Шенборн молча кивнул.

Они медленно двинулись по тропинке вокруг озерца. Водная гладь серебрилась под первыми лучами солнца.

– Вчера я ходил к девочкам, – сказал «король». – Отец часто желал им доброй ночи, как я понял. Герти ждёт от меня того же.

– Да, почти всегда, когда он находился во дворце, – Альберт кивнул. – Это кажется верным, как для поведения отца, который чуть не лишился своих детей, так и для них. Они чувствуют, что нужны вам.

Герцог вдохнул прохладный воздух и передёрнул плечами.

– Бедные, славные крошки. Но это ещё не всё. Я отвечаю за них перед Избавителем. И эта обязанность ничуть меня не огорчает, в отличие от многих прочих. Я крёстный Герти, – Шенборн говорил совсем тихо, а сам нарочно громче зашуршал камушками на дорожке.

– Да, я помню, – на лице Альберта отразилась печальная гримаса. – Они мои племянницы всё же. Мне искренне их жаль. И сестру тоже. Она не показывает виду, но я знаю, что горе убивает её. А принцесса Маргарита и вовсе пребывает в состоянии шока. Поэтому я готов взять на себя любые хлопоты, лишь бы облегчить их жизнь. И помочь вам, милорд. Не забывайте о том, что можете на меня рассчитывать.

Ричард с благодарностью кивнул. Довериться герцогу полностью вот так сразу было сложно, но рассчитывать на его помощь Шенборн, пожалуй, решился бы в любом случае. Покуда они пребывали в одной лодке.

Альберт прочистил горло, глядя куда-то вдаль поверх кустов.

– Кстати о детях, – также тихо вымолвил он, а потом перевёл взгляд на Ричарда и со всей деликатностью произнёс: – Вы не находите, что дела обстояли бы куда проще, если бы у Хальбургов был законный наследник? Королева тогда могла бы оставаться при нём регентом до достижения отроческого возраста.

– И положение нашей семьи не было бы столь шатким, – отозвался Ричард. – Но, увы, есть лишь две принцессы.

Глаза герцога прищурились.

– Так почему бы не завести наследника? – шепнул он, подавшись к Шенборну. – И желательно с этим поспешить.

«Король» ответил несколько растерянным взглядом. Безусловно, в словах Альберта заключался резон. Но Джования… Ричарду казалось, что она выцарапает ему глаза, едва он приблизится к ней. А никому иному сие таинство доверить было просто невозможно. Даже если бы у неё имелся фаворит, посвящать его в курс дела нельзя. И уж тем паче заводить неизвестно на кого похожего сына.

– Королева вряд ли одобрит это решение, – пробормотал Ричард. – Сами говорите, она убита горем. Едва ли она готова на… нечто столь щекотливое.

И всё же он невольно представил Джо в своих объятиях. Такую молодую, яркую и темпераментную женщину с золотыми волосами и пронзительными глазами цвета летнего неба. Невероятно неприступную и вместе с тем соблазнительную. В иной ситуации Шенборн бы даже не допустил фантазий о королеве, но речи Альберта заставили его позволить себе несколько весьма крамольных образов. В них на Джовании из виденного им накануне наряда осталась лишь тиара с сапфирами и жемчугом.

Он прогнал эти видения быстрее, чем герцог Зоммерштерн заметил какие-либо перемены в его лице.

– Я поговорю с сестрой и приведу доводы, – заверил Альберт. – Не думайте об этом пока. Займите разум утренним советом.

– Поверьте, герцог, моя голова полна именно этими мыслями до краёв, – Ричард вздохнул.

Он лукавил совсем немного.

– Исключено.

Джования Августа Хальбург обожгла брата возмущённым взглядом.

Альберт явился в покои сестры ещё до завтрака. Одет он был парадно и уже полностью готов сразу после трапезы в узком семейном кругу удалиться на королевский совет. При себе герцог имел толстую кожаную папку, перехваченную двумя ремешками с гербом Атенлау на каждом.

