– Да так, – отмахивается от него девушка. – Ни о чем, что стоило бы твоего внимания.

– Если так, то я забираю у тебя Дину. Пойдем. – Мужчина берет меня за руку и ведет за собой в сторону столовой, где за овальным столом начинают рассаживаться гости.

В ходе непринужденных бесед я узнаю про Давида много нового. Его отец рассказывает, каким озорником он был в детстве, а тетя по линии мамы, Ирина Петровна, делится воспоминаниями о его юности. Рассказывает, как летом, когда они жили на даче, Давид через окно сбегал на танцы. А бабушка ловила его утром с метлой в руках, которой он получал по пятой точке.

– Ну все! Теть Ира, не надо вспоминать мое темное прошлое, – закатывает глаза мужчина. – Давайте про Марка лучше поговорим.

– А что сразу про Марка? – шуточно возмущается брат.

– А то! Давайте вспомним, как он в десятом классе вишневой наливки напился.

– Не было такого!

– Было.

– Точно, – говорит Ирина Петровна. – Ты тогда еще и друга своего напоил. А потом вы в погребе уснули. А бабушка, царство ей небесное, спустилась за консервацией и нашла вас.

Все начинают смеяться.

– Марк, – округляет глаза его супруга. – Почему я об этой истории впервые слышу?

– Потому что там нечего было рассказывать, – оправдывается Марк, обнимает Нину и миролюбиво целует ее в щеку.

Когда шум за столом утихает, хозяйка вечера берет слово:

– Предлагаю уделить внимание нашей гостье, – говорит она, и несколько пар глаз останавливают взгляды на мне. В этот момент Давид собственнически кладет ладонь мне на колени.

– И то правда. Диана, а как вы познакомились с нашим Давидом? – спрашивает тетя Ира.

Я чувствую, как рука Давида напрягается, находит мою ладонь и начинает нервно теребить пальцы.

– Мы познакомились случайно, – коротко отвечает Давид вместо меня.

Однако мне вдруг резко захотелось сказать этим людям правду. Чтобы они увидели все благородство своего сына.

– Давид помог мне на улице, когда я ждала скорую, которая все никак не ехала, – говорю я и встречаюсь взглядом с его мамой. – У меня начались схватки и отошли воды. Так мы и познакомились.

В комнате повисает пауза.

– Как же так произошло? И где в этот момент был ваш муж? – изумленно интересуется тетушка.

– У меня не было мужа, – спокойно отвечаю я и чувствую, как мужская ладонь опускается мне на плечи.

– Никогда бы не подумала, что мой сын решит завести себе сразу многодетную семью.

– Мама!

– Что мама? Еще два месяца назад ты нам за этим вот столом рассказывал о плюсах холостяцкой жизни. И что теперь? Ты привел в дом женщину с двумя чужими детьми?

– Ольга! – строго окликает ее супруг.

– Разве это неправда? – щурится она. – Так что же изменилось, сынок?

– Я пересмотрел планы на свое будущее, – отрезает он.

– А дети? Откуда они? Кто их отец? – шипит она. – Или тебя совсем не интересуют эти вопросы?

– Какая разница, кто он! – Давид делает глоток воды и нервно отставляет в сторону стакан.

– Тебя не пугает их наследственность? – продолжает пениться его мать.

– У них хорошая наследственность, – сквозь зубы рычит Давид.

– Ты откуда знаешь? Диана, кто отец ваших детей?

– Я не знаю, – тихо отвечаю я, шокированная реакцией его матери на мои слова.

– Вот видишь, даже она не знает! – восклицает женщина. —Ты хоть представляешь, какие там могут быть гены?

– Да нормальные там гены!

Она переходит на крик:

– Тебе почем знать?

– Да потому, что это мои дети! – зло рявкает Давид. – И не смей говорить гадости в их сторону!

– Что? – женщина поднимается со своего места, и Давид делает то же самое.

– То, что слышала! Это мои дети! Могу сделать тест ДНК, чтобы ты наконец-то успокоилась относительно их наследственности.

– Что? – в ужасе шепчу я, поднимая на него глаза.

Диана

– И давно ты об это знаешь? – Стараюсь держать себя в руках, но мой голос дрожит.

– Относительно недавно.

– Это все было подстроено? Роддом и все остальное? – холодея, шиплю я. А в груди предательски ёкает где-то под ребрами. И я замираю в ожидании его объяснений.

