Провожавшая мужа в последний путь, королева выглядела мрачной и печальной. Но она не плакала при посторонних. Даже голосу дрожать не позволяла. И Ричард удивлялся её выдержке. Он списывал её поведение на шок и на желание защитить дочерей.

Самого же графа фон Шенборна беспокоили именно осведомлённые люди Альберта. Он сказал об этом герцогу прямо, но тот заверил его, что выжившая троица верна ему в полной мере. И он сам владеет весьма весомыми компроматами на каждого из них. Такая «верность» Ричарду доверия не внушала. Но могла обеспечить необходимое молчание.

Весь последующий день новый «король» провёл в обществе Альберта, королевы и принцессы Маргариты. Они втроём провели инструктаж касательно привычек покойного Вильгельма. И чем больше информации Ричард получал, тем большее жалел о том, что согласился в этом участвовать.

За минувшие пять лет Вильгельм сделался его полной противоположностью практически во всём.

Служа в Солверине, Ричард привык ложиться рано и также рано вставать, чтобы успеть завершить свои дела до обеда. Вильгельм же любил вставать поздно.

Они ели совершенно разную еду. Вильгельм хорошо разбирался в винах и много и с удовольствием пил. Ричард же различал только три вида вина: белое, красное и игристое. Пил он лишь в праздники и то без особого пристрастия. От излишнего алкоголя по обыкновению у него болела голова. Впрочем, нужно признать, что у Вильгельма тоже. Джования нехотя пояснила, что перебравший король имел склонность впадать в совершенно дурное расположение духа. Он становился невыносимым и капризным, а иногда позволял себе холодную ярость и вымещал её на окружающих предметах. Благо, слуг не колотил. Но мог выгнать человека со службы без объяснения причин.

Главной страстью короля Вильгельма с юных лет оставалась охота на оленей. Монарх мог пропадать со своей свитой в окрестных лесах неделями. По всему Рейнсхафену он имел два десятка охотничьих домиков разной степени роскоши. Он с удовольствием переезжал из одного в другой, пока государственными делами занимались пятеро его ближайших советников.

Ныне покойный виконт Мартин Вайнер, сын графа Клеменса Вайнера из графства Разенкрос, служил маршалом и отвечал как за дворцовую стражу и безопасность самого короля, так и за сообщение между войсками во всех землях Атенлау.

Эдмон Пфаллен, граф Верхнего Оттенберга и один из пожилых советников Вильгельма, занимал должность канцлера. Он составлял все законодательные акты и торжественно хранил королевскую печать.

Старший кузен Вильгельма герцог Тивальский Фердинанд Хальбург на бумаге являлся королевским сенешалем, но на деле заведовал торговыми и внутриполитическими связями в Атенлау.

Обер-камергер, герцог Ламарский Ансель Болдер, занимался всеми внутренними делами королевского двора, включая казначейские вопросы. Ему подчинялись слуги и его боялись другие придворные, поскольку он был ближе всех к Вильгельму.

Граф Нижнего Оттенберга, Вилберт фон Лоренц, значился адмиралом, но помимо флота и торговли с другими странами, заведовал внешнеполитическими делами. Его Ричард знал довольно хорошо, но, благо, заочно, поскольку чаще всего отчитывался в письменной форме именно перед ним о проделанной работе в Солверине.

Все пятеро были благородными мужами и обладали достаточным опытом для принятия важных решений. Но, кроме них, при дворе было ещё двое официальных лиц, входящих в ближайший круг короля: сам Альберт Зоммерштерн и юный граф Маркус Хальбург, младший кузен Вильгельма.

Альберт занимал должность королевского коннетабля и номинально являлся вторым лицом после Вильгельма, но из-за его молодости, решать ему ничего вежливо не давали. Поэтому Альберт оставался единственным советником при сестре и принимал присягу у рыцарей.

Маркус, младший брат Фердинанда, значился королевским распорядителем, но при дворе не появлялся вовсе, а проживал в родной Тиве практически безвылазно из-за частых проблем со здоровьем. Минувшей зимой ему исполнилось всего пятнадцать лет.