Его сестра сидела перед зеркалом. Она уже выглядела безупречно в тёмно-синем платье с белыми расклешёнными рукавами, но продолжала доводить сложную причёску до состояния совершенства. Её золотые локоны оплетали королевскую диадему с топазами самым причудливым образом. Конечно, Джования не сама сотворила эту причёску, а королевский цирюльник (тот самый, который причёсывал Ричарда и стриг его бороду, он же был одним из немногих людей, косвенно посвящённых в тайну Хальбургов). Но покуда Альберт попросил выйти всех служанок и фрейлин, чтобы они с Джо остались наедине для разговора, королеве пришлось самой вносить последние штрихи в свой облик.

Заявление брата вывело её из себя.

– Не может быть и речи, – отрезала она, поворачиваясь обратно к зеркалу.

– Джо, тебе нужен наследник, – терпеливо говорил её брат. – Тебе нужен сын. Хальбург, который упрочнит твоё положение.

Джования сердито глянула на него, встретившись взглядами в зеркальной поверхности.

– Я не стану… с этим… солверином.

Королева поджала губы.

– Он солверин только по матери. По отцу он атенец, как и мы с тобой, – Альберт подошёл ближе и остановился в шаге за её спиной. – Джо, рождение брата защитит Гертруду с Анной. Не забывай об этом. И ребёнка ты непременно полюбишь, потому что этот мальчик будет твой.

Джования гневно молчала. Её движения сделались порывистыми, а одна прядка в причёске никак не желала ложиться нужным образом.

– Избавитель, дай мне сил, – пробормотал герцог. – Джо, он точь-в-точь твой муж. Ты даже разницы не заметишь. Закроешь глаза и…

– Ты поиздеваться надо мной пришёл? – королева резко развернулась к нему, позабыв о непослушной пряди. Её очи пылали праведным негодованием. – Он не мой муж. Он даже пахнет иначе, могу поспорить. Тут нельзя просто закрыть глаза. Думаешь, я смогу? Да меня же стошнит тотчас, как он ко мне прикоснётся. Или я лишусь сознания, чего доброго.

– Возможно, это будет решением проблемы, – уголок рта Альберта дёрнулся в едва сдерживаемой улыбке.

Ноздри Джовании возмущённо раздулись. Но была готова сорваться на крик, если бы не толпа слуг в соседней комнате.

– Нет.

– Я прав, – брат говорил терпеливо.

– Нет.

– Не упрямься. Ты знаешь, что я прав. Наследник нужен. И лучше с его появлением на свет не затягивать.

– Альберт, —Джования сцепила пальцы перед собой. – Я не смогу.

– Ты так говоришь, потому что никогда никого, кроме Вильгельма, не знала, – брат заметил смущение в выражении её глаз. – Но он такой же мужчина. Абсолютно неотличимый от твоего мужа. И возможно даже более деликатный, поскольку он будет знать, что совершается известное таинство на благо Атенлау. Вот увидишь. А ты всё же королева, гордая и бесстрашная властительница. И оставайся ею до последнего и во всём.

Сестра закусила нижную губу.

Альберт дал ей пару минут на размышления, прежде чем снова вкрадчиво спросил:

– Так что скажешь?

Она опять отвернулась к зеркалу, чтобы заправить-таки непослушную прядь под корону.

– Хорошо, – нехотя призналась королева. – Ты прав. Хальбургам нужен наследник. А мне нужен сын.

Ричард в последний раз придирчиво оглядел себя в зеркале. Просто, чтобы удостовериться, что перед ним Вильгельм.

Тёмно-синие брюки оказались слегка свободны, но это не бросалось в глаза. Под изумрудный дублет, расшитый золотой канителью, пришлось надеть дополнительную сорочку. И всё же весь наряд отлично сел на Шенборна.

Непривычной оказалась мантия: она была довольно тяжёлой и скроенной из добротной золотой парчи без каких-либо узоров, а ворот украшал мягкий белоснежный мех, который сбегал спереди до пояса. Широкие проймы мантии не стесняли движений, а цепочки поперёк груди надёжно удерживали наряд на плечах. Но самым лучшим в этой части королевского гардероба оказалось то, что мантия скрывала фигуру Ричарда и прочую одежду.

Последней он водрузил на голову корону. Рубины и бриллианты в искусном обрамлении из чистого золота. Шенборн помнил эту корону на голове короля Карла. Помнил её и на коронации Вильгельма. Вот только никогда не мог представить, что тоже наденет её на себя.