После планёрки я заглянул к своему подопечному, в выделенные ему аппартаменты. Он читал за письменным столом, подогнув под себя ноги и подперев щёку кулаком. ВИЛ посмотрел на меня из-под бровей, жестом пригласил сесть и тут же вернулся к чтению.

– Похоже, современные книги мне не дадут никогда, – пробормотал он.

– А что бы вы хотели почитать?

Я с удовольствием сел в мягкое кресло и огляделся. Изначально, для ВИЛа создали обстановку с мебелью его эпохи. Очередная гениальная идея психологов. ВИЛ мгновенно всё это забраковал, заявил, что он не ископаемое и что раз уж его вернули к жизни в другом времени, то пусть будут любезны ему предоставить то, что это время может предложить. Всё переделали буквально из один день и теперь это был первоклассный гостиничный номер. По крайней мере, такие богатые интерьеры я видел в одном из фильмов, где герои жили в пятизвёздочном отеле.

А вот ВИЛ к обстановке был равнодушен. Зато от современной техники оказался в восторге. Голосовые помощники, автоповар, робот-уборщик, дроны-доставщики: всем этим он с удовольствием пользовался и не переставал повторять, что всё это экономит кучу времени. Электронная книга, при этом, не прижилась: ВИЛ не смог читать без привычного шелеста страниц. Он практически всегда был чем-то недоволен, хотя виду особо не подавал.

– Мне интересно почитать про то время, пока меня не было, – он отложил книгу в сторону. – Как пало первое социалистическое государство? Как люди забыли свободу, заработанную с таким трудом? А мне отказывают в этой элементарной просьбе.

Он, как всегда, смотрел на меня в упор, не отводя взгляд.

– Владимир Ильич, я ведь уже вам рассказывал. Если вас интересуют подробности, вы спрашивайте…

– Оставьте, Борис Сергеевич, – беззлобно прервал меня ВИЛ. – Вы славный малый и вы мне нравитесь, честно. Но мне бы хотелось больше аналитики. Больше подоплёки описанных вами событий. Кроме того, я пока не могу быть уверен, на чьей вы стороне.

– Стороне? – поразился я. – О какой ещё стороне вы говорите?

– Политической. Да и нравственной. Так, впустую тратим время. Кому я сегодня нужен?

– Днём у вас обычный осмотр. Вечером мы едем на презентацию в Большой кремлёвский зал.

Я специально заменил слово «вечеринка» на «презентация», поскольку это слово ВИЛу было уже более или менее знакомо. Он медленно вдохнул воздух. Я уже знал, что это значит его негодование. Он встал и аккуратно убрал книгу обратно на архаичную книжную полку. Единственное, что осталось от интерьера девятнадцатого и двадцатого веков – это бумажные книги и канцелярские принадлежности: электронным записям доверия не было.

– Меня когда-нибудь выпустят отсюда? Имею в виду, мне подарят свободу передвижения? В этом времени это ведь не роскошь?

– Я не знаю, Владимир Ильич, – в сотый раз повторял я. – Я спрашивал у Алины, Залужина, у кого только мог! Они говорят, что пока вам нужно следить за здоровьем.

– Что за ним следить, – проворчал ВИЛ. – Что со мной сделается, если я только хожу и киваю, как заводная игрушка? А вот Глеб Викторович говорит, что скоро меня наконец-то выпустят. Как будто опять в ссылку попал, честное слово!

– Глеб? Он так сказал?

– Да, – кивнул он. – Он иногда заходит после Матвея Альбертовича. Но не разговорчив. Как все чекисты. Борис Сергеич, спасибо, что зашли, но если вы не будете чай, я бы хотел ещё почитать. Если получится, подготовьте мне доклад о судьбе Троцкого. Как-то туманно в прошлый раз всё получилось. Есть пробелы, хочу восполнить.

Он сел за компьютер и стал неумело пытаться найти исторические справки. Его доступ в Интернет был крайне ограничен, так что едва ли он сможет найти многое.

Я шёл обратно в лабораторию и думал о том, что мне было бы интересно посмотреть что станет делать ВИЛ, когда его правда отпустят в город. Если отпустят. Составление доклада заняло у меня пару часов.

