На том и порешили. Нелли Владимировна поделилась как-то, что ее мечтой давно остается высшее образование. Сказала, что бросила университет, как Алена родилась, не до диплома было, а потом не сложилось. Я предложил восполнить пробел. Ну а что?! Тысячи людей получали высшее образование, будучи далеко не вчерашними школьниками! Жить никогда не поздно! Вторые шансы никто не отменял, я это на себе прочувствовал! Меня Алена простила!

Поэтому вопрос няни был как-никогда актуален. Нелли Владимировна, несмотря на возраст, привлекательна и моложава — не удивлюсь, если еще и замуж выйдет. Она все чаще на выходных стала уезжать в свою квартиру: говорила, что ремонт контролирует, но мы-то понимали, что не хотела мешать. В ее понимании семья — это папа, мама, дети. В каком-то смысле это правильно: мы учились сосуществовать вместе: и ночью вставать, и попу подтирать и прочие прелести родительства. Это, оказывается, тяжело. Совсем не то, что быть приходящим папой на часик. Но и награда выше! Даже если злился на капризы и детские бунты, через час уже думал, как бы жил без них, без таких сладких котят! К настоящей семье, к теплу и дому быстро привыкаешь. Тем более у нас была помощь: Надежду Рудольфовну мы взяли. Будущая теща практически не брыкалась!

— Дмитрий Александрович, — в дверь постучала секретарь. Она отвечала исключительно за сопровождение гостей и старших партнеров, — к вам Герман Львович.

Я кивнул и поднялся навстречу. Личные отношения у нас стабильно средней тяжести, но по бизнесу связаны крепко. Да и сработались хорошо. Года не мешали хватке Савицкого. Деньги делать он умел. И меня научил даже в большей степени, чем отец. Тот только на недостатки указывал и требовал наивысшего результата. Похвала для него — слабость. Только кнут, никаких пряников. Именно поэтому я пошел на юридический, а затем сразу в прокуратуру: надоело доказывать, что лучший. Правда, это в любом случае въелось на уровне спинных рефлексов: стремление быть первым. Так и живу.

— Как солнечная Армения? — поинтересовался из вежливости. Мы в Ереване планировали завод по переработке вторсырья построить. Много времени ушло на согласование с властями, но дело двинулось — Савицкий летал на финальное подписание документов, открывал строительство.

— Чурчхела на месте, — сухо ответил. На этом с любезностями покончили. — Все подписали, — положил на стол папку с документами. — На лапу они там брать те еще мастаки. Похлеще наших.

— Дата начала через два месяца? — проговорил, изучая документы. — Опять тянут кота за яйца?

— Это официально, — Герман Львович подошел к бару и налил воды с лимоном. — Наши уже начали достроительную подготовку.

— Ясно, — отложил папку, — через месяц все равно полечу в Ереван: проконтролирую, чтобы ни вправо, ни влево.

— Как жизнь молодая? — внезапно спросил Савицкий. — С Аленой как? С детьми?

— Хорошо. По всем пунктам, — я не особо любил откровенничать о личной жизни, тем более, когда не уверен, что это не используют против меня.

Он кивнул, глядя куда-то под ноги. Я точно знал, что Савицкий угомонился и новую жену не искал. Наследниками больше не грезил. Может, временно, а может, что-то понял.

— Я могу увидеть внуков?

— Внуков? — моему изумлению не было предела. Герман Львович вслух признал, что он, оказывается, дважды дедушка. Поразительно. — Неужели появился интерес к Катюше?

— Понимаю твою иронию, — с горьким смешком добавил и совсем не обиделся на замечание. — Я ж старый, Дим. Сердце херачит, давление долбит, без таблеток не заснуть и не проснуться. У меня хер без виагры не стоит давно, а я все по бабам таскался, сына заделать пытался, — вздохнул тяжело. — Помнишь, ты просил подумать, зачем мне внук, дочь? Про внучку напомнил… Прав ты, для галочки хотел. Хвастаться перед мужиками в кабаках и борделях, что и у меня дом — полная чаша. Что глава семьи. Есть кому капиталы оставить.

— Сейчас что-то изменилось? — спокойно уточнил.

— Хочу попробовать по-другому, — Герман Львович на меня в упор посмотрел. — Жить иначе. Я ж сдохну, и ко мне на могилу никто не придет, разве что плюнуть.

— Я приду, — сказал раньше, чем успел обдумать. Савицкого ж с детства знал, много в его поведении не одобрял, а после истории с Нелли Владимировной, уважение пропало окончательно. И тем не менее, для меня Герман Львович был во многом как отец. Точнее, вместо моего, настоящего. Он не скупился на похвалу и мог даже подбодрить, когда совсем невмоготу было. Я помнил все плохое, что испытала из-за него, хоть и опосредованно, моя любимая женщина, но и хорошее помнил. Я ведь многому научился и одно из: нужно взращивать в себе хорошее, а не культивировать и лелеять негатив. Плохого и так хватало.

— Ничего не обещаю, но поговорю с… вашей дочерью.

— А сам-то с отцом общаешься?

— Рабочие вопросы решаем, не беспокойтесь, Герман Львович.

Я действительно мало с ним контактировал, только по важным вопросам касаемо бизнеса и в основном удаленно. Не виделись с того вечера, когда угрожал мне — это без малого два месяца назад. Я все знал о его здоровье, самочувствии и настроении (паршивом почти всегда) через сиделку. Мне этого хватало. Ему, вероятно, тоже. На контакт он не шел. Видимо, решил разорвать со мной отеческие отношения, если разведусь. Держит слово. А с поста руководителя не пытался сместить меня, потому что не поддержат его — я, как управляющий, приносил много денег, а это главное. И для отца в том числе. Нет у него альтернатив. Нету!

— Я ж не о том, Дима. Он упрямый старик, — откровенно признал Савицкий. — Будь умнее и снисходительней.

Я только кивнул. Подумаю. Возможно, он прав. Отцу уже поздно меняться, а я ведь решил смотреть на мир с позиции «стакан на половину полон» — мне и ангажировать первому.

Я решил заехать к нему вечером. Тем более документы по сделке с Ереваном показать хотел. Обычно Кристину отправлял, но сегодня сам. Уверен, она полностью информировала его о расстановке сил в компании, о нашей плотной коллаборации с Савицким, о настроении в совете директоров. Во многом благодаря этому знанию уважаемый papa (фран.) не исполнил угрозу. Не думаю, что в принципе реально хотел нагадить мне, а вот силу показать, подчинить — это да. Но я давно вырос и ремнем по заднице со мной больше не работало.

— Добрый вечер, — поздоровался с сиделкой. — Где подопечный?

— В кабинете. У него гостья, — и посмотрела более, чем выразительно. Я хмыкнул. Врачи намекнули, что отец парализован ниже пояса во всех смыслах. Может, на поправку пошел и девок принялся портить?

— Тук-тук, — постучал, выждал десять секунд и вошел. Все прилично. Отец за столом. Кристина… не на столе. Чинно на кресле восседала. Докладывала, очевидно. Не удивлюсь, если она на полном серьезе планировала за отца замуж выйти, в надежде на недолгую супружескую жизнь и вдовью долю. А ведь женщина она молодая и красивая, с головой и деловой хваткой. Сама на хлеб с маслом зарабатывала. Неужели так хотелось дорваться до больших денег? Или все же надеялась встать у руля «Теско»? В любом случае нужно прикинуть риск/пользу от Кристины. Мало ли что…

— Дмитрий Александрович, — она улыбнулась, ровно, без нервов.

— Совещание без галстуков? — нейтрально уточнил и на отца выразительно взглянул.

— Иди, — коротко приказал он. Кристина не стала протестовать, беспрекословно подчинилась.

— Информатор, — я не спрашивал, просто констатировал.

— Да. Ты против? — сдвинул брови он. — Я должен быть в курсе микроклимата в моем детище. Если сын меня игнорирует.

— Пап, все, что нужно, я тебе сообщаю, остальное сплетни.

— Пусть так, — сказал чуть теплее. — Оставь Кристину, пусть работает и меня развлекает, — и хмыкнул: — Я так понял, ты с ней развлечься не захотел.

— Я живу с Аленой. Мы собираемся пожениться, — ответил я. Хотел, чтобы понял, насколько у нас серьезно. Предложение, правда, еще не делал. Ждал. Давить нельзя. Хотя кольцо жгло карман. Если Алена ответить согласием, значит, поверила в меня окончательно, но на это нужно время.