Мечтаю прожечь взглядом Соколова, который уже застегнул ширинку, но засекаю, как он завязывает резинку, и краснею.

Вместо грозного вида у меня выходит жалобный и, подозреваю, затраханный. Вместо обличительной речи — прерывистое дыхание.

А босс, убедившись, что моя задница прикрыта красной тряпкой, отпускает лифт в дальнейшее недолгое путешествие.

Говорить ничего не хочется.

Мысли вязкие и неповоротливые, да и во рту сухо.

Когда кабина открывает свои двери на минус втором этаже, я отлепляюсь от стенки лифта и на нетвердых ногах собираюсь покинуть это пропитанное сексом место.

Но Соколов, вышедший первым, и не думает оставлять меня один на один с моим грехопадением. Выбросив в урну резинку, он обхватывает меня за талию и прижимает к своему боку.

Идти так легче, но тревожнее.

— Дмитрий Константинович, вы же уже… э… высказались, — еле ворочая языком, намекаю ему я, что мы квиты.

— Я не уверен, что ты согласилась со всеми аргументами, — хмыкает он, подводя меня к своей блестящей черной тачке.

— Я… прониклась по самое некуда, — вяло препираюсь я.

Мне сейчас хочется попить и вытянуть ноги. И все.

Это все мама виновата.

А вот не пошла бы я на бухгалтера, не работала бы в фирме, и не отодрали бы меня, как сучечку толстым членом. Писала бы себе из дома в полной безопасности.

Но нет.

«А как ты собираешься жить на пенсии?»

Бе-бе-бе.

С такими сверхурочными я до пенсии не дотяну…

— Маша, — привлекает мое внимание босс.

Я поднимаю глаза на Соколова и вижу, что он ждет ответа. Кажется, я задумалась и пропустила вопрос.

— Что?

— Тебе надо кого-то предупредить, что ты не ночуешь дома? — терпеливо повторяет он.

— Я планирую спать дома и хочу начать, как можно скорее…

— Нет, Машунь, — Соколов смотрит на меня сочувственно. — По обоим пунктам мимо.

Он открывает дверь машины и предлагает мне туда сесть.

Натертое место тут же напрягается.

— Ну уж нет! Если я сяду, вы меня опять поимеете!

— Обязательно, Маша. И не один раз. Мы с тобой не всю программу прошли. Только сцену из подвала.

— Но ведь подвала не было! — возмущаюсь я. Кругом обман!

— Исправлюсь, — не моргнув глазом, обещает Соколов. — Как раз к следующим входным закончится ремонт в загородном доме. Я тебе туда и качельки куплю…

— Но… — мозг работает медленно. — Что за качельки? Мне не пять…

— Я заметил, — серьезно отвечает Соколов. — Маша, садись.

И утрамбовывает меня на переднее пассажирское.

Сам пристегивает мой ремень, со вздохом сожаления, гладит и сжимает мою грудь, но я такая вялая, что даже не сопротивляюсь.

Правда, когда мы выезжаем на кольцевую, в кисель из мыслей наконец вторгается одна здравая.

Это что? Я сейчас подписалась на очередной секс с боссом?

На ночь?

Да я сумасшедшая!

И вообще я вдруг начинаю стесняться. Перебираю в голове, как легко и быстро Соколов меня получил. Комкаю ручку сумки. Кошусь на него из-под ресниц и сталкиваюсь с горячим взглядом.

Никакого презрения или пренебрежения я не замечаю. Только острое желание босса повторить. Я вот не уверена, что хочу больше.

Честно говоря, я вообще думала, что у меня более сильный темперамент, но на практике оказывается, что два оргазма в день мне достаточно.

Господи, и это мысли барышни, отправляющейся зарабатывать трудовую мозоль в интересном месте!

Судя по тому, как Соколов на меня смотрит на каждом перекрестке, его темперамент по сравнению с моим просто неуемный.

Это он поэтому обрадовался, что я могу быть якобы мультиоргазменной? Чтобы лялька копытца не отбросила от многократных заездов?

Как вспомню, как он в меня входил…

Мурашки, выступающие на руках, намекают, что рано хоронить наш темперамент. И пальчики поджимаются в босоножках, когда в памяти всплывают звуки шлепков бедер о ягодицы.

Песец твоему вареничку, Маша.

Что-то я нервничаю.

