— Я чертовски рад, что ты в порядке, милая, — говорит Джош, целуя ее в лоб.

— Спасибо. Я тоже очень рада, что ты в порядке, — говорит она ему.

Джош перешагивает через Брэя, когда выходит за дверь.

— Все в порядке, ублюдки. Я все еще жив здесь, на земле. Не волнуйтесь за меня. Я просто тихо истеку кровью.

— Я бы хотел, чтобы ты, бл*дь, тихо скончался, идиот, — говорит Зак.

— Эй, это не твоя задница поймала пулю. Почему, бл*дь, я всегда тот, кто должен быть подстрелен?

Зак наклоняется, чтобы осмотреть задницу, в которую только что стреляли.

— Потому что ты безрассудный. Ты заслужил это, ворвавшись сюда без раздумий. К тому же пуля только, бл*дь, задела твою задницу. Возьми себя в руки и будь мужиком, бл*дь, — ворчит Зак.

— Я хочу домой, — шепчет мне Элла.

— Пойдем. — Я беру ее на руки и выношу из хижины. Усаживаю ее на квадроцикл перед собой, как раз когда Джош появляется с задней стороны дома, неся через плечо кричащую Эмили.

— Поставь меня на место, придурок! Я, черт возьми, могу ходить! — кричит она и бьет его по спине. Джош продолжает идти дальше, не говоря ни слова. Он усаживает ее на квадроцикл, запрыгивает сзади и заводит его. Через несколько секунд они исчезают из виду.

— Кто эта блондинка? — спрашивает Элла. — С ней все будет в порядке?

— С ней все будет в порядке. А вот с Джошем — сомневаюсь.

— Кто она?

— Она — подружка Джоша, Эмили.

Эпилог

Дин

Два года спустя

Я сижу на террасе нашего пляжного домика и смотрю, как Элла плавает среди волн. Я наблюдаю за ней уже некоторое время, но она только сейчас заметила, что я проснулся.

У нее все еще есть привычка вставать рано и покидать эту чертову кровать, не разбудив меня. Клянусь, у меня появляются седые волосы, когда я просыпаюсь, а ее нет рядом. Даже спустя два года каждое утро моя первая мысль — это она. Когда ее нет в постели, у меня начинается паника. Она, конечно, об этом не знает.

Каждое гребаное утро в моей голове проносятся мысли о том, что ее кто-то похитил или она сама что-то сделала с собой. Я не могу избавиться от ощущения, что случится что-то плохое, если я надолго отвлекусь от нее. Но ей уже лучше. Мы нашли для нее нового психолога в Сиднее. Она уже шестнадцать месяцев не режет себя.

Она говорит мне, что потребность порезаться у нее больше не возникает. Я могу сказать, что иногда она все же думает об этом, по тому, как она впивается пальцами в ладони. Она оглядывает комнату в поисках чего-то. По тому, как она молча считает до десяти, делая глубокие вдохи, я понимаю, что она все еще борется со своими демонами. Я здесь, всегда рядом с ней, и мы боремся с ними вместе.

Паника по утрам никогда не проходит, пока я не увижу ее. Пляж — первое место, где я ищу. В девяти случаях из десяти она плавает. Не знаю, где она находит эти жалкие бикини. Я уничтожил все пары, которые видел на ней. И все же каждое чертово утро она надевает новое микроскопическое бикини.

Это утро ничем не отличается от других. Я стону, мой член твердеет при виде того, как она идет по пляжу навстречу мне, ее длинные темные мокрые волосы рассыпаются по плечам. На ней ярко-розовые бикини-стринги, ее золотистая кожа сверкает, когда по ней стекают капли воды.

Мои глаза опускаются от ее лица вниз, мой член твердеет все больше и больше, чем ниже по ее телу скользит мой взгляд. Я не могу сдержать улыбку, которая появляется при виде ее маленького круглого животика. Элла еще никогда не была так прекрасна как на третьем месяце беременности.

Она чертова богиня. За которую я благодарю Бога каждый день. Ее грудь подпрыгивает в крошечных кусочках ткани, когда она ускоряет шаг, поднимаясь по ступенькам на террасу.

— Доброе утро, ты рано встал, — говорит она, наклоняясь и скручивая волосы, выжимая из них воду.

— Тебя не было в постели. — Я пожимаю плечами в ответ.

— Мне захотелось искупаться. Я не хотела тебя беспокоить, — говорит Элла, усаживаясь на меня. Ее руки обхватывают мою шею, ее влажное тело прижимается ко мне.

