— Кто это может быть? — удивленно нахмурилась, услышав стук в дверь. Десять утра, суббота — кого принесло?!

Мама замахала руками, когда я хотела подняться из-за стола, и сама пошла открывать.

— В глазок посмотри! — крикнула вдогонку. Она так простодушно открывала всем дверь. Сейчас столько больных уродов развелось, что нужно уши, руки, ноги держать востро.

— Это Дима, — проговорила через минуту, с трудом выглядывая из-за огромного букета кроваво-алых роз. Классика. Только вот я равнодушна именно к розам. Я любила ландыши. Скромные, маленькие букеты: изящные и милые, но с таким насыщенным богатым ароматом, что благородным розам и не снилось. Дима совсем меня не знал. Как и я его.

— Доброе утро, — он смущенно улыбался, зная, что недовольна, но ничего не могу сделать — дети рядом. — Я тут привез вкусненького…

Я вздернула бровь, с демонстративным равнодушием рассматривая бумажные пакеты с эмблемой модной кофейни.

— А ме? — надулся Кирюша, не понимая, что из этого изобилия лично ему.

— А тебе вот, — достал из кармана яичко-сюрприз. Беспроигрышный вариант. — И тебе, мелкая.

Катюше тоже дал.

— Спасибо, — поблагодарила смущенно она. Видимо, наш вчерашний разговор сказался.

— Уськи, — крикнул Кирюша и показал жестом, что хочет на ручки.

Дима робко, абсолютно несвойственно ему улыбнулся и подхватил сына. Я отвернулась к окну: слишком смешанные чувства вызывала эта картина. Конечно, я хотела, чтобы Кирилл знал отца. Если Небесный будет любить его, несмотря на наши отношения (которых, естественно, быть не может), то вперед! Дети не должны страдать. Я всегда придерживалась этого постулата.

В воскресенье Дима тоже пришел, но уже после дневного сна. Вызвался гулять с детьми. Мне нужно было отъехать, и я попросила маму проконтролировать их. Он опыта общения с людьми такого возраста имел немного, мало ли что произойдет? Кирюша еще на улицу ходил в подгузниках, и вряд ли Дима сможет поменять в случае чего. Или подмыть, если выйдет неожиданность.

Небесный, естественно, снова явился с цветами: на этот раз с крупными лиловыми пионами. Я не принимала их, не подходила даже. Мама ставила в воду, но ко мне в спальню не приносила. Знала, что не стоит.

В понедельник я приехала с работы около девяти вечера. Заметила очередной букет. Мама сидела в гостиной, сериал смотрела, детей не видно.

— А где? — кивнула на пустую детскую.

— В ванной, — мама отвела глаза. Я, нахмурившись, подошла к приоткрытой двери. Дима сидел на подставке, которую использовали, чтобы Кирюше удобнее было доставать до раковины. Катя устроилась на стиральной машине и с детской непосредственностью сдавала мои секреты.

— Я танцую, люблю петь и учусь играть на пианино. Меня мама учит, ну и другие педагоги в ее школе.

— У мамы своя школа? — поинтересовался Дима.

— У нее их несколько! — хвасталась Катя.

— Па, дяй, — Кирюша показал на резиновую лягушку, свалившуюся за бортик.

Я отошла от двери и прислонилась спиной к стене, прикрывая глаза и смиряя бешено колотящееся сердце. Папа… Кирилл назвал Диму папой. Всего несколько дней, а уже привыкли друг к другу. Стоит ли позволять ситуации так стремительно развиваться?

Я оттолкнулась от опоры и спокойно подошла к двери, открыла и ровным взглядом обвела присутствующих.

— Давайте, закругляйтесь. Время.

Небесный как минимум должен со мной согласовывать свои визиты! И вообще, он не работает, что ли?! Зачем приходить каждый день?!

— Дима, можно тебя, — позвала, когда он передал Кирилла, укутанного в большое пушистое полотенце, маме.

Мы стояли в коридоре напротив друг друга. Я сердито смущенная; он взъерошенный, мокрый и очень серьезный.

— Нам нужно обговорить время твоих визитов.

— Хорошо, — легко согласился и стянул мокрую футболку. — Я переоденусь? — спросил, когда уже стоял передо мной с голой грудью. Значит, мне не показалось, что стал шире в плечах, мощнее и крепче.

