Потоки магии, льющиеся в резерве Кристины Гордеевны, стали еще мощнее после того, как Моров исцелил ее тело. Магическое могущество благородной девицы стремительно увеличивалось, и дедушка, наблюдающий за внучкой, уже мысленно предрек ей открыть седьмой узел через пару лет. А по мощи стать самой сильной чародейкой поколения.

Нужна подходящая партия для подобного бриллианта. Сама девчонка слишком увлеклась чарами. Это, разумеется, хорошо, но опасно. Травма, полученная в войне, перечеркнула будущее красавицы, и тогда у нее не оставалось выбора. Но вот теперь она исцелилась, однако о возвращении к нормальной жизни не думает.

С одной стороны, это понятно. Но с другой… Война давно закончилась, но Кристина Гордеевна все равно готовится к следующей. Как будто бойцов у Большаковых нет, и только от нее зависит судьба всего рода.

Евгений Игоревич прекрасно понимал, что творится с его внучкой. Сколько раз он видел людей, которых пережевала война. Тех, кто вернулся с войны, но так и остался там. И хотя Кристина Гордеевна не подавала вида, отдав всю себя магическому развитию, дед прекрасно знал — по ночам ее все еще мучают кошмары.

— Я чувствую, как ты смотришь на меня с неодобрением, — произнесла девушка.

Огненные болиды длинной очередью ударили по манекену, разнося его в щепки и осыпая тренировочный зал искрами. Только когда погас последний из них, Кристина Гордеевна открыла глаза и встретилась взглядом с дедом.

— Мы уже говорили об этом, — вздохнул Евгений Игоревич, после чего жестом приманил себе стул и опустился на него. — Тебе повезло, Кристина, ты получила второй шанс. Ты правда хочешь потратить его на магию, не оставив себе ничего кроме?

Девушка тряхнула головой.

— Мне казалось, тебя радуют мои успехи, — немного удивленно произнесла Кристина Гордеевна.

— Радуют, — подтвердил дед. — Но это не значит, что стоит откладывать свою жизнь. Ты еще очень молода, у тебя впереди много времени.

— Но ты же сам…

— Кристина, я плотно стал заниматься магией, когда твоя мать уже была беременна тобой, — покачал головой Евгений Игоревич. — Будь мы простолюдинами, я бы действительно радовался твоим успехам и всеми силами поддерживал. Но мы — дворяне, Кристина, у нас есть долг.

Большакова медленно опустила голову, разглядывая собственные колени.

— Я знаю, дедушка, — ответила она после долгого молчания и подняла взгляд на родственника. — Именно поэтому я и должна учиться. Стать сильнее.

Но тот лишь головой покачал.

— Это не твоя забота, малышка, — с горькой усмешкой произнес он. — Я поддерживал твои стремления, когда ты не могла ходить. Знал, что иначе ты впадешь в депрессию и сотворишь какую-нибудь глупость. Мозгов в твоем возрасте ни у кого нет. Тебе было необходимо уцепиться хоть за что-то. И магия стала твоим спасением. Но теперь ты снова здорова и можешь жить. А вместо этого ты хоронишь себя в этом зале. Подумай, стоило ли тогда твоему отцу тратить состояние, чтобы Моров тебя исцелил, раз для тебя ничего не изменилось?

— Изменилось, дедушка, — возразила Кристина Гордеевна, покачав головой. — Я нашла того, кто может научить меня. Моров не только отличный целитель, дедушка. Ты же сам изучал его дело, Иван Владимирович — пример для меня. Ему всего-то девятнадцать лет, а он уже столько заклинаний изучил и освоил!..

— Моров не отвечает ни перед кем, — заметил Евгений Игоревич. — Он последний в роду, и его некому одернуть. На него нельзя надавить. Та уверенность, которую он демонстрирует окружающим, имеет название. Знаешь какое? Фатализм. Он перешагнул за грань, ему уже все равно, что с ним самим станет. Разве ты не видишь, что ему плевать на себя и свой род — он готов лезть в самое пекло. Потому что его никто не ждет дома, а все, кто относится хотя бы чуточку положительно, всего лишь хотят его использовать.

Дед замолчал, глядя на внучку с сочувствием.

