Мегаполис раскинулся под ногами Леонарда Грейвса, как исполинская мозаика из стекла и неона. С высоты его пентхауса мир казался завораживающим и необъятным. Город сиял, словно гигантское украшение, и жизнь кипела где-то в его глубинах. Правда, для самого Леонарда это было всего лишь полотно, лишённое реальности.

Он стоял у окна, скрытый от чужих глаз во мраке бездонной комнаты, но его присутствие ощущалось в каждом мерцающем огоньке, в гуле проносящихся по автострадам машин, в вибрации ночного города. Его имя, словно клеймо, было оттиснуто на небоскрёбах, проспектах и ослепительных рекламных щитах.

Леонард, молодой и богатый наследник империи, построенной на нефти и амбициях, выглядел как воплощение совершенства. В его глазах, цвета льда, не было ни тепла, ни сострадания. Только холодное спокойствие. Он был игроком, мастерски выстраивавшим фигуры на шахматной доске жизни, где люди служили лишь пешками. В эту ночь, как и в любую другую, весь мир был его излюбленной, но надоевшей игрушкой. Он мог бы одним щелчком пальцев стереть целые кварталы, но вместо этого просто наблюдал, смиренно принимая своё могущество.

В этой безупречной картине зияла лишь одна трещина. Маленькая, едва заметная деталь, отравляющая всё. Взгляд Леонарда скользнул по вечернему небу, и он поймал себя на мысли, что давно не ощущал радости от всего этого великолепия. Жизнь, казалось, потеряла для него смысл. Он владел миром, но каким-то образом мир перестал владеть им. Леонард улыбнулся этой мысли, сардонически думая о том, как всё изменилось за последние десятилетия.

Он медленно развернулся и прошёл к барной стойке, минуя редкие бесценные полотна, украшающие стены, и антикварную мебель. Налив бокал виски и сделав глоток, Леонард ощутил привычное тепло, разливающееся по телу. Этот вкусный яд был его постоянным спутником на протяжении многих лет.

– Ваш ужин готов, – раздался в дверях спокойный голос несменного управляющего по хозяйству.

Коул Смит был не просто помощником, а, пожалуй, единственным другом и голосом разума, который Леонард позволял себе слушать.

– Спасибо. Я подойду через минуту, – ответил он, не отрываясь от размышлений, но спустя секунду словно опомнился. – Постой! Коул, ты когда-нибудь задумывался о том, что значит быть по-настоящему счастливым?

Управляющий, не ожидавший такого вопроса, на мгновение впал в ступор.

– Счастье… Думаю, оно приходит, когда человек находит смысл в своей жизни.

Леонард задумчиво кивнул, и, когда Коул бесшумно вышел, перевёл взгляд на отражение в зеркале над баром. Молодое, почти совершенное лицо, смотревшее оттуда, казалось чужим. Оно не соответствовало ни годам, ни шрамам, оставленным прошлым. Леонард невольно задержал дыхание, прислушиваясь к отголоскам слов Коула, застрявших в сознании. Смысл… Недостающий кусок мозаики, ускользал от него, оставляя лишь пустоту, которую не могли заполнить ни деньги, ни власть. Может, именно этого ему не хватает, чтобы почувствовать настоящее счастье?

Следующим вечером Леонард получил сообщение от своего делового партнёра. Джонатану требовался срочный кредит на крупную сумму, он был в отчаянии, и этот момент стал ещё одной идеальной возможностью использовать обстоятельства в свою пользу. Несмотря на то, что охота за деньгами и власть над людьми порядком наскучили Леонарду, ему было трудно справится со своей природой. Когда акула чувствует кровь, она действует инстинктивно.

В ресторане, выбранном для встречи, царила атмосфера, где каждая деталь была безукоризненна. Тёплый свет свечей отражался в хрустале бокалов, а музыка рояля лениво текла сквозь разговоры посетителей. Аромат изысканных блюд, витающий в воздухе, и тонкий звон бокалов сплетались в элегантную симфонию, приглашая насладиться моментом. Это место предназначалось для тех, кто привык брать от жизни самое лучшее.

