Я спохватилась, что дверь не заперта, и прислонилась к ней спиной. Никто не должен увидеть метку. Даже Вестейну я еще не удосужилась показать изменения, которые произошли после нашего первого поцелуя. Что же случилось теперь?

Последний виток бинта соскользнул с моего запястья, и я начала придирчиво разглядывать багровые линии на белой коже. Сначала мне показалось, что рисунок не изменился, и я хотела выдохнуть с облегчением. Но затем я вгляделась в одну из нижних веток древа и застонала в голос. 

Вдоль тонкой багровой линии проступили маленькие листочки. Я поспешно начала наматывать бинты обратно. Как неудачно, что Стужа укусила меня за другую руку. Что же теперь делать, как скрывать метку? Я же не могу постоянно изобретать ранения для этой руки. Рано или поздно кто-то это заметит. Нужно что-то придумать…

Но пока в голову ничего не шло, придется поддерживать легенду с порезом.

С медитацией у меня никогда не ладилось. Сидеть на месте было слишком сложно, поэтому большую часть времени я провела, слоняясь из угла в угол. А перед закатом с облегчением покинула опостылевшую комнату и отправилась к загонам. Надеюсь, меня хоть после испытания покормят.

Там меня уже ждали. Куратор о чем-то тихо беседовал с ректором. Багрейн, Крон и еще несколько незнакомых преподавателей переглядывались за их спинами. Чуть подальше притулилась группа любопытствующих, в основном третий и пятый курсы. Я различила короткую белую шевелюру Хеймира и тонкую фигурку Тиры.  

Свейт восседал на крыше сарая. Белые крылья тревожно подрагивали. Я почувствовала, что он тоже переживает за подругу.

Вас нельзя разделять, – мысленно обратился ко мне пес.

Я была с ним согласна. Осталось доказать остальным, что моя строптивица сможет жить на свободе.

В этот момент меня, наконец, заметили. Ректор кивнул на мое приветствие и приказал:

– Выводи байланга.

Я развернулась к загону, но меня остановил Крон.

– Подождите, – елейно произнес он. – Анна, что у тебя с рукой?

– Метка связи, – попыталась отмахнуться от него я.

– С другой рукой, – уточнил Багрейн.

Я покосилась на торчащий из рукава край бинта.

– Порезалась об осколок зеркала, скоро заживет, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал легкомысленно.

– Если порез не зажил за два дня, возможно, тебе стоит обратиться к лекарю, а испытание перенести… – слащаво улыбаясь, предложил Крон.

От такой заботы я едва не поперхнулась. Несмотря на мое удивленное лицо, Крон явно собирался настаивать на переносе.

– С ее рукой все в порядке, – внезапно подала голос Тира. – Я обработала рану, ничего страшного. Через пару дней будет как новенькая. 

Сначала меня прошиб холодный пот. Тира видела? Но я не заметила, чтобы бинты на моей руке кто-то трогал. Значит, врет и выгораживает меня? Интересно, с какой целью? Я же соперница Хеймира. Но судя по его спокойствию, действует она с молчаливого одобрения своего приятеля.

– Царапины не мешают моим адептам выполнять свои обязанности, – произнес Вестейн, и его голос был холоднее льда.

Ректор прервал перепалку:

– Леди Скау, выводите байланга.

Я поспешила выполнить его приказ и коснулась своей магией замка.

Стужа уже ждала меня за порогом, я чувствовала ее нетерпение. И такое же нетерпение источал Свейт. Кажется, моя связь с псом куратора тоже усилилась. Интересно, виной укус Стужи или поцелуй? 

Сначала все было просто. Ректор выдал мне листок со списком заданий, которые должна была выполнить Стужа. Они оказались достаточно простыми. Во всяком случае, сесть, лечь или пойти в нужном направлении ей не составило труда. На собравшихся людей моя пушистая красавица смотрела снисходительно. 

Когда она выполнила все пункты, я вопросительно посмотрела на ректора. Тот тряхнул головой и приказал:

– Веди ее на дальний плац.

Стужа последовала за мной беспрекословно, а вот я при виде площадки испытала лёгкое недоумение. Седло, которое по моей просьбе изготовили для байланга, осталось в сарае. Ее отпустят полетать?