— Скажи, Кристина, ты такой же хочешь стать? — спросил он. — Или, быть может, у тебя есть отец, который тебя любит? Может быть, у тебя есть семья, которая за тебя переживает?

— Я сделала свой выбор.

— Какой выбор может сделать пигалица, которая жизни не знает? — усмехнулся Евгений Игоревич. — Попала в одну передрягу и теперь считаешь себя специалистом? Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло. Тебе никогда не приходилось пить из лужи, чтобы не сдохнуть от жажды. Тебе не приходилось лежать среди трупов собственных друзей, притворяясь мертвым. Ты не видела, как твоих друзей, с которыми ты рос с детства, рвет на части вражеским заклинанием. Не чувствовала, каково это, сообщать матери, что ее сын больше не вернется домой, потому что ты отдал приказ, и он его выполнил. Да ты даже не влюблялась ни разу! Да ты даже водить еще не училась! Какой выбор ты вообще можешь сделать?

Он махнул рукой и прикрыл глаза.

Внучка смотрела на деда с удивлением. Она знала, что ему довелось многое пережить. Но он никогда не рассказывал, во что обернулась последняя война Российской Империи. И теперь его откровения вызвали у Кристины Гордеевны сочувствие.

Поднявшись на ноги, она обняла старика и, прижавшись к его груди, всхлипнула.

— Прости, дедушка, — произнесла она. — Я не хотела.

— Я поговорил с твоим отцом, — погладив внучку по спине, сообщил Евгений Игоревич. — Он предложил тебе встретиться с твоим спасителем. Не на балу или приеме, а совершить официальный визит.

— Зачем? — удивилась Кристина Гордеевна.

— Он многое знает, — задумчиво произнес Евгений Игоревич, не глядя на девушку. — Я даже не предполагал, что Александр Васильевич имел доступ к подобным знаниям.

Кристина Гордеевна пожала плечами.

— Ничего удивительного, дедушка. Мало кто из благородных семей любит рассказывать про свои семейные архивы. Это Иван Владимирович, по большому счету, против традиций пошел, — она сделала небольшую паузу, а потом добавила: — Но у него разве был выбор поступить иначе? Какое у него было бы будущее, если бы он скрывал свои знания?

— Очень короткое, — подтвердил Евгений Игоревич. — И он не обручен.

— Дедушка! Что за намеки?

— Пять узлов в его возрасте — это серьезно. За ним никто не стоит, — начал излагать дед. — Солнцевых сметут, если они перейдут черту. Потому государь приблизил их вместе с Моровым. Считай, они теперь заложники Романовых. Будет Моров себя плохо вести, их всего лишат, как Рябовых. А возможно, сразу физически уничтожат. Грешков Венедикт Кириллович за свою долгую жизнь накопил немало.

— Если все так плохо, зачем Большаковым в это влезать? — отстранившись от него, спросила внучка. — Это же риск.

— Затем, Кристина, что нам Моров был бы крайне полезен, — пояснил тот. — И на тебя он смотрит с уважением. Я навел справки, с ним должна быть именно верная девушка. И такие претендентки уже есть.

— Кто⁈

— Не ты одна хочешь к нему в ученицы, — глядя в сторону, хмыкнул дед. — Но пока ты об этом только мечтаешь, другие уже учатся.

Особняк дворянского рода Моровых. Иван Владимирович Моров.

На сегодня, наконец, была назначена дуэль между мной и представителем Щелковых. Учитывая, сколько времени занял процесс подготовки, мне даже стало интересно, что такого сделает мой конкурент.

С тех пор как я развеял печать Панфилова, реальных вызовов для моих способностей не случилось. После бурного времени, с момента моего пробуждения на алтаре, внезапное затишье воспринималось странным. Я проводил занятия с Антониной Владиславовной, принимал приглашения от дворянских фамилий разной степени знатности, но кроме этого и вспомнить оказалось нечего.

Мои пять узлов были готовы к открытию шестого, однако я не спешил, продолжая уплотнять собственную магию в резерве, тем самым повышая ее качество. Четверо исцеленных дворян сделали меня еще чуточку богаче, но ничего интересного из себя их травмы не представляли — последствия травматических ампутаций, застарелые болезни и генетические отклонения. А пятая вообще была вдовой и хотела с моей помощью привести организм в порядок.