— Да, конечно, — кивнула, не отворачиваясь. Пусть видит, что меня его близость больше не волновала. Дима бросил футболку на пуфик и натянул светлый джемпер с горлом.

— Я так понимаю, устные договоренности тебя больше не устраивают? — поинтересовался он.

— Правильно понимаешь.

— Я все устрою. Нам действительно нужно многое обсудить… официально.

Небесный ушел, предварительно пожелав спокойной ночи детям. И мне. Возможно, он действительно будет хорошим отцом. А вот муж, как я и предсказывала изначально, вышел из него неважный. Это факт. Неправильно начавшиеся отношения не станут правильными. Это касалось и Иры, и меня.

— Алена, тут кое-что для тебя, — мама передала мне две бархатные коробочки. — Это в розах, — кивнула на красную. — Эта в пионах, — на розовую.

Я удивленно открыла, не сразу сообразив, что это, от кого и вообще подкуп! На красной подушечке лежали серьги с рубинами. На розовой — кольцо из того же комплекта. Красивое… С силой захлопнула футляры. Вот значит как: не понял с первого раза, что его максимум — общение с сыном! Я поставила три условия, одно из которых: не пытаться через Кирюшу воздействовать на меня. Дима нарушил правила, значит, будем говорить по-другому!

Вечером во вторник я ужинала со Стасом. Он пока не в курсе моих проблем в виде двухметрового, эгоистичного робота и по совместительству отца моего сына. Но адвоката как раз-таки порекомендовал именно Стас. Я очень расплывчато рассказала, для чего мне. Но объясниться все же нужно. Мы не просто любовники и партнеры. Мы друзья. За два года сотрудничества Стас много раз помогал и выручал. Я должна быть честной.

— Спасибо за контакт Алексея. Он мне очень помог. И еще поможет.

— А что у тебя случилось? — пригубил легкого белого вина. — Может, и я сгожусь? — как всегда юморил. — Ален, — накрыл мою ладонь своей, вмиг став серьезным, — расскажи.

Я развела руками и выдала:

— Из Америки вернулся отец Кирилла. Он хочет участвовать в жизни сына.

Я не знакомила Стаса с детьми, а его намеки на нашу женитьбу считала дружеским троллингом. Нас обоих устраивал такой формат отношения. Вроде бы. Только почему сейчас Стас ощутимо напрягся?

— Два года не нужно было, а сейчас в отца решил поиграть? — поинтересовался с саркастичной холодностью.

Я особо не распространялась, какие у меня были отношения с отцами моих детей, но рассказала, что один умер, второй уехал и никак не контактирует со мной.

— Он не знал, — проговорила я. — У нас были сложные отношения…

— Насколько сложные? — задал вопрос, сжимая мои пальцы, поощряя к откровенности.

— Мы были любовниками. Потом он женился. Уехал с женой в Штаты. Я не сказала о беременности. Он случайно узнал и вот теперь…

— Интересненько, — задумчиво проговорил. — Ты сама-то хочешь видеть его в своей жизни?

— В своей… — начала и замолчала, заметив, как на второй этаж поднимался Дима, а рядом женщина. И если память меня не подводит, это не Ира.

Высокая, фигуристая брюнетка, блестящие волосы собраны в высокий хвост, на губах ядовито-красная помада. Я не знала, кто она, но не вербально, на расстоянии ощущала, чего хочет. Небесного. Именно его.

Он неожиданно замер и резко обернулся, взглядом окидывая зал, меня глазами выцепляя. Нашел. Как всегда. Я быстро отвернулась, делая вид, что не заметила его.

— Нет, не хочу. Но общаться с сыном он имеет право, — дернула плечом, сбрасывая назойливое ощущение, что за мной следят. — Поехали к тебе, — попросила шепотом. Да, я каждый раз после встречи с Димой доказывала самой себе, что он для меня ничего не значит, и я могу быть близка с другим. У меня получалось. Стас умел обращаться с моим телом, был страстным и стремительным. С ним я очень ярко ощутила, что можно получать удовольствие без любви. Симпатии и желания вполне достаточно.

— Надеюсь, это не сублимация? — пошутил, расплачиваясь по счету, но в глазах отчетливо отражалась важность моего ответа.

— Нет, — поднялась и поцеловала его. Легко и нежно. Я этого хотела. Сама хотела.