Госплан СССР выделял указанным республикам и областям материалы для строительства жилых домов и надворных построек, предназначенных для расселения депортированных. Однако о низкой степени готовности принимающей стороны можно судить по донесениям начальников местных управлений НКВД. Хотя обнаруженное нами письмо относится к переселению немцев в 1941 г., но и в 1944 г. в этом плане мало что изменилось. Начальник УНКВД Новосибирской области М. Ковшук-Бекман и начальник КРО УНКВД Новосибирской области А. Шамарин в 1941 г. писали начальнику Отдела спецтрудпоселений НКВД И. Иванову о положении депортированных в Новосибирскую область немцев:
«Вопросы обеспечения переселенных немцев Поволжья, Краснодарского края и других районов СССР хлебом, овощами и скотом до сих пор центральными организациями не разрешены.
11 ноября от Наркомата Заготовок поступили указания о выдаче зерна в размере 3‑х центнеров на каждого трудоспособного в пределах количества сданного по обменным квитанциям «Заготзерно» на местах.
Эти указания Наркомата Заготовок не разрешили возникших затруднений со снабжением хлебом, так как из-за отсутствия работ в колхозах и многосемейности отпускаемого хлеба недостаточно.
От многих немцев хлеб на местах принимали по квитанциям хлебозакупа и по актам, составленным представителями Наркомзага и органов НКВД.
Здесь эти квитанции хлебозакупа и акты во внимание не принимаются и хлеб по ним даже в соответствии с распоряжением Наркомзага от 11 ноября не выдается. Указаний о порядке возмещения этого хлеба у местных организаций нет. Совершенно не возмещаются по квитанциям картофель и другие овощи.
Особенно в затруднительном положении оказались переселенные немцы, которые по прежнему месту жительства не сдавали зерна, так как в сельском хозяйстве непосредственно не работали и зарплаты на местах не получили, а здесь, не имея указаний о порядке расчетов с ними, выплаты не производятся, это рабочие и служащие городов, совхозов и МТС. Они составляют приблизительно 15–20 % к общему числу переселенных. Свободной продажи хлеба и овощей в районах нет.
В результате этого в ряде районов часть немцев-переселенцев находятся в тяжёлом положении.
В д. Степановке Ижморского района несколько семей из-за отсутствия у них хлеба дошло до истощения.
В Чановском районе из числа прибывших немцев, переселенных в количестве 6000 человек, большинство рабочих и служащих и своего хлеба не имеют… Колхозы, в которых они расселены, излишков хлеба не имеют и выдают по 1 кг только на главу семьи. На детей хлеб не выдается»[106].
Ненамного лучше обстояло дело с переселением калмыков, организованном в соответствие с Постановлением СНК № 1432/425сс от 28 декабря 1943 г. В этом документе, как и во всех других, подчёркивалось, что к моменту прибытия депортированных в места расселения помещения для их размещения должны быть уже подготовлены[107]. Но это требование, увы, выполнялось частично. Как результат – упомянутые выше около 12,6 тыс. чел., погибших при переселении.
И хотя на ведомство Берии возлагалась только задача доставки переселенцев, он, в отличие от других наркомов, проявлял заботу об их обеспечении всем необходимым для выживания. Лаврентий Павлович был вынужден просить члена Политбюро Анастаса Микояна вмешаться в ситуацию и предоставить помощь депортированным. Причём нам удалось обнаружить только обращения Берии по народам Закавказья и по калмыкам. Думаю, что и они сохранились только благодаря недосмотру Хрущёва и его «чистильщиков» архивов. В письме о продовольственной помощи переселённым из Закавказья от 13 января 1945 г. Берия писал Микояну: «Многие из указанных переселенцев прибыли на новое место жительства без продовольствия. В связи с этим считаю необходимым, до производства с ними окончательного расчета за скот, зерно и др. продукты, принятые от них при выселении, оказать им немедленную продовольственную помощь в виде аванса в счет принятого от них зерна, выделив на период с 15 января по 15 марта с. г. на каждого человека по 16 килограммов муки и по 4 килограмма крупы. Для этого потребуется муки – 1480 т, крупы – 371 т»[108].