Леонард, выбрав место за угловым столиком, наблюдал за оживлённым представлением, развернувшимся вокруг него, словно театральный критик, отрешённо погружённый в анализ спектакля. Его взгляд, пронзительный и цепкий, скользил по лицам гостей, но чаще всего задерживался на деловом партнёре, сидящем напротив. Лёгкие шутки и светские вопросы были лишь прилюдей, игрой в «кошки-мышки». В воздухе витала напряжённость, и Джонатан то и дело поправлял галстук, старательно уводя взгляд в сторону. Едва заметная улыбка застыла на губах Леонарда, но в его глазах играли искры хищного интереса.

– Как дела в компании? – наконец спросил он, без удовольствия откусывая кусочек фуа-гра.

– Могло бы быть лучше, – попытался улыбнуться Джонатан, но его голос дрожал, словно натянутая струна. – Пара неудачных сделок… после которых нужны срочные вливания.

Леонард наблюдал, как собеседник нервно поглаживает бокал в стремлении казаться спокойным, но его взгляд часто и прерывисто метался по залу. Разговор о делах, не успев начаться, молниеносно перерос в натянутую беседу. Леонард задавал всё более настойчивые вопросы, словно хирург, зондирующий рану. В глазах его отражался холодный расчёт.

– Что ты планируешь делать дальше? – спросил он, наклонившись вперёд. Голос его звучал спокойно, но в нём чувствовалось нарастающее давление.

Джонатан сглотнул, его лицо побледнело.

– Мне нужен кредит, – сдавленно прошептал он. – Иначе я потеряю всё.

Леонард замер, а затем медленно поставил бокал вина на стол и, глядя прямо в глаза собеседнику, произнёс:

– Я могу помочь тебе. Но на своих условиях.

Тишина повисла в воздухе, словно свинцовая завеса. Лицо Джонатана осунулось, а взгляд забегал по комнате, как загнанное в угол животное. Казалось, будто весь мир сузился до этого небольшого уголка ресторана, в котором решалась его судьба. Леонарда сохранял ледяное спокойствие без тени сочувствия.

– Что за условия? – едва слышно спросил Джонатан, будто каждое слово давалось ему с трудом.

– Контрольный пакет акций твоей компании, – Леонард казался холоден и беспристрастен, словно мраморная статуя.

Вид его делового партнёра передавал все оттенки отчаяния, которые он испытывал, чувствуя себя пойманным в ловушку без возможности выбраться. Леонард хладнокровно наблюдал за мучениями собеседника.

– У меня нет другого выбора, правда? – произнес Джонатан почти шёпотом, полным безысходности. Увидев в качестве ответа сухой кивок, он медленно и обреченно, будто перед ним стояла плаха, склонил голову в знак согласия.

Глаза Леонарда потускнели. Он наблюдал за своим партнёром, словно за очередной шахматной фигурой, которую только что без труда поставил на место. Привычным жестом его пальцы слегка постукивали по столу, отбивая ритм победы, симфонии, звучащей только для него. Неторопливо подняв бокал, он сделал небольшой глоток. Вино казалось безвкусным, как и его очередной триумф. Всё было слишком знакомо, слишком предсказуемо.

Вернувшись после встречи домой, Леонард подошёл к письменному столу и с удивлением обнаружил на нём конверт. Этот старомодный способ передачи сообщений вызвал у него недоумение, смешанное с интересом. Он осторожно осмотрел находку и развернул письмо. Строчки, выведенные чётким уверенным почерком, окатили его, словно ледяной душ. «Твоя тайна в безопасности, пока ты играешь по моим правилам». Ни подписи, ни намёка на отправителя – только дата и место встречи.

Сердце Леонарда забилось с бешеным ритмом, а привычная уверенность на миг дрогнула, словно её подрезали невидимой ножом. Холодная волна тревоги разлилась по всему телу, пробуждая давно забытые чувства уязвимости и страха. Он скомкал бумагу и быстрым яростным движением бросил в камин. Пламя, словно живое существо, жадно поглотило её. Леонард смотрел на пляшущие языки огня, видя в них отражение своих внутренних демонов.

Стоя у камина, он думал о том, что ему придётся встретиться с таинственным шантажистом, и чувствовал, как внутри вскипает коктейль из гнева и смятения, который с каждой секундой превращался в бомбу замедленного действия. Кто-то знал его тайну, и этот кто-то не побоялся угрожать ему.