Сначала подхожу к багажнику. Открываю его и забрасываю покупки. Закрываю и подхожу к этому самому мужику.

– Какие-то проблемы? – спрашиваю я, глядя ему в глаза.

Он встречает меня таким же твердым взглядом и отвечает:

– Нет. Нет никаких проблем. – Затем поворачивается к Диане: – Дин, а это кто?

– Да, Дин, а это кто? – повторяю я его вопрос и вклиниваюсь между ними.

– Давид, – суетится девушка, – это Вадим, мой… – Она переводит на него глаза. Сглатывает.

– Я понял. Можешь не продолжать, – перебиваю ее. – А я Давид. Отец ее детей.

– Не знал. – Мужик растерянно смотрит на Диану, щеки которой начинают краснеть. – Мать говорила, что у тебя есть дети. Но я не в курсе был, что…

– Теперь в курсе, – отвечаю я вместо нее.

– А сейчас извини, нам ехать надо.

Толкаю его плечом и открываю для Дианы пассажирскую дверь.

– Садись, – говорю приказным тоном.

– Всего доброго, Вадим, – кивает Дина и садится обратно в машину. – Зачем ты ему сказал, что ты отец детей? – пыхтит она на меня от негодования.

– Не вижу в этом трагедии. – Строго смотрю на нее. – Или у тебя на Вадика иные планы?

– Да при чем здесь это?! Он матери своей расскажет. А та снова в опеку обратится. У меня проблемы из-за этого будут. Дескать, я обманываю государство, чтобы выплаты одинокой мамы получать.

– А ты не обманывай опеку. – Жму плечами и проворачиваю ключ зажигания.

– Что ты имеешь в виду?

– Правду им скажи, если спросят. Или лучше я скажу. Скажу, что сам буду материально обеспечивать своих детей.

– Только этого мне не хватало, – тяжко вздыхает Диана.

Останавливаюсь на светофоре и поворачиваю голову в ее сторону:

– Как говорил один мультяшный герой: «Малыш, ведь я же лучше собаки!» – Вскидываю брови и вижу, как на ее лице появляется улыбка. – Динуль, поверь, я лучше государства.

– Перестань меня смешить, – начинает хихикать она.

– А что?! У меня хотя бы все просто и стабильно.

– Насчет «просто» не поспоришь. А вот относительно стабильности будут вопросы.

– Дома я готов ответить на все твои вопросы.

Светофор зажигается зеленым, и автомобильный поток начинает свое движение.

Диана

– Господи, почему здесь так уютно и спокойно? – замираю у окна, рассматривая прилипшие к стеклу снежинки. В камине за стеклом приятно потрескивают дрова.

– Я всегда знал, что буду жить за городом. Не люблю толпу и суету, – Давид подходит ко мне сзади и протягивает бокал с…

– Это вино? – удивленно дергаю бровью.

– Нет. Что ты. Вино у меня. А у тебя гранатовый сок.

– Спасибо, – чувствуя себя совершенно глупой, забираю у него свой бокал. Делаю несколько глотков кисловатого напитка. – А я вот наоборот, любитель выхлопных газов, асфальта и городского шума. Но когда появились дети, я понимаю, что лучше жить за городом. Не надо бежать на прогулку в ближайший парк. Вышел на улицу – вот тебе и парк. Свежий воздух. Природа.

– Здесь недалеко есть озеро. Будем летом купаться.

– Летом? – отзываюсь эхом. – До лета еще ой как далеко…

– Тебе кажется. Вон уже месяц март на носу, – в несколько глотков мужчина выпивает содержимое бокала.

– А там масленица. Восьмое марта и Пасха.

– Вот так и живем от праздника к празднику, – тихо усмехается Давид. – Но мне почему-то, кажется, что ты хочешь поговорить совсем не про это.

– Ты прав, – киваю. Нервы натягиваются настолько, что начинают дрожать руки.

– Рассказать, как я узнал о детях? – садиться на диван и жестом приглашает меня присоединится.

– Угу, – присаживаюсь, напротив.

– Мой друг, я тебе уже пытался о нем рассказывать, позвонил и пригласил к себе. Сказал, что есть разговор. Когда он узнал, чей биоматериал был использован, долго не решался мне сказать. Боялся нарушить врачебную тайну.

– И все же, он рассказал.

– Да. А ты, разве, не поступила так же?

– Очевидно, это решение далось ему нелегко.

