Наступил день, когда нужно было отправляться в суд. Лана заранее договорилась с Ольгой, чтобы она побыла с детьми, скорее всего, будет затрачен весь день. Нужно было ехать далеко в город, да и там, как предупредил адвокат, все будет происходить небыстро. Заседание вряд ли начнется вовремя, можно попасть и на обеденный перерыв.

Лана постаралась одеться скромно, но элегантно, так чтобы и своим внешним видом произвести на суд впечатление. Ведь, по мнению адвоката, для принятия решения играют роль даже такие мелочи. Где-то в глубине души она надеялась, что Сергей не придет, как это было уже не раз. Однако он заявился. И не один, его сопровождала все та же рыжеволосая девушка, Кристина. Правда, больше с ним никого не было. Лана боялась, что он тоже наймет адвоката и вдруг тот окажется опытнее.

Они даже не поздоровались, расселись в тесном коридоре в отдалении друг от друга, напряженно ожидая вызова. Металлические кресла были ужасно неудобные и сидеть на них было неприятно. Время тянулось медленно, суд опаздывал, заседания сдвигались по времени всё дальше и дальше. Дело Ланы должны были рассмотреть до обеда. Но стрелки приближались к двенадцати, и становилось понятным, что придется просидеть здесь еще лишний час. Так и получилось. В начале второго Лану наконец-то пригласили в зал. Она очень волновалась, но старалась отвечать на вопросы четко, уверенно и спокойно.

Судьей оказался маленький сухой старичок, рядом еще две молодые дамы, которые вопросов не задавали, лишь время от времени помечали что-то в бумагах. Дали слово и ответчику. Сергей встал за трибуну и начал долгую речь о том, как он был против развода, как Лана запрещает ему видеться с детьми, а сын растет без отца и называет его дядей.

— Скажите, Сергей Викторович, вы платите алименты?

Сергей смутился, вопрос явно неприятный, однако мужчина был готов и к нему.

— Да, пока сумма небольшая, потому что я хотел бы заключить соглашение с бывшей супругой и выплачивать определенную оговоренную заранее сумму ежемесячно. И она будет гораздо больше.

— Почему же вы этого до сих пор не сделали?

— Ваша честь, сначала я уезжал, а потом Лана Дмитриевна отказывалась со мной обсуждать этот вопрос. Наотрез. Хотя я пытался и даже посылал детям дополнительно подарки.

От возмущения Лана задохнулась, она набрала в грудь воздуха, чтобы возразить и рассказать суду, как все обстояло на самом деле, но адвокат сделал знак пока воздержаться. Видимо, ее эмоции, отразившиеся на лице, были отмечены и судьями. Особенно женщинами. Лане показалось, что одна из них даже заинтересовалась процессом и с усмешкой принялась рассматривать Сергея. Вопрос, связанный с тем, что ей пришлось покинуть квартиру, Сергей тоже аргументировал.

— Я не выгонял ее, она приняла такое решение добровольно. Как я и говорил, бывшая супруга не идет на контакт со мной ни по каким вопросам.

Пришлось и адвокату Ланы выступить и рассказать суду всю предысторию этой судебной тяжбы. Старичок-судья хмурил брови, по его лицу было совершенно непонятно, что он думает по этому поводу. Лане стало не по себе, ей вдруг начало казаться, что сейчас произойдет что-то ужасное.

Снова задавали вопросы, теперь уже ей. А потом старичок-судья обратился к Сергею и спросил, готов ли он получить денежную компенсацию в размере стоимости его доли в квартире?

— Нет, ваша честь. Дело в том, что здесь присутствует моя невеста Кристина, — он указал на свою спутницу. — Она может выступать свидетелем. Мы собираемся пожениться. У нас есть общий ребенок, дочь Настя.

При этих словах Лана вскинула глаза на Сергея. Вот так удивил! Уже и дочь есть? Ничего себе, многодетный отец!

— Она родилась в сентябре позапрошлого года. На данный момент ей один год и восемь месяцев. После регистрации брака, я бы хотел прописать в свою квартиру и Кристину, и нашу малолетнюю дочь.