Никогда не поздно себя взвинтить на ровном месте. Женщина я или где?

И к моменту, как мы паркуемся возле элитной высотки, я накручиваю себя так, что готова сбежать сразу, как только глохнет двигатель.

Соколов мгновенно считывает мою реакцию, и лицо его хмурится:

— Маш, давай не будем.

— Но Дмитрий Константинович…

— Лучше «Дима».

— Дима, я не… — и мнусь, не очень понимая, что конкретно «не».

Что я не такая? Да как бы уже вполне показала, что такая…

— Маш, я тебя хочу. Ты меня тоже. Это мы уже выяснили. Ты не замужем, я проверил. Какие проблемы?

Мама не разрешает трахаться с боссом…

Но, пожалуй, я маме рассказывать не буду.

— Я не зна-а-ю… — душераздирающее подвываю я.

Тяжело вздохнув, Дима отстегивает и себя и меня, выходит из салона, обходит машину, открывает мою дверцу и протягивает руку:

— А такую смелую литературу взялась осваивать. Твоя героиня похрабрее будет, — и глаза его смеются.

— Это мое дерзкое альтер эго, — бубню я, осторожно вкладывая пальчики в теплую ладонь.

И опять меня будто молния бьет, когда лапка попадает в плен его ручищи.

Снова какое-то магическое влияние, и я, прижимая к себе сумочку, покорно цокаю за широко шагающим Соколовым.

В лифте я ожидаемо нервничаю.

За последние два дня у меня прочно крепнет ассоциация между лифтом и развратом. Глаза босса тоже темнеют, но, слава богу, мы просто скучно добираемся до нужного этажа. Дима все еще ведет меня за руку, видимо, чтобы я не улепетнула.

Не доверяет.

Правильно делает.

Я и сама бы себе не доверяла.

Когда за моей спиной захлопывается тяжелая металлическая дверь, на меня накатывает новый приступ робости.

Я у взрослого мужчины дома!

И я знаю, зачем он меня привел.

Ыыыыы!!!

Кошмар!

Чувствую себя четырнадцатилеткой, которую снял матерый мужик.

Ну Соколов, конечно, еще молодой…

Кроссы в прихожей стоят совсем не старперские.

— А сколько тебе лет? — решаюсь я спросить, глядя на то, как он нога за ногу стаскивает обувь.

— Двадцать девять, — отвечает Дима, отбирая у меня сумочку, которую я держу так, будто собираюсь ей обороняться.

Чего уже защищать-то?

Крепость пала. Ее захватили варвары…

Киска в этот момент трагично сжимается. Сто пудов, в ужасе от варварства.

В ужасе, я сказала!

А Соколов начинает расстегивать рубашку, которая после наших катаний в лифте выглядит слегка пожеванной, и я соображаю, что надо бы тоже босоножки снять.

Но засматриваюсь на шикарное тело.

Чума.

Босс знает, что делает, когда демонстрирует мне себя.

Широкие плечи, мощная грудь с негустой растительностью, рельефные бицепсы, плоский живот в кубиках, золоченных загаром…

Это все мне, да?

Еще немного и я закапаю слюной полы прихожей.

«Нехочуха» во мне начинает сдавать позиции. Тут такое! Нельзя прошляпить! Хоть потрогать. Когда еще выпадет такой объект?

Надо дать.

Тьфу. В смысле, надо брать!

В общем, я откровенно пожираю глазами безупречный торс. Машеньку взяли на наживку. Тепленькой взяли. Я гипнотизирую маленькие плоские соски, тугие жгуты мышц на ребрах…

И не сразу вкуриваю, что полураздетый Соколов подходит ко мне вплотную.

Я вскидываю глаза, вижу во взгляде Димы откровенное обещание, то самое: «Ходить не сможешь», и гормончики запускают гоу-гоу-дэнс, радостно машут помпонами и всячески одобряют грядущее развитие событий.

Дима опускается передо мной на корточки и, бережно поглаживая щиколотки, расстегивает ремешки босоножек. Меня даже не удивляет, как быстро у него это выходит. Сама бы я пару минут провозилась. Но у Димы это выходит ловко, что неудивительно, учитывая с какой скоростью он оказался у меня между ног.

Освободив ступни от обуви, он поглаживает мои икры, скользит сухими ладонями вверх к коленям, ныряет под подол и жадно оглаживает бедра.