Стужу простор заинтересовал. Собака застыла в нескольких шагах от обрыва, раздувая ноздри. Я чувствовала, что ей не терпится сорваться в полет. Но она даже крыльев не выпустила, показывая готовность подчиняться моим приказам.

Какое-то время на плацу царила тишина. Заинтересованных адептов стало больше, Багрейн смотрел на меня волком. А вот лицо Крона мне совсем не нравилось. 

Первым заговорил Вестейн:

– Это неразумно. Мы давно не испытываем адептов подобным образом.

– Но это лучший способ проверить, насколько Бешеная дорожит твоей ученицей и подчиняется ей, верно? — сказал Крон.

После этого ректор повернулся ко мне и приказал:

— Садись на нее. Спуститесь до скал, сделаете круг над главной башней учебного корпуса и вернётесь сюда.

Я удивлённо воззрилась на него и сообщила: 

— Для этого нужно было взять седло.

— Никакого седла, — хищно улыбнулся Багрейн. – Если твоя собака захочет тебя удержать, то сделает это. 

Вестейн одарил его холодным взглядом, и я поняла, что куратор в бешенстве. 

"Удержу, — мысленно обратилась ко мне Стужа. — Полетим быстрее ветра. Не бойся". 

Вместе с этими словами от нее пришла волна уверенности. Я одарила Крона и Багрейна нехорошей улыбкой и решительно направилась к своему байлангу. Думают, что я испугаюсь? Не дождутся!

Стужа присела, позволяя взобраться на ее спину. Шерсть подо мной оказалась теплой, и я с удовольствием прильнула к ней, пытаясь обхватить руками шею байланга. А затем подогнула ноги, изо всех сил сжимая коленями бока своей собаки. Стужа почти мгновенно отрастила крылья и оттолкнулась от земли. Вниз она скользила так плавно, что я почти не чувствовала движения. Только мелькание скалы, на которой стояла Академия, указывало на то, что мы не висим на одном месте.

Подъем оказался таким же плавным. С невероятным изяществом и грацией собака описала круг и начала снижаться. Почти у самой земли она попросила:

"Держись."

Ни возразить, ни остановить ее  я не успела. Моя пушистая хулиганка приземлилась резко, окатив Багрейна и Крона снегом с ног до головы. При этом на Вестейна, который стоял рядом с ними, не попало ни снежинки. Мне показалось, что по губам куратора скользнула улыбка. Да и ректор подавил усмешку.

Я сползла со спины своего байланга и с надеждой спросила:

— Все?

— Не все, — рыкнул Крон.

Стужа приветственно завиляла хвостом, и я увидела, что к нам приближаются парни в сопровождении своих байлангов. Кажется, на этот раз нас ждёт групповое задание. И судя по взгляду Крона, тот возлагает на него определенные надежды.

Парни оказались своими, и это обнадеживало. Эйнар и Сигмунд несли упряжь с аметистами. Мастер не только вставил в ремни старые камни, но и добавил новых, так что седло выглядело не хуже того, что носила Ласточка или байланг Мегеры Эллингбоу. Стужа заинтересованно шевелила носом, но когда парни попытались подойти – оскалилась.

Я взвалила седло себе на плечо и обнаружила, что Свейт же стоит рядом со Стужей.

Куратор тоже держал в руках седло. Я вопросительно взглянула на него. Вестейн сухо приказал:

– Повторяй за мной.

С этими словами он забросил упряжь на спину Свейту и начал колдовать над ремнями. Я послушно повторяла все его действия. Стужа снова вела себя образцово и не шелохнулась, пока последняя пряжка была не застегнута, как положено. Куратор взлетел в седло, и Свейт направился к краю обрыва. Над плацем разнесся холодный голос куратора:

– Строимся! 

Байланги начали занимать свои места, а я замешкалась. Крон шагнул ко мне и негромко сказал:

– Что встала? Осталось самое главное. Байланги – стайные животные. Твою собаку должна принять стая. 

Я покосилась на ректора, и тот кивнул.

– И что мне нужно делать? – спросила я, поглаживая морду Стужи.

Ответил мне тоже ректор, и его голос прозвучал невозмутимо: