– Не может быть! – воскликнула другая, прижав ладонь ко рту в попытке скрыть удивление. – Как это мерзко и подло!

Попытки Джерарда оправдаться наталкивались на стену ледяного равнодушия и колючих насмешек. Ему казалось, что стены коридоров сужаются, словно хищные пасти, готовые проглотить его целиком. Откровенные издёвки начали сопровождать его повсюду. Жизнь в школе превратилась в бесконечное испытание, погружающее его в глубины отчаяния и стыда.

– Эй, – крикнул ему кто-то из-за спины. – Как там живётся в тени собственной лжи?

Джерард стиснул зубы, стараясь не оглядываться и не показывать, как сильно ранит его каждое слово. Внутри него всё кипело и бурлило, как лава, готовая в любую минуту вырваться наружу.

Для Леонарда же этот эпизод стал очередным доказательством безоговорочной власти и контроля над окружающими. Он наблюдал за происходящим с насмешливым блеском в глазах, ощущая сладкий вкус триумфа.

– Видишь, Джерард, – Леонард подошёл к нему, беззвучно улыбаясь. – Всё это – только начало.

Джерард опустил голову, пытаясь спрятать свои глаза, полные слёз и ярости. Он знал, что против Грейвса ему не выстоять. Школа стала для него адом, в котором утро начиналось с ощущения безысходности, а вечер завершался тяжёлым грузом унижений и обид.

В университете Леонард Грейвс стал самим воплощением амбициозности и властности. Его холодный проницательный взгляд, всегда направленный вперед, не оставлял шансов никому, кто решался встать на его пути. Он был искусным манипулятором, чья харизма сочеталась с безжалостной решимостью. Ежедневно Леонард разыгрывал свои карты, заставляя кампус плясать под его дудку.

В Гарварде, где каждый второй студент принадлежал к влиятельным и богатым семьям, честолюбие и тщеславие, правящие балом, не вызывали удивления. Но среди всех этих наследников магнатов, политиков и знаменитостей Леонард выделялся холодной целеустремленностью и умением держать всё под контролем. Даже те, кто с детства привык к привилегиям, пусть и не сразу, но заметив в этом особую выгоду, признавали превосходство Грейвса.

– Ты снова возглавляешь комитет по организации конференции? – спросила однажды Маргарет, прелестная блондинка с филологического факультета, встретив Леонарда в коридоре. Её голос был полон восхищения, а лицо озаряла улыбка.

– Конечно, Маргарет, – ответил он, очаровательно улыбнувшись девушке в ответ. – Кто ещё справится с этим лучше, чем я?

Он был уверен в себе до такой степени, что это казалось естественным, из-за чего его слова звучали как констатация факта, а не хвастовство.

Тихий шум шагов по мраморному полу университета разносился по коридорам, как шёпот древних легенд. В зале заседаний студенческого совета, освещённом мягким светом старинных ламп, воздух был пропитан напряжением. Сказанное здесь слово весило как свинец, а один лишь только взгляд мог означать начало или конец карьеры. Собрания проводились еженедельно, и каждое из них становилось ареной ожесточённых дебатов, где амбиции сталкивались с реальностью.

На очередном заседании, посвященном распределению бюджета на научные исследования, царила напряженная тишина. Внезапно Леонард поднялся, и его слова, подобно раскату грома, прокатились по залу.

– У нас есть уникальная возможность привлечь существенные инвестиции, – заявил он уверенным голосом. – Для этого необходимо переориентировать финансирование и сосредоточиться на самых перспективных проектах.

Предложение Леонарда вызвало в зале мертвую тишину. Каждый замер в ожидании, не смея нарушить хрупкое равновесие. Лица студентов и преподавателей выражали смесь шока и тревоги. Атмосфера казалось настолько наэлектризованной, что аудиория в любой момент была готова выйти на открытый конфликт.