Оставаться обедать в башне не хотелось и я вышел на улицу. Погода стояла прекрасная, в деловом квартале находилась куча всевозможных кафе и ресторанов с открытыми террасами, а покушать мне хотелось сегодня именно в таком. Я шёл по залитой солнцем дорожке, через парк, разбитый вокруг штаб-квартиры. Надо мной шумели уже покрытые листьями лиственницы. Мелькнула мысль, что всё-таки я вытащил счастливый билет: работал в одной из самых могущественных корпораций, работа была максимально простой и платили за неё максимально возможные деньги.

Как всегда из ниоткуда, возник Глеб. Он сидел на скамейке чуть впереди меня, закинув руки за спинку. Его мешковатый коричневый костюм совершенно не увязывался с тёплой погодой позднего мая. Глеб подставлял солнцу лицо со своим прямым греческим носом и щурился, как довольный кот.

– Обед? – не открывая глаз, спросил он. – Кофе-брейк? Перерыв на подумать? Выгнали?

Я молча смотрел на него. Как обычно, я не мог определить шутит он или говорит всерьёз. Глеб взглянул на меня и хлопнул ладонью по скамейке рядом с собой.

– Садись, Борис. Есть мысль. Давай пиццу прямо сюда закажем?. Чего сидеть на дурацких террасах и глотать пыль от машин? А тут смотри какая красота: листья шумят, тишина. Прелесть. Ты какую будешь?

Он достал смартфон и выжидательно посмотрел на меня своими маленькими цепкими глазками. С ним у меня точно разовьётся паранойя: явно он оказался на этой скамейке не просто так.

– С беконом, – буркнул я и сел на скамейку.

– Без проблем. Эх, сейчас бы ещё Алинку сюда, да? Для компании.

Он подмигнул мне и быстро заводил пальцем по экрану. Я вновь посмотрел на деревья. По веткам прыгали воробьи и весело чирикали. Такой простой красоты в жизни не увидишь в моём родном районе.

– Готово, – сообщил Глеб и убрал смартфон в карман.

– Ты о чём-то хотел поговорить? – я перевёл взгляд с воробьёв на него.

– Пообедать хотел, – ответил Глеб и посмотрел куда-то поверх моей головы.

Я повернулся и увидел двоих в корпоративных костюмах. Они прошли мимо нас, оживлённо обсуждая перспективы продажи органов граждан низкого статуса, поскольку выращивать готовые органы дороже, пусть их качество и выше. Глеб проводил их взглядом и продолжил, не отрывая взгляда от их спин:

– Пообедать, – повторил он, – и спросить: как тебе работается в проекте? Всё-таки задачи у тебя нетривиальные, правда?

– Слушай к чему это, а? Без обид, но тебе-то что с этого? Мы с тобой знакомы без году неделя. На проект тебе, по сути, должно быть фиолетово. Собирай отчёты да отправляй.

– Может мне правда просто интересно, – сказал Глеб и задумчиво почесал подбородок. – Для меня, знаешь ли, тоже такие поручения в диковинку. И ты здесь, кроме меня, единственный человек не из корпорации.

– И меня будет проще убедить сообщать всё тебе? – не выдержал я.

Над нами послышалось жужжание: дрон плавно опустился и Глеб принял у него две пиццы и два молочных коктейля, который, кстати, я не просил. Убедившись, что заказ получен, дрон приятным женским голосом пожелал нам приятного аппетита и упорхнул ввысь. Глеб передал мне мою мясную, открыл свою коробку и с удовольствием вдохнул аромат.

– Боря, мне не надо сообщать всё. Достаточно сообщать странности в его поведении. Или в поведении руководства.

– Так ты сам с ним разговариваешь, – вспомнил я.

– Я могу чего-то не заметить, – жуя пиццу, ответил Глеб. – И времени ты с ним проводишь гораздо больше

– И о чём ты с ним говоришь? Ты же говорил, что тебя это не касается.

– Он интересный человек. И мы тут все забываем, что имеем дело с настоящим чудом: вернувшийся с того Света человек и какой! Историческая личность. Вот уж с кем точно есть о чём поговорить. Но со мной он говорит неохотно, а скоро меня вообще могут перевести. И кроме корпорации, которой он наскучит, рядом будешь только ты.

– Прям уж наскучит, – возразил я.

– Конечно. А ты думаешь этот фурор будет продолжаться вечно? Сейчас вас повозят по презентациям, попоказывают всем, да забудут. Денег это всё стоит. И ещё хорошо получится, если его на фарш не пустят. Имей в виду, что ты в этот же момент будешь выставлен на улицу. Без рекомендательного письма а-ля «был пресс-атташе ископаемого из двадцатого века».