– Так и есть, – кивает. – Представляешь в каком я был шоке?

– Подумать страшно.

– Судьба меня к такому не готовила. Я и жениться не собирался. А тут, сразу, дети!

– Понимаю.

– На следующий день, после того, как узнал, я приехал к тебе. Мне почему-то было увидеть детей и узнать, все ли у них в порядке.

– Узнал? – смущенно улыбаюсь, с интересом бросая взгляд на Давида.

– От части. Как минимум, я увидел условия, в которых они живут.

– А я тогда еще подумала, что ты какой-то слегка ненормальный. Заявился ко мне без приглашения. С порога рассказал автобиографию.

– В тот момент я мало смахивал на здравомыслящего, – усмехается. – Прикинь, каково мне было. Мне ведь надо было придумать причину, чтобы заявится к тебе.

– Я рада, что ты ее все-таки нашел, – говорю смущенным голосом.

– Я тоже, – хрипнет его голос. – Можно я тебя обниму? – Чернов берет меня за руку и утягивает на себя.

– Просто обнимешь? – переспрашиваю с недоверием, ложась головой на мужское плечо.

– Ну, может не просто, – хрипнет его голос, когда он шумно вдыхает запах моих волос. – Вот теперь по настоящему уютно, – говорит и легонько целует меня в макушку.

– Что ты почувствовал, когда увидел малышей? – тихо спрашиваю, закусив губу изнутри.

– Растерянность, – не задумываясь отвечает он.

– Ты ведь видел их не впервые.

– Да. Не впервые. Но тогда они были для меня чужими детьми. Слегка напоминающими мне инопланетян, – усмехается.

– Почему инопланетян, – поднимаю голову, в попытке заглянуть ему в глаза, но Давид возвращает ее обратно на плечо.

– Потому что у них были темные и крупные зрачки. Мне казалось, что на всю ширину глаза. И большие головы. А еще они были сморщенными, – шепчет он и снова целует в макушку.

– Открою тебе секрет. Все дети в первые минуты жизни выглядят такими.

– Наши следующие, тоже будут инопланетянами?

– Следующие? – понимаю, что с этим вопросом, медленно ползу в ловушку, в которую мне давно уже хочется попасть.

– Ну, да. Следующие, – отвечает, как само собой разумеющиеся.

Несколько раз я открываю – закрываю рот, не зная, что ему на это сказать. Эта информация заставляет мои нервы напрячься. В какой-то момент я чувствую, как руки Давида начинают потихоньку скользить по моему телу. Табун мурашек пробегает по моему телу. Его ладонь то медленно ползет вверх, замирая под грудью. То опускает вниз к пояснице. Сама не знаю, как, но я съезжаю чуть ниже. Тем самым позволяя мужчине, ласкать меня еще более откровенно.

– Диночка… – Давид жадным поцелуем впивается в мою шею и замирает. Низ живота сладко сокращается, а тело признает абсолютную власть этого мужчины над собой. Мужчина тяжело дышит, крепко сжимая меня в объятиях, словно боится, что я убегу.

– Я… – для трезвости кусаю нижнюю губу, пытаясь гасить рвущийся из меня стон. – Ооох…

– Чшшш… – ныряет пальцами под футболку, оставляя поцелуи на открытых участках кожи.

– Давид, – хлопаю по спине, пытаясь до него достучаться.

– Расслабься, – губами прихватывает мочку моего уха.

Мне становиться страшно. Но не от того, что что-то происходит против моей воли, а потому что у меня давно никого не было. От близости я застываю и непроизвольно начинаю дрожать. Эмоции захлестывают с головой.

– Давид, – выдыхаю я.

Почувствовав, что что-то не так, мужчина отстраняется.

– Что? – внимательно смотрит на меня. – Тебе неприятно?

– Нет, – мотаю головой. – Приятно. Только, – сглатываю. Немножко страшно, – опускаю глаза, стараясь скрыть нахлынувшие чувства.

– Почему? – жестко спрашивает он.

– Я боюсь забеременеть, – говорю быстро, буквально на выдохе. – То есть, мне ближайшие два года нельзя этого делать. Из-за операции, – добавляю я, пытаясь вынырнуть из его рук, но оказываюсь прижатой еще крепче.

– Так долго? – делает обиженную гримасу, тем самым заставляет меня непроизвольно улыбнуться. – Я не выдержу столько без секса.