В этот момент Лане показалось, что ее оглушили. Мало того, теперь все усложниться в разы, и придется отбиваться от непрошенных новых родственников, так еще и возраст его дочери сразил наповал. И хотя она не подала виду, только немного побледнела, в голове стучала лишь одна мысль: «Ее Кирюшка младше этой девочки только лишь на четыре месяца». А это значит, что когда Лана забеременела от Сергея, его пассия уже тоже ждала от него ребенка. Значит, о том, что у нее есть еще одна внучка, знает и Надежда Петровна — мать Сергея. А у Кати и Кирилла есть сводная сестра.

От этих мыслей Лану затошнило. Она вспомнила, как осенью, как раз в сентябре они с Сергеем покупали коляску для ребенка, он сам предложил поехать в торговый центр. Это был период, когда Лана принимала его помощь в быту, так ей было проще. Поэтому она согласилась. Они ходили по магазину, Лана рассматривала разные модели, удивлялась ценам на некоторые из них. В душе ей тогда еще было обидно, что со стороны они выглядят счастливой парой, подбирающей коляску для долгожданного ребенка, а на самом деле, это все не так. Она запомнила эти ощущения.

И тут Сергею позвонили. Он отошел в сторону, чтобы поговорить. Это всё еще задевало Лану, хотя она и старалась скрывать. Она заметила, что в какой-то момент Сергей сильно растерялся, Лана его таким не видела давно. Потом он сосредоточенно что-то говорил в трубку. Лана не стала долго выбирать и ткнула пальцем в самую, как ей показалось, удобную и доступную по цене коляску. Сергей с облегчением расплатился, загрузил всё в машину, молча отвез Лану домой. Потом, сославшись на неотложные дела на работе, уехал. Вернулся только поздно вечером. Наверное, ездил в роддом, знакомиться с дочерью.

Получив такую важную для суда информацию, и судьи, и адвокат Ланы пришли к выводу, что в связи со вновь открывшимися обстоятельствами, заседание нужно перенести. Следует повнимательнее изучить материалы дела. Лане казалось Сергей торжествовал. Она же снова не понимала, как и что будет дальше. Оставалось только надеяться на опыт адвоката. И, наверное, на помощь покойной бабушки… Больше Лана уже ни во что не верила.

И снова потянулись дни. Лана получила подробную консультацию адвоката и даже не одного, на что может или не может претендовать Сергей. Она и так понимала, что с их долями будут разбираться только они сами, без третьих лиц. Скорее всего, знал это и Сергей, но ему нужно было прилюдно еще раз унизить бывшую жену, публично нанести удар при свидетелях. Чтобы ей было плохо. Он прекрасно понимал, насколько она щепетильна в этих вопросах и специально подгадал момент рассказать о внебрачном ребенке именно в суде. Иначе почему не сообщил об этом раньше?

Лана тоже знала все слабые точки Сергея. Она знала о его комплексах, знала об отношениях с матерью, которая своей холодностью и нелюбовью заложила основу характера сына. Она знала, что он очень неуверенный в себе человек, нервный, сомневающийся, а главное очень слабый. Поэтому Лана его так притягивала вначале, а теперь так раздражает — она сильнее характером. При всей своей внешней не эмоциональности, а Лана никогда не истерила, она не ломалась под нажимом обстоятельств. Даже если в душе все кипело или охватывало отчаяние, она брала себя в руки и упорно шла до конца, преодолевая все трудности. У нее были принципы, которым она не изменяла никогда.

И вот зная, куда можно сильно, больно и максимально жестоко ударить Сергея, Лана этого не делала. Ей казалось, это низко и подло. Бить слабых в незащищенные места. А слабости есть у всех. И те, кто наделен эмпатией и состраданием, не будет нажимать эти точки, иначе почувствует себя человеком, который бьет ребенка или издевается над беззащитным животным.

Когда она только вернулась из роддома с Кириллом на руках, она попросила мужа уйти, хотя бы на время, ей было даже трудно дышать рядом с ним. Но он издевательски рассмеялся, и лишь подчеркнул, что это и его жилье и он никуда не уйдет только потому, что ей плохо. Тем же вечером, на кухне Сергей рассказывал матери, как шел из магазина и увидел в снегу пьяного мужичка. Как он озаботился, что мужчина замерзнет, как поднимал его из сугроба, а потом расспрашивал, дойдет ли тот до дома. И все это с желанием показать, какой он чуткий и неравнодушный человек. А Лана в тот момент удивлялась: надо же, мужичка ему жалко, а только что родившую женщину, которая и так уже нажилась в этой грязи и хотела бы остаться одна — нет?