Все прочие маркизы, бароны и баннерлорды к решению каких-либо дел практически не допускались. Они лишь занимались выполнением королевских приказов.

Ричард слушал внимательно и задавал вопросы о каждом из них, включая самого Альберта. Он расспрашивал о проблемах в отдельных землях и об отношениях народа к королю. Старался понять, с какими задачами ему предстояло столкнуться, и кто из советников должен был в этом помогать. Но уже к вечеру после всех долгих разговоров Шенборн пришёл к одному очень важному выводу, который при дамах озвучить не посмел.

Королевство находилось в глубокой конской заднице.

Люди возмущались не зря. Все восстания имели вполне обоснованные причины. Несогласованность управления на местах привела к быстрому упадку сельского хозяйства. Следствием стало то, что простой народ голодал, а голод терпеть никто не мог. И пока одни люди восставали, другие собирали нехитрый скарб и бежали в города в надежде найти там заработок и пропитание. А дальше больше. Нехватка рабочих мест, рост преступности, эпидемии, высокая детская смертность даже на землях Рейнсхафена. Да любой бы взял в руки палицу и разбил голову королю, который совершенно не умел править. Даже не желал в какой-то степени. Монарх просто хотел красивой и беззаботной жизни.

В добавок ко всему, Вильгельм тратил непозволительно много. Он обожал пышные приёмы. Окружал себя роскошью. Всё это создавало ощущение, что казна полна. Но на вопрос о том, как ситуация обстоит на самом деле, Альберт ответил весьма уклончиво. Ричарду это не понравилось.

Вечерние сумерки они вчетвером встретили в библиотеке Альтенвальда. Здесь хранились старейшие книги в королевстве и самые ценные издания, сошедшие с первых печатных станков. Но, конечно, никто и не думал читать.

Королева Джования в обществе принцессы Маргариты восседала на обитом алым бархатом диване в глубокой нише у стены. Они не могли позволить себе носить траур по Вильгельму, но явно обе того желали, потому что одеты были в тёмно-синие оттенки и с минимумом украшений на себе. Лишь усыпанная бриллиантами и рубинами тиара Джовании выдавала в ней королеву. А Маргарита и вовсе надела лишь сотуар из мелких мутно-белых опалов, кисточку которого беспрестанно теребила в попытках унять душевные метания.

Обе дамы пребывали в тени резной ниши меж книжными полками. Марго почти всё время молчала. Королева же ограничивалась короткими замечаниями. Разговаривала она холодно. И с такими интонациями, будто Ричард ужасно раздражал её. Словно бы это он виноват в смерти Вильгельма. Конечно, ей было бы намного проще, если бы это её живой муж сейчас находился с ней в комнате, а тело Шенборна коченело в сумраке склепа.

Говорил, в основном, Альберт. Герцог Зоммерштерн прекрасно осознавал, какая ответственность вдруг легла на его плечи. И как сильно сестра в нём теперь нуждалась.

Они с Ричардом сидели чуть в стороне от женщин, заняв массивные кресла, обтянутые замшей. Между ними на столике для настольных игр были разложены карты королевства и та рабочая документация, которая была при Альберте в момент его отъезда из столицы. В метре потрескивал камин, наполняя воздух тонким запахом жжёной смолы. К нему примешивались ароматы цветущего сада за открытым окном, где вовсю стрекотали цикады и голосили лягушки, кто кого перекричит.

Библиотеку освещали свечи в серебряных канделябрах, белые и высокие. И такие же дорогие, как и всё в убранстве: начиная узорными коврами с густым ворсом и заканчивая золочёной подставкой для кочерги. Ещё одно доказательство того, что Хальбурги не ведали, что такое умеренность. Ничего удивительного, что Вильгельм умел лишь жить по-королевски, но совершенно не представлял, что такое быть королём.

– По возвращении в Линден нужно будет созвать срочный совет, – Ричард рассеянно провёл рукой по волосам, приглаживая непривычную стрижку. – Назначить ответственное лицо за расследование покушения. Вплотную заняться мятежом. И выбрать нового маршала. Это как минимум.