– Нет, – мотает головой. – Наша встреча была простой случайностью.

Меня колотит. Сердце хочет верить его словам, но разум твердит, что подобное просто невозможно.

– Звучит неправдоподобно. – Я изо всех сил пытаюсь сдерживать слезы. – Слишком много случайностей. Так не бывает.

Закрываю глаза. Пытаюсь успокоиться, но получается плохо.

– Да я клянусь тебе! – заверяет меня Давид.

Мне вдруг становится очень страшно за детей. А что, если Давид все рассчитал и теперь хочет забрать их у меня? Мои малыши самые прекрасные дети на свете. Я безумно люблю их и сделаю все, чтобы защитить.

– Я тебе не верю!

Меня всю трясет. Начинаю закидывать свои вещи в чемодан. Без разбора, все подряд.

– Дин, что ты делаешь? – Он выхватывает у меня из рук детскую пеленку.

– Домой собираюсь, – через силу выдавливаю из себя. Страх за малышей сковывает мое сердце, которое пропускает удар за ударом.

– На ночь глядя? – Мужчина впивается в меня строгим, холодным взглядом.

Мысли в голове расползаются, словно мурашки, в разные стороны.

– Главное, чтобы от тебя подальше, – шиплю я.

Давид замолкает и подходит к окну. Вглядывается в сумерки и резко разворачивается:

– Сама можешь ехать куда угодно. Детей я не отпущу, – уверенно и совершенно спокойно заявляет он.

На несколько секунд я теряю дар речи.

– Какое право ты имеешь указывать мне, что делать?

Во мне все замирает. Я боюсь. Боюсь настолько, что тяжело дышать. На меня накатывает паническая атака.

– Прямое. Я биологический отец твоих детей.

– По закону ты им никто! – срываюсь я на крик.

– Юридическая сторона вопроса – это всего лишь дело времени.

Я не верю своим ушам.

Вокруг меня образовывается вакуум, а моя психика отказывается воспринимать услышанное.

Какая подлость! Какое лицемерие! Как тонко он все просчитал. Втерся ко мне в доверие. Прикинулся заботливым. Лапшу вешал и рассказывал про отношения. А я, дура, уши развесила и слюни пустила. Мой мир начинает сыпаться на глазах.

– Ты… ты… – давлюсь словами.

Внутри абсолютное опустошение.

– Я ставлю в приоритет безопасность детей, – так же спокойно говорит Давид и прячет руки в карманы. – Если тебе так приспичило собирать вещи на ночь глядя – собирай. Только домой вы поедете утром.

Отчасти Давид прав. На улице валит снег, дорога оставляет желать лучшего.

– Ладно. – Грустно качаю головой и захлопываю крышку чемодана. – Возможно, ты прав. Я вызову такси утром.

– Сам отвезу.

Он медленно разворачивается и идет в сторону двери. Я ничего не говорю в ответ. Просто пожимаю плечами. Наверное, моя эмоциональная система включила режим самосохранения, чтобы я окончательно не сошла с ума от страха и боли.

– Дина, – окликает меня Давид, и я оборачиваюсь на его голос. – Я правда узнал о своем отцовстве совершенно случайно. Я расскажу тебе все в деталях, когда ты будешь готова меня слушать.

Мне нечего ему ответить. Давид выходит и закрывает за собой дверь.

Как только я остаюсь одна, наружу начинают лезть все мои страхи. Мне тут же становится холодно и ужасно одиноко. Так хочется, чтобы кто-то крепко обнял меня и убедил, что все будет хорошо. И следа не остается от былого тепла, которое царило в моей душе в последнее время. Теперь туда нагло лезет пустота вперемешку с обреченностью, занимая собой все свободное пространство.

Давид

Бросаю короткий взгляд на сидящую справа Диану и сильнее сжимаю руль. На фоне давящей тишины одиноко щелкает поворотник. Еще крепче сжимаю руль. Диана молча смотрит в окно. Она не передумала и не отказалась от мысли о возвращении домой.

Как бы я ни хотел, чтобы она осталась, но держать ее против воли я не имею права. Я пытался за завтраком поговорить с ней, но она даже слушать меня не стала. Это не женщина, а стена. Кремень! Я к ней и так, и эдак, но она осталась непреклонной.