Мои руки ощупывают ее попку, ее полные, мягкие полушария наполняют мои ладони.

— Ммм, мне нравится, когда ты меня беспокоишь, — бормочу я ей в шею, слизывая соленую воду с ее кожи.

Элла вжимается своей киской в мой член. С тех пор как она забеременела, она возбуждена двадцать четыре часа в сутки. Я не собираюсь ей отказывать.

— Теперь я могу тебя побеспокоить.

— Да? И как ты собираешься это сделать? — спрашиваю я. Наклонив ее тело назад, я отодвигаю ткань ее верха бикини, беру в рот один из ее сосков и прикусываю его.

— Дин, мне нужно, чтобы ты вытащил свой чертов член и вставил его в меня сейчас же! — Она стонет, когда я передвигаюсь к другому соску. Ее нетерпеливые руки копаются в моих боксерах, вытаскивая мой член. Ее рука обхватывает его, поглаживая вверх и вниз.

Потянув за маленькие ниточки по бокам ее бедер, я наблюдаю, как материал спадает, обнажая эту чертовски красивую киску, от которой я не могу оторваться. Элла приподнимает бедра и одним движением опускается на мой член.

— Черт, мне нравится, как твоя киска обхватывает меня, принцесса. Такая. Бл*дь. Влажная. Такая. Ох*енно. Тугая. — Я хриплю между толчками.

Вскоре мы оба кончаем.

— Дин, я собираюсь… — Она не успевает закончить фразу, ее слова превращаются в звуки чистого удовольствия, когда ее настигает оргазм. Ее соки заливают мой член, а киска конвульсивно сжимается вокруг меня, отправляя меня за грань вместе с ней.

Я прижимаю ее к себе, пока мы оба переводим дыхание.

— Я знаю, что ты уже не первой свежести, но как ты думаешь, мы можем повторить это снова? Или тебе нужно несколько часов, чтобы восстановиться? — Элла хихикает над своей шуткой.

— Детка, правда? Я сейчас покажу тебе, насколько я еще молод, черт возьми. — Я несу ее в спальню и укладываю на кровать. — Я чертовски люблю тебя, Элла Маккинли. Всегда любил. И всегда буду.

— Я тоже тебя люблю, Дин, даже если у тебя появляются седые волосы. — Ее хихиканье продолжает наполнять комнату.

Элла

Шесть месяцев спустя

— Я тебя ненавижу! — кричу я, бросая в него пластиковый стаканчик и промахиваясь.

— Принцесса, я думаю, тебе нужно успокоиться, — говорит Дин.

— Успокоиться? Ты не можешь говорить серьезно! Успокоиться? Попробуй, чтобы из твоего влагалища вышло нечто размером с арбуз, и посмотрим, насколько ты, бл*дь, успокоишься! — Я продолжаю кричать.

— Надо было пристрелить тебя, когда у меня был шанс, — бормочет Зак, глядя на Дина.

— Эй, Эл, хочешь, я его хорошенько поколочу ради тебя? Сделать ему немного больно? — спрашивает Брэй.

Я смотрю на обоих моих братьев-идиотов.

— Никто из вас его не тронет! Прости меня, Дин. Я люблю тебя, правда люблю. — Я плачу, слезы текут по моему лицу.

Дин убирает потные волосы с моего лба.

— Принцесса, я люблю тебя. Если бы я мог сделать это вместо тебя, я бы сделал.

Я сдерживаю себя во время очередной мучительной схватки.

— Правда? Ну, ты должен! Это все твоя вина, Дин. Ты сделал это со мной! — Я снова начинаю кричать. Ухмылка, которая пересекает лицо Дина при моих словах, не помогает моему гневу.

— Эй, Зак? — Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на брата. Зак перестает вышагивать по маленькой комнате.

— Да, Эл?

— Я знаю, я сказала, что не хочу этого… но как ты относишься к убийству своего лучшего друга? Потому что если ты не сделаешь этого, то я могу. — Весь мой живот напрягается, и я вскрикиваю, когда боль от очередной схватки пронзает меня.

— Ради тебя, Эл, я готов убить почти любого. Может, дашь мне знать завтра? Если утром ты не передумаешь, считай, что дело сделано. — Он улыбается мне.

— Спасибо, приятель. Что случилось с нашими двадцатью годами гребаной дружбы? — спрашивает Дин.

Зак пожимает плечами.