… сейчас вернусь. Выпью таблетку и…

– Снежа, – он накрывает мою руку и внимательно смотрит в глаза, – иди. И не отчитывайся. Я не твой надсмотрщик, а ты не пленница. Хорошо?

– Да, – выдыхаю я.

– Вот и славно, – улыбается одними губами. – Я подожду тебя здесь.

Иду к выходу из зала, а сама то и дела смотрю по сторонам. Сама не знаю, зачем. Кого или что я ищу? Люди как люди, мы пересекались с ними сотни раз на точно таких же приемах.

Тогда почему меня всю колотит?

Откуда эта странная дрожь?

И по мере того, как я иду она лишь усиливается…

Да что же это такое?!

Завернув за угол, торопливо сбегаю вниз по лестнице и закрываюсь в дамской комнате.

Жутко ломит виски, голова раскалывается от боли.

Прижав ладонь к груди, делаю несколько глубоких вдохов. Я должна успокоиться. Нельзя настолько остро реагировать на каждую мелочь. Если хочу…

– Ты в порядке?

Низкий голос как выстрел в затылок. Раскаленная лава растекается под моими ребрами, заставляя содрогнуться. Мышцы сводит болезненным спазмом.

Оборачиваюсь. Задыхаюсь от шока.

И, забившись в угол, с трудом проглатываю, рвущийся наружу, крик.

***

– Аня, – шепчу глухо. – Я чуть не умерла от страха…

Хочу сделать шаг и чуть ли не падаю. Ноги подкашиваются, Аня с трудом успевает подхватить меня под руку.

– И теперь пугаешь меня? – тянет за собой. – Что с тобой? Ты как будто призрака увидела.

Я, горько усмехаясь ее словам, сажусь в кресло. Подруга суетится вокруг, ища на полках аптечку или что-нибудь, что может помочь.

– Нюхай, – острый запах нашатырного спирта отрезвляет. – Вот так, еще секунду… Умница. Теперь умоемся, – разговаривает как с ребенком.

Подставив ладони под холодную струю, медленно успокаиваюсь. Прихожу в себя и, повернувшись, смотрю на мачеху.

– Ты как? – взволнованно спрашивает, касается ладонью моей щеки, лба. – Черт… Снежа…

Я сглатываю ком в горле и заставляю себя улыбнуться.

– Мне уже лучше, правда. Просто голова резко закружилась. Не ожидала, что тут кто-то есть…

Прищуривается. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого кивает на кресло:

– Давай, посиди немного.

Я не возражаю.

Аня молчит, не задает никаких вопросов, будто понимает, что я пытаюсь взять себя в руки и собраться мыслями.

Никогда в жизни не чувствовала себя так устало. Раздавлено.

Хотя…

Память решает сыграть в злую игру.

Мощным толчком меня выбрасывает в прошлое. Окунает в него с головой.

И я уже не понимаю, где я. Теряюсь.

То же разъедающее чувство безысходности. Та же боль… Слабость… и…

Сердце стучит как сумасшедшее.

Четыре года назад. В ту самую ночь…

Меня колотит. Кошусь на притихшую родственницу. Та задумчиво смотрит перед собой.

– Ань… Чисто теоретически… Тимур мог… – запинаюсь. Слова не идут.

Чувствуя, как в висках застучало, откидываюсь назад и упираюсь на спинку кресла.

– Так. А ну-на посмотри на меня.

Она подходит ближе, берет меня за плечи и встряхивает.

– Приди в себя! – рявкает Аня, не церемонясь. Моя голова мотается взад-вперед, как у тряпичной куклы. – Посмотри мне в глаза! Живо! С чего вдруг эти мысли?

– Я не знаю! – не сдержавшись, свободной рукой убираю со своих плеч ладони Анны. Не люблю, когда ко мне прикасаются. Даже свои. Те, кому я доверяю. – Просто сегодня… Мне впервые за все это время показалось, что он где-то рядом… понимаешь?

– Нет, милая, нет! Я совсем тебя не понимаю. Не хочу понимать! Тимур мертв. Он погиб, Снежа… Четыре года назад. И ты это знаешь.

При упоминании о человеке, которого я любила больше жизни, меня ведет. В груди печет. Еще несколько секунд, и я потеряю сознание.