– Но как же проекты, которые находятся в стадии разработки? – раздался встревоженный голос с задних рядов. – Мы не можем просто так их заморозить.

Леонард медленно повернулся, его взгляд скользнул по рядам, оценивая обстановку.

– Мы должны смотреть в будущее, – произнёс он. – Инвестиции в перспективные направления – это не блажь, а необходимость.

Его слова, точные и расчетливые, заставили каждого присутствующего пересмотреть свои приоритеты и взглянуть на ситуацию под новым углом. Все чувствовали, как их убеждения подвергаются сомнению. Леонард был беспристрастен, словно бездушный механизм, но в его глазах мелькала холодная искорка страсти. Он был одержим своей целью и с готовностью пошел бы на все, чтобы ее достичь.

Оставив за собой гул обсуждений, Грейвс твёрдым шагом покинул обсуждение. Внезапно он столкнулся с Майклом, единственным, кто осмеливался открыто противостоять ему.

– Ты действительно думаешь, что сможешь перевернуть всё с ног на голову? – выпалил он с горящими от гнева глазами.

Леонард остановился и окинул его спокойным взглядом.

– Я не думаю, Майкл, – произнес он, наклонившись ближе. – Я знаю.

С каждым таким собранием Лео чувствовал, как приближается к цели. Университет для него был всего лишь одним из этапов восхождения к вершине. И пока он шагал по коридорам, тени прошлого, подобно невидимым свидетелям, напоминали ему о временах в школе.

Несмотря на холодность и отчужденность, Леонард обладал магнетической харизмой, которая делала его центром внимания в университете. Его властность и обаяние привлекали людей, но он избегал настоящей привязанностей и даже простой дружбы. Отношения с девушками были для него лишь яркими эпизодами, быстро теряющими свою остроту. Внутренний мир избранниц казался ему пустым, жизнь – бесцельной, сосредоточенной на построении бессмысленной карьеры или на том, как поскорее и удачнее выскочить замуж.

Леонард предпочитал короткие романы, которые заканчивались также быстро, как и начинались, не оставляя никаких следов в его сердце. Его привлекали лишь претенциозные красавицы, но ни у них, ни у него не было времени или желания развивать отношения дальше постели и дольше нескольких месяцев. Они неизменно расставались друзьями, после чего Леонард не ни малейшего желания участвовать в их жизни.

На одной из вечеринок, когда шум музыки постепенно стихал, а гости начинали покидать помещение, Леонард стоял у барной стойки, держа в руках бокал вина. Вокруг него кружились юные студентки, чьи глаза так и сияли от восхищения. Одна из них, высокая брюнетка с обворожительной улыбкой приблизилась и положила руку на его плечо.

– Леонард, ты способен украсить любой вечер своим присутствием, – сказала она, , игриво коснувшись его руки.

–Взаимно, Лили, – ответил он, слегка улыбнувшись.

Эта девушка упорнее и дольше всех пыталась завоевать его внимание. Она восхищалась Леонардом, следила за его успехами и всегда была рядом, когда ему требовалась поддержка. Но даже она не смогла удержать его интерес, как ни старалась.

– Ты никогда не мечтал о том, чтобы рядом появился человек, который бы полностью понимал тебя? – её слова прозвучали неожиданно серьёзно.

Он наблюдал за танцующими парами, глядя на них, словно сквозь толстое стекло. Шум и веселье доносились до него приглушенно, как из далёкого мира. Он чувствовал себя одиноким островом посреди бурного моря веселья.

– Может быть, Лили, – сказал он наконец. – Но пока такого человека нет.

Девушка улыбнулась, с горечью осознавая, что вновь оказалась за пределами его чувств.

Тем временем, оставив Лили одну, погруженную в свои мысли, Леонард присоединился к шумной компании, чтобы продолжить играть отведенную ему роль и с жаром поддерживать атмосферу праздника. Его счастье казалось таким искренним, что на миг Лили позавидовала ему.