Его отправили вразумлять какую-то девицу, и я вдруг почувствовала, что не могу остаться в стороне. К счастью, Найгаард был увлечен разговором с Мегерой. Я снова заметила, что ко мне подбираются какие-то мужчины лет тридцати пяти с алчными взглядами, и поспешно ретировалась к выходу на террасу. Лучше уж холод, чем эти странные типы.

Стеклянная дверь удивила, но я списала все на магию. И только когда оказалась за порогом, на увитой плющом террасе, поняла, что в саду царило лето. Редкие фонари освещали подстриженные кусты, траву и аккуратные каменные дорожки. Снег таял на подогревающем куполе. Вот это да! Неужели хоть кому-то здесь надоела зима? 

Почти сразу же до меня донеслись голоса. Они шли откуда-то снизу, и я поспешно сбежала по лестнице в сад. Вестейн стоял под ближайшим фонарем и холодно говорил:

– Никто уже не верит твоим обещаниям, Марта. Твои родители верно служили короне, так не позорь же их память. Правила приличия запрещают…

Перед ним стояла девушка, если не сказать девочка. На вид ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Охотничий костюм незнакомки был покрыт копотью. Она вся была покрыта копотью, с ног до головы. Я недоуменно рассматривала серые разводы на щеках и длинных светлых волосах. Наверное, это и была Марта, и вид у нее был донельзя обиженный. 

В том, что Вестейн при желании может быть очень нудным, я не сомневалась. Поэтому прониклась сочувствием и поспешила на выручку. Но в этот момент девочка заговорила:

– Ничего запрещенного я не сделала. Господин Кальдус не закрыл кабинет, вот я и… позаимствовала немного…

Тут куратор увидел меня и напрягся:

– Что произошло?

Я мотнула головой и выдавила улыбку. А Марта вдруг прищурилась и хитро спросила:

– Это твоя невеста, дядя Вестейн?

– Я тебе не дядя, – тут же процедил куратор. – Это моя ученица.

– О-о-о-о, – протянула она. – Ну для тебя, очень дальний дядя Вестейн, завести ученицу это почти как завести невесту. Ты же не берешь к себе девушек.

– Приказ ректора.

Голос Вестейна остался холодным, но правую руку он привычно завел за спину. Да, заставила его взять меня вовсе не приказ ректора, а неожиданная выходка Свейта. Метку на руке снова обожгло. Но я старалась не думать о том, что под ней сейчас происходит, и продолжила наблюдать за тем, как куратор отчитывает бедную Марту.

– Отправляйся в свою комнату и оставайся там до конца бала, – отрезал Вестейн. – Иначе заберу в Академию. У нас как раз не хватает адептов, чтобы чистить лестницу.

– Не возьмут меня туда, – с тяжелым вздохом ответила девочка. – Нет у меня вашей магии, только эта.

Она щелкнула пальцами, и я не поверила своим глазам. В ладони девушки на пару мгновений вспыхнула золотая искра. 

– Магия Хранителей? – не смогла сдержать удивление я.

– Увы, – развела руками нарушительница спокойствия. – Кстати, почему ты не познакомишь нас, дядя Вестейн?

Куратор с чувством ответил:

– Ни в коем случае! Боюсь, если я вас познакомлю, от этого дворца ничего не останется. Разве что фундамент устоит.

После такой рекомендации я посмотрела на девочку с проклюнувшимся интересом. 

– Я никогда ничего полезного не взрывала, – обиделась Марта. – А фейерверк был красивым.

– В комнату, – ледяным голосом приказал Вестейн.

Девчонка попыталась вытереть сажу со щеки, но только ее размазала. И после этого заявила:

– Ну и ладно. Меня, если что, Марта зовут.

– Анна Скау, – пробормотала я.

Она вытянула тонкий палец в сторону одной из башен и сказала:

– Я там живу, на самом верху. Заходи, если еще будешь в наших краях.

После этого Марта развернулась и отправилась прочь. Вестейн проводил ее раздраженным взглядом.

– Кто это? – негромко спросила я. 

В девочке я сразу почувствовала родственную душу, и теперь она меня живо интересовала. Интуиция подсказывала, что это знакомство еще может мне пригодиться.

– Не важно, – отмахнулся куратор. – Ее родители погибли, защищая герцогиню, и теперь Марта под опекой Правящей семьи. Но так как Ааберги приходятся ей очень дальними родственниками, я тоже слежу за ее судьбой.

– Откуда у нее магия Хранителей? – продолжала расспрашивать я.

– Ее мать с Запада. Собственно, поэтому тебя так легко и приняли сюда. Через три-четыре года Найгаард хочет отправить Марту в Академию Хранителей. Услуга за услугу, так сказать.

После этих слов Вестейн посерьезнел:

– Тебе нельзя быть со мной сейчас. Возвращайся в зал, я приду через минуту. Или Хеймир сказал тебе что-то неприятное?

Угроза в его голосе была осязаемой, но я мотнула головой. А затем прошептала:

– Вы тоже думаете, что она моя…

– До того, как я увидел вас рядом, у меня были другие версии, – признался куратор. – Но портрет расставил все на свои места, верно?  

Дверь, ведущая на террасу, отворилась, и я вздрогнула. Герцог Найгаард спускался по лестнице. Вестейн напрягся, а я сама не поняла, как оказалась за его спиной. Правитель Севера остановился и заявил, глядя в глаза моему куратору:

– Мне нужно поговорить с твоей ученицей, Ааберг.

Глава 9. Вопросы, вопросы...

Вестейн не повел и бровью:

– Только в моем присутствии. Я отвечаю за девушку перед ректором и ее отцом. 

Я ждала, что правитель Севера прикажет ему уйти, но тот лишь усмехнулся:

– Ты, как всегда, предсказуем. Но я не ждал, что ты будешь так опекать навязанную тебе девчонку.

Пренебрежение в его голосе почему-то задело. Неужели мысль о том, что моей матерью может оказаться Правящая герцогиня Севера, пробудила спящее самолюбие? 

Голос куратора был холоднее льда, когда тот проговорил:

– Я выполнил приказ ректора. И ваш. 

– Ах да, твоя верность правилам… – ядовито улыбнулся герцог.

– … служит на благо Севера, – оборвал его Вестейн. 

При этом герцог смотрел на него так, что дал бы фору Крону. Как только весь сад изморозью не покрылся под этим взглядом. 

Я нехотя выступила из-за плеча куратора и посмотрела на герцога. Спокойно, Анна, спокойно… Там где-то Стужа, и волноваться нам нельзя.

При воспоминании о байланге укус под повязкой начал зудеть со страшной силой. А герцог, наконец, спросил:

– Как зовут вашу мать?

– Понятия не имею, – уже не совсем честно ответила я. – Отец не осчастливил меня этим знанием.

– Говорят, герцог Скау признал ребенка с улицы… Вы совсем не похожи на отца.

– У меня магия Хранителей, – пожала плечами я. 

– Магия Хранителей, магия Стражей и чутье гор? – саркастично переспросил он. – Не слишком ли много талантов для дочери от безродной любовницы?

Мне ничего не оставалось, кроме как, снова пожать плечами и озвучить версию старого алхимика:

– Магистр Бакке сказал, что дар может передаваться через поколение. Вам виднее, кто из Стражей в прошлом поколении так хорошо развлекся в борделях нашей столицы. 

Ой, лучше бы я молчала! Язык мой – враг мой, как всегда. В глазах Найгаарда вспыхнула ярость. 

– Когда ты родилась? – рявкнул он.

Я вздрогнула от этого тона и выпалила честно:

– Летом.

Герцог помрачнел и требовательно спросил:

– Когда именно летом?

На задворках сознания мелькнула мысль, что стоит если не соврать, то хотя бы приврать. Но я призналась:

– Середина июля. 

Лицо герцога стало задумчивым. Он словно что-то высчитывал в уме. Зуд стал невыносимым, и я не выдержала. Украдкой сдвинула широкий рукав и почесала черную повязку. 

Глаза Найгаарда расширились от удивления. Затем он нахмурился и спросил:

– Это что? 

– Метка связи, – с тяжелым вздохом призналась я.

И доверительно сообщила:

– Ужасно чешется.

– Метка связи? – нахмурился герцог. – У тебя нет байланга.

– Теперь есть, – с затаенной гордостью пояснил Вестейн. – Стужа. Байланг, которого Скала привез из Лабиринта. Она признала Анну как раз перед тем, как мы отправились сюда.