В письме о калмыках «кровавый» Берия указывал на недостаток промтоваров первой необходимости и одежды: «Спецпереселенцы-калмыки расселены в Алтайском, Красноярском краях; Новосибирской, Омской, Томской, Тюменской, Свердловской и Кзыл-Ординской областях, находятся в исключительно тяжёлых бытовых и санитарных условиях, большинство из них не имеет белья и обуви. <…> Считая необходимым оказать помощь спецпоселенцам-калмыкам, прошу выделить в ноябре – декабре 1944 г.: мыла хозяйственного 36 т, чая плиточного – 18 т, соли – 9 т, шерсти мытой – 50 т, хлопчатобумажной ткани— 60 т»[109]. Распоряжение Молотова, рассмотревшего обращение Берии, переданное Микояном, выглядит не особенно конструктивно: «1. Наркомпищепром СССР (тов. ЗОТОВА), Наркомзаг СССР (тов. ДВИНСКОГО), Наркомтекстиль СССР (тов. АКИМОВА) отгрузить Алтайскому, Томскому, Тюменскому, Новосибирскому, Омскому, Свердловскому, Кзыл-Ординскому облисполкомам хозяйственное мыло, плиточный чай, соль, шерсть и хлопчатобумажные ткани в количестве и сроки согласно приложению № 1, 2, 3.
2. Алтайскому, Красноярскому крайисполкомам, Новосибирскому, Омскому, Томскому, Тюменскому, Свердловскому и Кзыл-Ординскому облисполкомам продать за наличный расчет наиболее нуждающимся спецпереселенцам и в первую очередь их детям»[110].
Нет в письме требования «об исполнении доложить», не назначен ответственный по контролю за исполнением. В результате оказанная помощь не была способна кардинально исправить ситуацию. Но погибло калмыков всё же меньше, чем остальных народов, а именно около 12,1 %. Ответ Молотова по поводу спецпереселенцев-калмыков, возможно, лежит на совести Микояна, хотя не исключено, что Сталин дал команду оставить его без ответа и, главное, без принятия мер. Дальнейшие обращения Берии к Молотову также говорят, что он не оставлял этот вопрос и пытался добиться от СНК разрешения ужасной ситуации, возникшей в местах расселения. В октябре 1945 г. Берия пишет заместителю председателя СНК письмо, в котором очевидно прослеживается крайнее беспокойство наркома: «Среди спецпереселенцев-калмыков имеется до 15 тыс. человек стариков инвалидов и многодетных матерей, которые не обеспечены продовольствием.
Абсолютное большинство калмыков не имеют одежды и обуви, в результате с наступлением зимы не смогут выходить на работы, а дети калмыков посещать школы. До сего времени часть калмыков не обеспечены нормальными жилищами.
Исходя из этого, НКВД СССР считает необходимым оказать спецпереселенцам калмыкам хотя бы минимальную помощь продовольствием, одеждой, обувью и лесом для строительства жилищ»[111].
Нельзя не отметить, что не во всех регионах имела место ситуация тотальной неготовности. Например, Киргизская ССР уже к началу апреля 1944 г. смогла обеспечить трудоустройство 70 % депортированных семей и выделить 60 % семей приусадебные участки. Однако и там наблюдалась нехватка семян для спецпереселенцев[112].
Исполняя свои обязанности, НКВД активно боролся со случаями бандитизма в местах проживания переселенцев, препятствуя не только расхищению и без того очень скромного имущества выселяемых, но и поножовщине между местным и вновь прибывшим населением. Без подобного контроля со стороны НКВД число загубленных и в пути, и при расселении было бы значительно больше[113].
